Собрание сочинений в 10 томах. Том 10 - Хаггард Генри Райдер - Страница 57
- Предыдущая
- 57/149
- Следующая
— Да, — подтвердила она со смехом, — это, несомненно, его зуб. Вот и все, что сохранилось от Нута и его мудрости, — один зуб. Этот человек имел безграничную власть над жизнью, но сознательно не хотел пользоваться ею. Итак, он лежал мертвый, и мы спустились туда, куда я собираюсь вас повести; и, призвав на помощь всю свою смелость, отринув страх смерти, в надежде увенчать себя сверкающей короной Жизни, я вступила в пламена — ив тот же миг огненная субстанция жизни — вы никогда не поймете, что это такое, покуда не почувствуете сами, — разлилась по моим жилам; я вышла оттуда бессмертная и божественно прекрасная. Я простерла мои руки к тебе, Калликрат, и сказала: «Вот я, твоя бессмертная невеста», но ты, ослепленный моей красотой, отвернулся и обвил руками шею Аменартас. И тогда меня охватила неистовая ярость, в припадке безумия я вырвала у тебя копье и вонзила его в твое тело, ты долго стонал, прежде чем умереть, и наконец умер у моих ног. Тогда я еще не знала, что могу убивать глазами и напряжением воли, поэтому поразила тебя копьем.
Итак, ты был мертв, и я горько рыдала, ибо обрела бессмертие, а ты был мертв. Так велико было мое горе, что будь я смертной женщиной, мое сердце не выдержало бы и разорвалось. А она, смуглоликая египтянка, проклинала меня, призывая на помощь своих богов. Она молила Осириса, Исиду, Нефтиду, Хекет, Сехмет, Львоголовую, и Сета наслать на меня все мыслимые беды, все беды и непреходящее горе! Я и сейчас, как воочию, вижу ее темное лицо, склоняющееся надо мной в приступе гнева, но она не могла причинить мне вреда, а я… я не знаю, могла ли я что-нибудь с ней сделать. Да я и не пыталась, мне было все равно, мы вынесли тебя вместе. Потом я отправила египтянку через болота; она, кажется, выжила и родила сына, и даже написала послание, которое привело тебя, ее мужа, ко мне, ее сопернице и твоей убийце.
Вот и вся история, мой любимый, и настал час, который достойно ее увенчает. Как и все на земле, эта история сочетает в себе и зло и добро; может быть, больше зла, чем добра, и начертана кровавыми письменами. Но она правдива, я ничего не утаила от тебя, Калликрат. И последнее, что я хотела сказать перед твоим испытанием. Сейчас мы войдем в обитель Смерти, ибо Жизнь и Смерть сплетены в одно неразрывное целое, и кто знает, не произойдет ли что-нибудь такое, что опять разлучит нас. Я просто женщина, не пророчица, и не могу читать в книге будущего. Я только знаю, — со слов мудреца Нута, — что моя жизнь будет более длительной и яркой, чем у других. Но я не бессмертна. Поэтому прежде, чем пойти туда, скажи мне, о Калликрат, что ты подлинно прощаешь меня и любишь всем сердцем. Послушай, Калликрат, я свершила много зла: позапрошлым вечером я убила девушку, которая тебя любила, за то, что она ослушалась меня и посмела предречь мне несчастье, поэтому я и сразила ее. Будь же и ты осторожен, когда обретешь могущество: не наноси ударов в гневе или приступе ревности, ибо всесилие — опасное оружие в руках человека, склонного заблуждаться. Да, я совершила великий грех, но так же велика и любовь, которая опоила меня своей горечью; и все же я могу распознавать добро и зло, и мое сердце отнюдь не зачерствело. Твоя любовь, о Калликрат, откроет для меня врата избавления, тогда как моя страсть была тропой, которая вела к злу. Ибо неразделенная глубокая любовь — ад для сердец благородных, она сущее проклятие, но любовь, находящая свое совершенное отражение в душе желанного человека, придает нам крылья, с их помощью мы можем вознестись над собой, раскрыв все свои возможности. Поэтому, Калликрат, возьми меня за руку и сними с моего лица покрывало без всякого страха, как будто я простая деревенская девушка, а не самая мудрая и красивая женщина во веем этом обширном мире, посмотри мне в глаза и скажи, что ты прощаешь меня всем сердцем и что ты боготворишь меня всем сердцем.
Она остановилась, но странная нежность, которой был напоен ее голос, все еще реяла вокруг нас, как воспоминание. Сами звуки ее голоса взволновали меня еще сильнее, чем слова, — казалось, ее устами говорила сама человечность, сама женственность. Странно растроган был и Лео. Да, он был заворожен, но вопреки своему здравому смыслу, как птица — змеей, но теперь все это вдруг отошло, и он понял, что действительно любит это необычное и прекрасное существо, как, увы, любил ее и я. На его глаза навернулись слезы, он быстро подошел к ней, скинул с ее лица покрывало, взял ее за руку и, глядя прямо в упор, громко сказал: «Айша, я люблю тебя всем сердцем и, насколько это в моей власти, прощаю тебе смерть Устане. Что до всего прочего, то ответ тебе придется держать перед самим Творцом, от меня тут ничего не зависит. Я знаю, что люблю тебя, как никогда не любил прежде, и буду верен тебе до конца».
— А теперь, — сказала Айша с горделивым смирением, — теперь, когда мой господин явил истинно царское великодушие и так щедро одарил меня, я должна оказаться достойной его — и не только на словах. Смотри! — Она взяла и возложила его руку на свое прекрасное чело и медленно опустилась на одно колено.
— Смотри! В знак полной покорности я склоняюсь перед своим повелителем. — Она поцеловала его в губы. — В знак верной супружеской любви я целую своего господина. Смотри! — Она приложила руку к сердцу. — Клянусь свершенным мною грехом, клянусь долгими веками искупительных мук ожидания, клянусь своей великой любовью и Вечным Духом, источником жизни, из которого она вытекает и куда возвращается, клянусь в этот святой час исполнения заветнейшей надежды женщины, что отныне я отрину Зло и возлюблю Добро. Клянусь, что, следуя велению твоего голоса, я ни на шаг не отклонюсь от прямого пути Добра. Клянусь, что изгоню из своей души Честолюбие; да будет всегда моей путеводной звездой Мудрость, да приведет она меня к познанию Высшей Истины и Справедливости! Клянусь, что буду чтить и лелеять тебя, Калликрат, которого волны времени возвратили в мои объятия, где, как я надеюсь, ты пребудешь до конца, какой бы срок нам ни был отпущен судьбой. Клянусь… Нет, не надо больше слов. Ты еще увидишь, сколь правдив язык Айши.
Итак, я поклялась, ты, Холли, свидетель. Отныне, Калликрат, мы с тобой муж и жена, брачным шатром для нас будет эта темная пещера; что бы ни случилось, мы пребудем мужем и женой до скончания времен; мы начертаем свои свадебные обеты на залетающем сюда ветре, и он вознесет их в небеса, где им суждено вращаться вместе с вращающейся вселенной.
Мой брачный дар — усыпанная брильянтами звезд диадема моей красоты, долгая жизнь, безграничная мудрость и несметное богатство. Великие мира сего будут ползать у твоих ног, а их прекрасные жены будут прикрывать глаза, ослепленные сияющим великолепием твоего облика; блеском ума ты посрамишь мудрейших. Сердца людей будут для тебя открытой книгой, и ты сможешь подчинить их своей воле. Как древний египетский сфинкс, из века в век ты будешь восседать на своем престоле; люди будут снова и снова молить тебя открыть им тайну твоего непреходящего величия, но ответом им будет твое насмешливое молчание.
Еще раз целую тебя: этим поцелуем я дарую тебе власть над морем и сушей, над селянином в его убогой лачуге, над монархом в его дворце, над городами, увенчанными башнями, и всеми там живущими. Повсюду, где солнце потрясает огненными копьями, где пустынные воды отражают в своем зеркале луну, где бушуют ураганные ветры и в небе воздвигаются многоцветные арки, повсюду от далекого, облаченного в снега Севера и — через срединные просторы мира — до любвеобильного Юга, возлежащего, как невеста, на голубом морском ложе, Юга, чьи вздохи напоены сладостным ароматом мирт, — повсюду будут простираться твои власть и могущество, повсюду раскинутся, твои необъятные владения. Ни недуг, ни страх с его ледяными пальцами, ни печаль, ни постепенное угасание души и тела, которому подвержено все человечество, не коснутся тебя даже тенью своих крыльев. Ты будешь подобен богу, держащему в деснице и Добро и Зло, и даже я, я буду смиряться перед твоей волей. Такова сила Любви, и таков мой тебе брачный дар, о Калликрат, возлюбленный самим Ра, мой господин и господин всего мира.
- Предыдущая
- 57/149
- Следующая
