Со всей дури! - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 18
- Предыдущая
- 18/40
- Следующая
– Это я отчасти виновата.
– Ты? С какой стати?
– Я так была занята своими горестями, а потом и работой…
– Но ты же младшая сестра.
– И что?
– Да нет… ничего. Но твоей вины тут явно нет. Просто я никогда не думал, что такая вот хрень… секта – не секта… и моя мама… Бред! Это просто бред! Но и я тоже хорош! Ничего не понял, был занят своими делами… Мечтал отбояриться от Янки. Хотя не скрою, сначала она мне понравилась. Красивая же…
– Бесспорно.
За этими разговорами мы добрались до Шереметьева. И пошли ужинать, мы оба проголодались.
– Тетка, а что наш генерал?
– Прислал эсэмэску, что любит.
– Кайф!
– Ага!
– А вот интересно, таким военным шишкам можно жить в гражданском браке?
– Понятия не имею. Но он согласился…
– Так, может, он тоже не в курсе? Скажи, а вот если он приедет и скажет: мы должны жениться по-настоящему и это не обсуждается! Как поступишь?
– Соглашусь. Как нечего делать.
– А сразу чего не согласилась?
– Еще не понимала. Он мне предложил выйти замуж практически сразу, до всего…
– Ну, тетка, с твоей стороны это не был поступок настоящего индейца…
– Согласна.
– А ты пошли ему эсэмэску.
– Какую?
– Просто одно слово: согласна!
– Да ну… А вдруг он передумал?
– Иван Тимофеевич? Да ни в жисть! Нет, ты пошли, пошли. По крайней мере, сразу поймешь, передумал или нет.
– Пашка, да он наверняка давно спит. Какая у нас разница во времени?
– Ничего, проснется. Ради такого дела… Или, на худой конец, утром прочтет.
– Да, а я до утра с ума сойду! Хотя ты прав. Это классный тест!
И я послала генералу сообщение: «Хочу по-настоящему замуж! И это не обсуждается!»
Ответ пришел через две минуты.
«Согласен! Подаем заявление 9 марта. Это не обсуждается!»
– Пашка, ты мой добрый ангел! – возликовала я.
– Я просто стратег, – скромно потупил озорные глаза племянник.
Мама так устала от перелета, что, к счастью, не заметила моего дурацкого сияния. Даже беспокойным мыслям о сестре не удалось погасить его.
– Ох, как же я рада вернуться! Павлушка, как мама?
– Все путем, бабуля!
Мы с ним решили маме пока ничего не говорить.
Дома мы втроем напились чаю с дивными вафлями, которые по-чешски зовутся облатками, – это тонюсенькие круглые штучки размером с хороший блин, хрустящие, с разными начинками. Впервые я их попробовала в Карловых Варах, когда была там проездом. С тех пор мама, которая каждый год ездит в Мариански Лазни лечить спину, привозит мне штабеля этих вафель.
Когда Пашка ушел, я помогла маме разобрать чемодан.
– Ох, хорошо дома! Как ты тут без меня, Ладошка? Не оголодала?
Мама открыла холодильник.
– Ой, а что это? Красная икра? Откуда в таком количестве?
Я совсем забыла, что Ваня заставил меня взять домой эту икру.
– Мне привезли с Сахалина. Попробуй, мама, мы такой никогда не ели! Хочешь, сделаю бутерброд?
– Пожалуй.
Я сделала бутерброд.
– Ладошка, а ты тут часом не влюбилась? – Мама пристально смотрела на меня.
– Влюбилась, мамочка, как ненормальная!
И с чего я вздумала скрывать это от мамы, дура набитая?
– Это он привез икру?
– Он!
– А икра и впрямь божественная! Он что, с Сахалина?
– Нет, мама. Москвич.
– Давай, рассказывай! Он кто?
– Он? Он, мама, генерал-майор авиации. И Герой России.
– Господи помилуй! Ты где взяла его?
– Мама, я замуж за него выхожу! Я люблю его, просто, можно сказать, умираю от любви!
– Матерь Божья! А сколько ж ты с ним знакома?
– В общей сложности два дня и две ночи.
– Так! Опять, значит, со всей дури… А сколько ж ему лет?
– Через месяц будет сорок семь.
– Ладка, – поморщилась мама, – почти пятнадцать лет разницы – это чересчур. Ты ж еще совсем молодая, а он…
– Мамочка, если б ты его видела!
– У тебя есть его фотография?
– Ох, да, конечно!
И я протянула маме айфон.
– Да… Хорош! Красавец мужчина. Хорошее лицо. Не похож на грубого солдафона.
– Что ты, мама! Он такой нежный, такой чуткий… Он когда пришел сюда за мной, мне показалось, что он даже слегка оробел.
– Почему?
– Его, по-моему, смутила твоя квартира. Обилием книг, как я поняла.
– Он женат?
– Нет. Его жена давным-давно бросила с двухлетней дочкой. Дочку вырастила его мама, кстати, хорошая женщина. Добрая, радушная…
– Ох, а как его зовут, твоего героя?
– Ваня. Иван Тимофеевич Столетов.
– «Мама, я летчика люблю», так, что ли?
– Именно!
– Надо мне с ним познакомиться, детка.
– Он сейчас в Якутске. Как вернется, так сразу. Написал, что девятого марта пойдем подавать заявление.
– Ладошка, зачем так спешить?
– Я сперва не хотела и вдруг поняла, что просто жить без него не могу. Совсем не могу!
– Он что же, две ночки с тобой переспал и уже сделал предложение?
– Нет, он мне его сделал, увидев меня второй раз в жизни. Правда, он специально за мной приехал…
И я все рассказала маме. При этом испытывала такое невероятное наслаждение, что сама себе удивлялась.
– Мамочка, ну почему ты на меня с такой жалостью смотришь? Я же счастлива без ума!
– Вот именно что без ума. Ну, пройдет у вас первый угар, о чем вы будете с ним говорить? Об авиации?
– Найдем о чем говорить.
– Я так понимаю, что он ас… Не только в небе, но и в постели?
– Ох, мама…
– Это тоже важно. Но разница в возрасте… Хотя какой смысл говорить об этом, ты же не в себе, моя девочка. Только, знаешь ли, нехорошо выходить замуж, когда и года не прошло. Да и полугода… Тебя осудят.
– Да плевать! Пусть.
– Нет, Ладошка, ты не права. Какие-то правила лучше не нарушать. Впрочем, с тобой говорить бесполезно. Я лучше поговорю с Иваном Тимофеевичем.
– Мамочка, – засмеялась я, – знаешь, какая у него любимая фраза?
– И какая же?
– «Это не обсуждается!»
– И тебе это нравится?
– Ага! Еще как нравится! Это так приятно, когда мужчина умеет принимать решения и брать все на себя.
– Ну да, можно расслабиться и потом сказать – это было твое решение, а я тут ни при чем, да?
– Не знаю. Просто…
– Просто ты влюбилась как мартовская кошка, тем более на дворе март.
– Нет, мама, не влюбилась, наверное, а полюбила.
– Ну, это будет видно, моя девочка. Но, по крайней мере, у тебя совсем другие глаза.
– Я, мама, после смерти Андрея и уж тем более после сороковин жила как будто в броне…
– А генерал твой оказался еще и бронебойным? – хмыкнула мама.
– Мамуля, я тебя обожаю! Мой бронебойный генерал! Прелесть!
– Хотелось бы с ним поскорее познакомиться.
– Думаю, скоро тебе такая возможность представится. Если девятого мы подаем заявление, думаю, он сочтет необходимым попросить у тебя моей руки. У него, кстати, превосходные манеры.
– А чего у меня руки просить, если ты уже сама предоставила ему и руку, и сердце, и все остальное? Нерационально!
– Все-таки у меня самая лучшая мама на свете!
Утром я собиралась на работу, как вдруг айфон издал звук, оповещавший о приходе сообщения. Я открыла. Там была фотография. Иван в незнакомой мне куртке с меховым капюшоном держит в руках какую-то здоровенную рыбину, на лице неописуемый восторг. И подпись: «Тут такие караси! А ты моя золотая рыбка!»
– Мама, смотри!
– Караси? Разве бывают такие караси?
– Ну, вероятно, в Якутии бывают.
– А ты знала, что он рыбак?
– Нет.
– Слушай, а он вообще… пьет?
– Ну, пьет как нормальный мужик. Но на алкаша не похож. И даже на пьяницу.
– Ты почему не ответила на послание, золотая рыбка?
– Сейчас! – Я обняла маму и сделала селфи. Отправила фото Ивану со словами: «Мы недоумеваем: разве бывают такие караси?»
– Ты зачем это?
– Пусть знает, как выглядит его теща.
- Предыдущая
- 18/40
- Следующая
