Хмель и Клондайк - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 7

• Предыдущая
• 7/108
• Следующая

Я принес Смирнову его пиво, забрал пустой бокал и спросил:

– Что-то еще?

Лысоватый невзрачный дядька в заляпанном масляными пятнами камуфляже покачал головой и полез в карман за кошельком.

– Остаток на мой счет запиши, – попросил он, выкладывая на стол золотую пятирублевку царской еще чеканки.

Я забрал монетку, кинул ее в кассу и сделал отметку об остатке в гроссбухе. К постоянным клиентам мы относились со всем почтением, а Смирнов мало того что был завсегдатаем, так еще периодически вел дела с Николаем Гордеевым. Нужный человек.

Заглянул Иван, спросил:

– Дядь Слав, может, пока чан почистить?

– Иди, – разрешил я, а сам, пользуясь отсутствием клиентов, заглянул на кухню и попросил повариху сварить порцию пельменей. С самого утра маковой росинки во рту не было.

Смирнов вскоре допил пиво и ушел, за окном рыкнул и постепенно затих двигатель его рыдвана. Бар опустел.

Все, у меня обеденный перерыв. До вечера вряд ли кто зайдет, если только заказ забрать.

Я задумался, не выпить ли пива, но вместо этого достал термос и налил чаю. Тетя Маша принесла тарелку с пельменями и пару ломтей свежего хлеба, как раз и перекусил. Потом подошел к окну, взглянул через изморозь на улицу и поежился.

На душе было неспокойно.

Всякому посреднику прекрасно известно, что не стоит держать у себя «горячий» товар, и Платон с неожиданным изменением планов изрядно спутал мне карты. Это напрягало.

Я взял оставленные Иваном на стойке ключи от машины, снял с вешалки куртку и заглянул на кухню:

– Мария, покараулите, пока Ваня в подвале возится? Мне по делам отъехать надо.

– Конечно, конечно! – согласилась помочь хлопотавшая у плиты тетенька лет пятидесяти. – Не беспокойся, Слава.

Я накинул на голову капюшон, вышел на улицу, но сразу вернулся и прихватил из-под стойки «Шершень». Потом завел не успевший остыть УАЗ и покатил в банк.

На этот раз на Красном проспекте повернул налево; за домами вспыхнули лучами заходящего солнца далекие купола церкви и окна «Тополей», сверкнул огнями и почти сразу остался позади аляповатый фасад клуба «Ширли-Муры».

На следующем перекрестке я сбросил скорость до минимума, но и так автомобиль протащило по слегка присыпанной снежком ледяной корке, и выстроившиеся к колонке с питьевой водой люди с канистрами и флягами в тележках проводили меня неодобрительными взглядами.

Дальше по правую руку возникло пустое пространство площади Павших с бетонным монументом посредине, по левую – запестрели на стенах разделенных на конторы и офисы пятиэтажек объявления и броские вывески. «Ловец удачи», «Крупы», «Сауны Тимура», «Лунные травы», «Амулеты и талисманы», «Стоматология «Белый клык», «ЧОП «Шестерня».

Время от времени меж пятиэтажек и во дворах мелькали двухэтажные особняки, а потом я оставил позади небольшой блошиный рынок, пересек Кривую и поехал вдоль ограды «Морга» – элитного доходного дома. Здание еще дореволюционной постройки казалось слегка смазанным из-за накрывавшей его магической защиты.

Не доезжая до Торгового угла, я припарковал УАЗ перед пятиэтажкой с вывеской «Центральный городской банк»; перед входом стоял рекламный щит: «Сейфовые ячейки, векселя, депозиты».

Заперев кабину, я прошел в банк и депонировал в кассе накопившиеся за неделю чеки. Потом заглянул в кабинет к управляющему и выразил желание получить доступ к своей ячейке.

– Господин Хмелев! – расплылся в улыбке банкир. – Одну минуту!

Он вызвал служащего, и тот повел меня в подвал.

– Так и не получили удостоверения личности нового образца? – спросил внизу дежурный колдун.

– Нет.

Гимназист покачал головой, провел вдоль меня жезлом с шаром из горного хрусталя в навершии и посторонился от перегородившей проход решетки.

Тогда я приложил ладонь к магическому сканеру, и сразу загорелся зеленый огонек, щелкнул замок.

– А как же машину водите? – удивился банковский служащий, распахивая решетку.

– Без прав, – с печальным вздохом поведал я, проходя в хранилище.

На дверце моей сейфовой ячейки мигал зеленый огонек; прежде чем замок вновь оказался заблокирован, я вставил в него ключ и приложил к стальному кругляшу большой палец свободной руки. Считавшая ауру и отпечаток система колдовской защиты позволила отпереть замок; я вытащил из ящика стальную коробку и унес ее в соседнее помещение. По протоколу безопасности банковские служащие не оставляли клиентов в хранилище без присмотра и правильно делали. Мне вовсе не хотелось лишиться своего имущества по милости сумевшего обмануть охранное заклинание ловкача.

Оставшись в одиночестве, я отпер железный ящик и откинул его крышку. Ничего особо ценного внутри не хранилось – немного наличных на черный день, три разряженных амулета, общероссийский паспорт да картонная коробка с парой металлических штампов – и все же ежемесячная арендная плата вовсе не была пустой тратой денег. На охрану некоторых вещей проще потратиться, нежели восстанавливать их в случае утраты.

Сунув картонную коробку со штампами в карман куртки, я захлопнул крышку, вернул стальной ящик в ячейку и запер ее на ключ.

Банковский служащий уточнил:

– Вы закончили? – дождался утвердительного ответа и повел меня наверх по лестнице, бетонные стены которой покрывала непонятная и очень сложная роспись.

Понятия не имею, какие именно заклинания вложили в светящиеся символы гимназисты. Способностей к колдовству в свое время у меня не обнаружилось ни малейших, и если начистоту, я этому был только рад. Колдуны и маги, ведьмы и чародеи обладали множеством недоступных обычному человеку способностей, да только одно немаловажное обстоятельство сводило все их преимущества на нет: вернуться в нормальный мир им было не суждено. Они этого не могли, а я пусть и чисто теоретически, но все же мог и потому посматривал на всю эту колдовскую братию несколько даже свысока. Свобода выбора – великая вещь.

Наверху я распрощался с банковским служащим и вышел на крыльцо. Встал у машины, покрутил в руке кольцо с ключами, оглядел улицу. Не заметил ничего подозрительного, отпер кабину и быстро забрался внутрь.

Под вечер с неба посыпал легонький снежок, снежинки падали на теплое стекло и тут же таяли, покрывая его мелкими капельками воды. Я завел двигатель и под размеренное шуршание дворников поехал домой.

Людей к этому времени в баре прибавилось, было занято два стола, а кто-то из молодых устроился за стойкой и болтал с Грачевым.

– Вань, буду перловку жарить, меня не беспокой, – предупредил я.

– Так завтра же собирались? – удивился помощник.

– Планы изменились, – вздохнул я и спустился в подвал. Запер за собой дверь, достал из кармана картонную коробку, куртку кинул на стул.

Жарить перловку, которую использовал при варке стаутов вместо жженого ячменя, я и в самом деле собирался лишь завтра, собирался, но передумал – слишком уж неспокойно стало на душе после разговора с Платоном. С лекарствами ничего поделать сейчас было нельзя – даже в банк из-за колдовской проверки на входе не отнести, – но оставалась еще полученная у кондуктора коробка. Чем раньше избавлюсь от ее содержимого, тем лучше.

Впрочем, «избавлюсь» – не то слово. Совсем не то.

Я разжег огонь, достал из кармана штанов выкидной нож Microtech Halo и выщелкнул длинный клинок. Тоже привет из прошлого; здесь подобные игрушки не в чести, здесь все гораздо брутальней.

Вспоров пакет с перловкой, я рассыпал ее по противню и сунул железный лист в печь. После этого включил вытяжку и сдвинул стеллаж, освобождая проход в потайную комнатушку. Кинул коробку со штампами на пресс, проверил реактивы. Все оказалось на месте.

Понемногу в подвале начал распространяться запах паленой перловки, я нацепил на лицо маску промышленного респиратора с хитрыми алхимическими фильтрами и вскрыл полученную от Платона коробку. Внутри оказались серые бруски металлического сплава. Свинец, сурьма и кое-что еще. Кое-что, да…

• Предыдущая
• 7/108
• Следующая