Плач в ночи - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 25

Куда ей поехать? И с чем?

В бумажнике ни единого доллара. Нет денег на дорогу, нет жилья, нет работы. И ей не хочется бросать мужа.

Дженни испугалась, что ее вот-вот стошнит.

— Скоро вернусь, — прошептала она и поспешила наверх. В ванной отжала полотенце, намоченное в холодной воде, и вытерла лицо. В зеркале отразилась ее болезненная, неестественная бледность.

— Мамочка, мама, — Бет и Тина поднялись следом за ней и теперь стояли в коридоре.

Встав на колени, Дженни притянула дочерей к себе и крепко обняла.

— Мама, ты делаешь мне больно, — запротестовала Тина.

— Прости, милая. — Теплые, живые тельца рядом с ней помогли восстановить самообладание, и она сказала: — У вас обеих замечательная мама.

День тянулся медленно. Чтобы убить время, Дженни с дочерьми устроилась у спинета и принялась учить их подбирать ноты. Теперь, когда портьеры не закрывали окна гостиной, можно было любоваться закатом. Тучи унесло ветром, и небо сияло холодной красотой, розовато-лиловыми, оранжевыми, желтыми и розовыми красками.

Оставив дочерей колотить по клавишам, Дженни подошла к кухонной двери, выходившей на западное крыльцо. От ветра тихо шевелились качели. Не обращая внимания на холод, Дженни стояла на крыльце, любуясь догорающим закатом. Когда последние краски растворились без следа, она повернулась, чтобы зайти в дом.

Ее внимание привлекло движение в лесу. Дженни пристально вгляделась туда. Кто-то наблюдал за ней - туманная фигура, почти скрытая двойным стволом дуба, на который раньше взбиралась Арден.

— Кто здесь? — резко выкрикнула Дженни.

Тень отступила в лес, словно пытаясь спрятаться за кустарником.

— Кто здесь? — снова крикнула Дженни. Чувствуя только гнев из-за того, что кто-то нарушил ее уединение, Дженни спустилась по ступенькам крыльца и направилась к лесу.

Из-под дуба шагнул Эрих и с распростертыми объятиями побежал к ней.

— Но, дорогая, я же просто шутил. Как ты могла хоть на секунду подумать, что я всерьез? — Эрих забрал у жены смятую записку. — Ну, давай ее выбросим. — Он сунул бумагу в печь: — Вот, ее больше нет.

Дженни в замешательстве смотрела на мужа. В нем не было и следа нервозности. Он легко улыбался и качал головой, удивляясь ей.

— Дженни, трудно поверить, что ты восприняла это всерьез. — Он засмеялся. — Я думал, тебе польстит, что я притворяюсь ревнивым.

— Эрих!

Он сомкнул руки у нее на талии и потерся щекой о ее щеку:

— М-м, какая ты сладкая.

Ни слова о том, что они неделю не виделись. И эта записка не былашуткой. Эрих целовал ее щеку.

— Я люблю тебя, Джен.

На секунду Дженни застыла. Она поклялась, что поднимет эту тему - его отсутствие, ревность, ее письма. Но не хотелось начинать ссору. Она соскучилась по мужу. Вдруг весь дом снова наполнился весельем.

Девочки услышали голос Эриха и прибежали в комнату.

— Папа, папа!

Он взял их на руки.

— Эй, вы здорово играли на пианино. Наверное, скоро придется давать вам уроки. Хотите?

«Марк прав, — подумала Дженни. — Нужно быть терпеливой, не торопить Эриха».

Когда муж посмотрел на нее поверх макушек девочек, ее улыбка была искренней.

За ужином царила праздничная атмосфера. Дженни приготовила итальянский соус «карбонара» и салат из эндивия. Из подставки для винных бутылок Эрих снял бутылку шабли.

— Работать в хижине становится все труднее, Дженни, — признался он. — Особенно когда я знаю, что пропускаю вот такие ужины. — Он пощекотал Тину. — И совсем невесело быть вдали от своей семьи.

— И от своего дома, — добавила Дженни. Она решила, что настал подходящий момент для того, чтобы заговорить о перестановке. — Ты не сказал, что думаешь о том, как я передвинула мебель.

— Я медленно соображаю, — непринужденно обронил он. — Дай мне подумать над этим.

Все оказалось не так страшно. Поднявшись, Дженни обошла вокруг стола и обняла мужа за шею.

— Я так боялась, что ты расстроишься.

Эрих пригладил ей волосы. Как всегда, его близость взволновала ее, отогнала прочь сомнения и неуверенность.

Бет, которая недавно ушла из-за стола, прибежала обратно:

— Мама, ты любишь папочку сильнее, чем нашего другого папу?

«Бога ради, с чего ей вздумалось спросить об этом сейчас?» — безысходно подумала Дженни. Она отчаянно подбирала слова, но на ум пришла только правда.

— Твоего первого папу я любила в основном из-за вас с Тиной. А почему ты хочешь узнать об этом?

Эриху же она сказала:

— Они много недель и не упоминали про Кевина.

Бет показала на Эриха:

— Потому что этот папочкаспросил меня, люблю ли я его сильнее, чем нашего первого папу.

— Эрих, я бы не стала обсуждать такое с девочками.

— Зря это я, — покаянно произнес он. — Наверное, просто не терпелось узнать, начала ли тускнеть их память об отце. — Эрих обнял жену. — Как насчет твоей памяти, дорогая?

Купая детей, Дженни не торопилась. Наблюдая, как они весело плещутся в ванне, она почему-то успокаивалась. Дженни завернула малышек в пушистые полотенца, любуясь их крепенькими телами и зачесывая назад влажные кудряшки. Когда она застегивала их пижамы, руки у нее дрожали.

«Становлюсь такой нервной, — разозлилась она сама на себя. — Чувствую себя такой нечестной, что неправильно понимаю любую мелочь, которую говорит Эрих. Кевин, будь ты проклят».

Она услышала, как молятся девочки.

— Боже, благослови маму и папу, — нараспев говорила Тина. Замолкла, затем подняла взгляд. — Нужно ли сказать: «Боже, благослови обоих пап»?

Дженни прикусила губу. Эрих начал все это. Она не собирается запрещать детям молиться за Кевина. И все же...

— Почему бы сегодня не сказать: «Боже, благослови всех»? — предложила она.

— И Огненную Деву, и Динь-Динь, и Мышку, и Джо... — добавила Бет.

— И Рэнди, — напомнила сестре Тина. — А можно нам тоже щеночка?

Дженни уложила девочек в постель, поняв, что с каждым вечером все неохотнее спускается вниз. Когда она была одна, дом казался слишком большим и тихим. В ветреные ночи деревья издавали скорбный пронизывающий вой.

А теперь, когда Эрих здесь, Дженни не знает, чего ждать. Останется ли он на ночь или вернется в хижину?

Она спустилась вниз. Эрих сварил кофе.

— Должно быть, девочки порядком запачкались, милая, раз ты так долго с ними возилась.

Она собиралась спросить мужа о ключах от машины, но он не дал ей и рта раскрыть. Подхватил поднос с кофейным сервизом:

— Давай посидим в главной гостиной, и дай мне рассмотреть твои перемены.

Следуя за мужем, Дженни заметила, как хорошо его белый свитер с узором «косичкой» оттеняет темно-золотые волосы.

«Мой красивый, знаменитый, талантливый муж», — подумала она и с иронией вспомнила слова Фрэн: «Он слишком идеален».

В гостиной Дженни показала Эриху, что благодаря перестановке и отсутствию лишних безделушек можно по достоинству оценить прелестные вещи в комнате.

— Куда ты все убрала?

— Портьеры на чердаке. Мелочи - в шкафу в кладовке. Тебе не кажется, что лучше, когда под «Воспоминанием о Каролине» стоит стол? Я всегда думала, что узор на диване отвлекает от картины.

— Возможно.

Дженни не могла понять, какое у него впечатление. Нервничая, она постаралась нарушить тишину разговором:

— И тебе не кажется, что когда свет падает именно так, мы лучше видим мальчика - тебя? До этого твое лицо было практически в тени.

— Это что-то новенькое. Детское лицо и не должно было выделяться. Дженни, как специалист по изобразительному искусству, работавший в известной галерее, ты должна понимать это, — рассмеялся Эрих.

Он пошутил? Или просто во всем, что он говорит сегодня вечером, чувствуются шпильки? Взяв кофейную чашку, Дженни поняла, что у нее дрожит рука. Чашка выскользнула из пальцев, и кофе забрызгал диван и восточный ковер.

— Дженни, родная, почему ты так нервничаешь? — Эрих беспокойно поморщился и взялся промокать пятно своей салфеткой.