Не кради мои годы - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 5

У Уилли была своя система согласий с Эльвирой, когда она делала определенные выводы.

— Как обычно, ты попала не в бровь, а в глаз, дорогая, — ответил он, хотя за всю жизнь не мог даже помыслить о том, чтобы взглянуть на другую женщину, когда рядом была любимая Эльвира.

В последний день круиза, когда они сошли на берег в Стамбуле, довольные друг другом пассажиры по обыкновению шумно начали сыпать приглашениями, требуя обещаний навестить их в Хот-Спрингсе, или в Гонконге, или где-нибудь на небольшом островке всего в нескольких милях на катере от Сент-Джона. Тогда Эльвира объявила:

— Уилли, только представь себе их лица, если мы вдруг заявимся к ним с багажом? Ты же понимаешь, что это всего лишь вежливый способ выразить их восхищение нашим обществом.

Именно поэтому после возвращения из тура Венеция — Стамбул домой в южную часть Центрального парка они с удивлением услышали звонок от профессора Джонатана Лайонса. Даже если бы он сразу не представился, они бы узнали его теплый, густой голос:

— Это Джон Лайонс. Я так много рассказывал жене и дочери о вас, что они захотели познакомиться. Если вторник вас устраивает, то моя дочь Мария, живущая на Манхэттене, заедет за вами и привезет к нам на Гарден-стейт, а вечером отвезет домой.

Приглашение Эльвиру сильно обрадовало, но, повесив трубку, она сказала:

— Уилли, интересно, знает ли его жена о Лили? Не забудь следить за своим языком.

Ровно в шесть тридцать вечера во вторник консьерж позвонил через домофон в квартиру Миханов на юге Центрального парка и сообщил, что мисс Лайонс приехала за ними.

Джонатан Лайонс Эльвире очень понравился, и его дочь вызвала в ее сердце не меньшую реакцию. Мария была приветлива, тепла в общении и не только прочла книгу Эльвиры, но так же, как она, помогала людям разумно инвестировать деньги с минимальным риском. Когда они добрались до Мауа в Нью-Джерси, Эльвира уже решила, что Мария была тем человеком, кто должен помочь некоторым ее лотерейным счастливчикам, особенно тем, кто успел сильно растранжирить свой выигрыш на сумасшедшие затеи.

Только когда они свернули к дому, Мария неуверенным голосом спросила:

— Папа сказал вам, что у мамы деменция? Она об этом знает и сильно старается скрывать, но, если вдруг она несколько раз задаст вам один и тот же вопрос, вы все поймете.

В кабинете Джонатана они выпили коктейль, поскольку хозяину показалось, что Эльвира заинтересуется некоторыми артефактами из его многолетней коллекции. Домработница Бетти приготовила вкусный ужин, и все время Мария с отцом успешно помогали утонченно-прелестной, хотя и стареющей Кэтлин Лайонс выпутываться из неловких ситуаций во время беседы. Вечер получился такой приятный и содержательный, что Эльвира не сомневалась в продолжении встреч.

Когда они прощались, Кэтлин вдруг спросила, как они познакомились с Джонатаном. Узнав, что это случилось во время их недавнего путешествия из Венеции в Стамбул, она опечалилась.

— Мне так хотелось поехать в это путешествие, — вздохнула она. — В Венеции мы провели наш медовый месяц, Джонатан вам об этом рассказывал?

— Дорогая, я же тебе сказал, как познакомился с Миханами, и вспомни, что врач тебя предупреждал, чтобы ты благоразумно отказалась от этой поездки, — ласково произнес Джонатан.

Отвозя их домой, Мария внезапно спросила:

— В том круизе, когда вы познакомились с папой, там была Лилиан Стюарт?

Эльвира растерялась, не зная, что сказать. «Не хочу лгать, — подумала она. — И подозреваю, что Мария уже догадалась, что Лили там была».

— Мария, не лучше ли спросить об этом отца? — предложила она.

— Уже спросила. Он отказался говорить, но ваш уклончивый ответ — лучшее подтверждение.

Эльвира сидела на переднем пассажирском кресле, рядом с Марией, и знала, как сидящий сзади Уилли радовался, что не участвует в разговоре. По голосу она поняла, что Мария готова расплакаться.

— Мария, — сказала она, — ваш отец очень любит вашу маму и очень внимателен к ней. Кое-что в жизни лучше не ворошить, особенно если сознание вашей мамы начинает угасать.

— Оно не настолько угасло, чтобы она не помнила, как ей хотелось в это путешествие, — сказала Мария. — Вы же слышали, что они провели в Венеции медовый месяц. Мама знает, что больна. Ей так хотелось поехать, пока она еще в порядке. Но, догадываюсь, ради Лилиан папа попросил врача убедить маму, что для нее это слишком. Иногда это ее сильно расстраивает.

— Она знает о Лили? — прямо спросила Эльвира.

— Вы можете поверить, что отец впускал ее в дом вместе с другими, кто ездит с ним на ежегодные раскопки? Я ни разу не догадалась, что у них отношения, но мама нашла у него в кабинете несколько фотографий, где он с Лилиан вдвоем. Она их мне показала, и я попросила отца больше не пускать эту женщину в дом. Но иногда мама спрашивает меня о ней, и, когда это случается, она сильно злится.

В последние года два Миханы регулярно навещали Джонатана и Кэтлин, и Мария была права, что, несмотря на слабеющую память, Кэтлин еще часто будет вспоминать о несостоявшейся поездке в Венецию.

Обо всем этом думала Эльвира, когда «Куин Мэри 2» вошла в гавань Нью-Йорка. «Джонатан уже в могиле, — подумала она. — Да упокоится он с миром. И помоги, Господи, Кэтлин и Марии. И еще, Господи, помоги доказать, что Джонатан был убит каким-нибудь грабителем», — с чувством добавила она, повинуясь своей непогрешимой способности чуять неладное.

Весь день Грэгу Пирсону не терпелось сообщить Марии, как сильно он понимал ее и что готов разделить ее боль; хотелось сказать, как ему будет не хватать ее отца, как он благодарен Джонатану, научившему его не только археологии, но самой жизни.

Когда коллеги Джона рассказывали о том, как тот всем помогал, Грэгу хотелось поделиться с ними тем, что он рассказывал Джону: каким беззащитным ребенком он был, тощим слабаком, объектом всеобщих насмешек. Он рассказал Джону, что в школе был одним из тех, кто дорос лишь до метра пятидесяти пяти, в то время как другие глядели на него с высоты метр восемьдесят и даже больше. Уже в институте он вытянулся до метра шестидесяти, но было уже слишком поздно.

«Кажется, мне нужно было сочувствие, но я его так и не получил. Джонатан только посмеялся».

— Стало быть, ты все время учился, вместо того чтобы кидать мяч в корзину, — ответил ему профессор. — Ты создал успешную фирму. Посмотри на всех, с кем ты учился в школе, на тех, кому завидовал. Не сомневаюсь, большинство из них едва сводят концы с концами.

Грэг рассказал Джону о тех, с кем успел повидаться, особенно о тех, от кого ему пришлось страдать. Джон оказался прав. Конечно, некоторые из них кое-чего добились, но самые несносные так и остались ни с чем.

Грэгу хотелось сказать, как Джон помог ему полюбить себя. Он не только поделился с Грэгом своими знаниями о древних временах, но заставил уважать самого себя.

Однако на этом его откровения закончились бы. Грэг не счел бы необходимым говорить про то, что, несмотря на успехи, он по-прежнему болезненно застенчивый, не способный поддержать беседу, лишний на празднике жизни; что Джонатан посоветовал ему найти веселую, общительную и болтливую подружку: «Она никогда не заметит твоей застенчивости и на вечеринках будет говорить за тебя. Я знаком по крайней мере с тремя такими парнями. Они прекрасно чувствуют себя рядом со своими женами…»

Обо всем этом Грэг думал, следуя за Марией из банкетного зала. Он дождался, пока администратор подгонит машину отца Эйдена. Сиделка помогла матери Марии сесть в лимузин, предоставленный ей похоронным агентством.

— Мария, это был ужасный день для тебя. Надеюсь, ты понимаешь, как нам всем будет не хватать Джонатана, — произнес он, подходя к Марии.

Она кивнула.

— Знаю, Грэг. Благодарю.

Ему хотелось добавить: «Давай поужинаем вместе в ближайшее время». Но слова застыли у него на губах. Он начал ухаживать за ней несколько лет назад. Но стоило ему проявить настойчивость, она сразу намекнула, что с кем-то встречается, и он понял, что она пытается избавиться от него.