Разрушители. Дилогия - Сыромятникова Ирина Владимировна "tinatoga" - Страница 32

– Вот! – Ребенген держал в руках листок, исписанный в две колонки. Левая – закорючки древних языков, правая – комментарии на арконийском. – На старошонском «де ори кер аратри» означает «святилище божества Аратру», на долийском то же самое – Деи Аратракис. – Он сверился с записью. – Точно! Локализация – между Румиконом и Паримо, владения клана Сорсет. Это то самое место!

– Эти записи надежны?

– Не то слово! Это писал Гэбриэл Шоканги. Не знаю, где он это нашел, но его записям всегда можно верить. Он пунктуален до невероятности! Смотрите, тут еще вилла главы ордена, башня медитации, приют, даже музей! Зеферида отдыхает. Такое впечатление, что весь Хеусинкай был одной большой резиденцией Темных.

– Деи Аратракис… – задумчиво протянула библиотекарша. – Я встречала это название, но не связывала его с Разрушителями. Это место упоминалось как большой медицинский центр.

– Исцеление от магических поражений?

– И это тоже. Более того, он значился под покровительством Белого ордена, а не Темного. Похоже, мы совершили открытие! Если подтвердится, что тот храм имеет отношение к Разрушителям, будет выявлена связь между ними и божеством Аратру…

– Можете назвать ее своим именем, – отмахнулся маг. – В принципе все логично. Сами они создавать порталы не могли, обычные им не годились, значит, телепорты они получали только при непосредственном содействии Белого ордена. Нам нужны данные о системе порталов, но не Темного ордена, а Белого!

Чародейка тихо застонала:

– Это работа на полдня! Я просто не в состоянии начинать ее сейчас, не опасаясь ошибки.

– Значит, завтра, – резюмировал маг. – Утром, часов в семь. Встречаемся здесь же, я принесу все записи об этом храме, будем искать совпадения.

Оказавшись на улице, Ребенген испытал невероятное облегчение. Действие эликсиров закончилось, и голова была похожа на чугунный шар, даже прохладный ночной воздух не помогал унять ломоту в висках. Насколько же приятнее читать результаты архивных изысканий, чем совершать их самому! Не чудо ли, что странноватый Гэбриэл походя раскопал о Разрушителях такое, чего ни один маг ордена до него не знал? Однако теперь у Ребенгена появился пусть призрачный, но шанс на успех.

У дверей библиотеки его терпеливо дожидался Страж с конем в поводу. Оказалось, Нантрек успел распорядиться об обещанных Ребенгену «особых полномочиях». Увы, сегодня чародей не в состоянии был придумать способ их употребить. Страж довез его почти до самого дома. Небольшой двухэтажный особняк в глубине парка служил жилищем сразу для шести преподавателей Академии, но со своими соседями Ребенген практически не пересекался. Его квартира находилась на первом этаже и имела выход в противоположную от подъездной аллеи сторону. За домом стена живой изгороди изгибалась и образовывала чтото вроде дворика с парой скамеек, посреди клумбы с розами торчал одинокий газовый фонарь. Здесьто его и перехватил взволнованный Бигген, настойчиво требующий поговорить. Ребенген готов был на убийство. Остановил его только навязчивый образ синего огня в глазах Бастиана – упаси бог дойти до такого!

Впускать Биггена в дом он принципиально не стал, уселся тут же, на скамейку, и буркнул:

– Слушаю.

Бигген поерзал на жестком сиденье (вечер был не жаркий) и забормотал быстрой скороговоркой:

– Возникло одно… необычное обстоятельство. Видишь ли, в моей лаборатории делают эти долбаные амулеты, которыми глава Целителей собирается искать колдуна (их нашлепали уже штук двадцать). Ну и поисковое заклятие на Гэбриэла тоже поручили составить мне. В общемто мои помощники почти закончили… А тут я приволок тот лоскуток, вроде как для коллекции. – Бигген сурово прокашлялся. – Так вот, на кровь юноши амулеты не реагировали, но на кровь мальчика… Мне пришлось спрятать образец в сейф.

Потребовалось несколько секунд, чтобы Ребенген осознал сказанное, благодушия это ему не прибавило.

– Бред! Ты что, хочешь убедить меня, что одиннадцатилетний ребенок способен на самотворящееся заклятие?

– Его отец довольно талантлив…

– Да будь он хоть сам Творец во плоти! К ребенкуто это имеет какое отношение? Или ты будешь уверять, что Бастиан, помешанный на своем дитяти, решил так подставить сына?

– Ну… В тот момент, когда Гэбриэл был ранен, к его плоти и крови имели доступ множество волшебников.

– Это больше походит на истину. Хотя все равно сомнительно. Зачем? Сначала создавать это глазастое чудо, потом навешивать на мальчика Узы Крови, а потом молчать об этом шесть лет. Выяснилосьто все чисто случайно!

– Знаешь, – обозлился Бигген, – говори что хочешь, но я уверен, что кровь фьюльи принадлежит ее создателю, а не пассивной жертве. И это был он! Как это вписывается в картину реальности – не моя забота.

Ребенген примирительно поднял руки – хамить коллеге не стоило.

– Извини, я девять часов безвылазно сидел в библиотеке, очумел совсем. А что про это думает Нантрек?

– Я не хотел лезть к нему с бредовой теорией, – усмехнулся Бигген. – К тому же мне неизвестно, как ты получил второй образец.

– Тоже как вариант. – Ребенген попытался собрать разбегающиеся мысли. Жалкая попытка. – Бастиан срезал клочок с окровавленной одежды, но одно пятно крови ничем не отличается от другого.

– Это не объясняет, куда делась фьюлья, – буркнул Бигген. – Короче, я был бы очень признателен, если бы ты поговорил об этом с Нантреком сам. Я сегодня отправляюсь исследовать храм, и мне не хотелось бы, чтобы меня прерывали.

Естественно! Глава цеха Новых Знаний рвался исследовать таинственное святилище, и перспектива застрять в Академии «во избежание утечки» ему не улыбалась.

– Без проблем.

Когда Ребенген добрался до вожделенной постели, часы Академии отбили полночь. Увы, спугнутый сон не спешил вернуться к магу. Ребенген ворочался в постели, проклинал Биггена и прикидывал, не стоит ли принять снотворное. Но тогда утром он точно проспит. В голове цветным водоворотом кружились все странности и неувязки этого сумасшедшего дела. Заговоры и заговорщики, тирсинцы, Сорсеты, Черепа, гениальный одиннадцатилетний колдун, совершенно неспособный к магии, но испытывающий странное сродство к артефактам Разрушителей, преследуемый не менее гениальным врагом, плетущим интриги посредством дворян и служителей церкви…

Ребенген сел в кровати и постарался выровнять дыхание. Так нельзя. Надо прекратить метаться, надо остановиться и осмыслить ворох разнородных фактов, пока все окончательно не перемешалось у него в голове. Забыть о времени, делах, обо всех обязательствах. Плевать, даже если он завтра вообще не попадет в библиотеку! Пусть Бастиан начинает воевать хоть сейчас – плевать!

Теплый свет фонаря пробивался сквозь шторы, за шкафом стрекотал сверчок. Сердце гулко бухало в груди.

А что, если перед ним две независимые и никак не связанные друг с другом линии событий? Что, если так: мальчик, попавший в поле зрения ордена только в двенадцать лет, до этого… Все равно не выходит. Ритуал создания фьюльи чрезвычайно сложен, ребенку его не одолеть. Существуют ли другие варианты ритуала? Была ли это именно фьюлья? Ребенген знал, к кому обратиться по этому вопросу – был в ордене один знаток неестественного сверхъестественного. Мэтр Олеф коллекционировал описания спонтанных проявлений магии, экзотических ритуалов и даже формул запретного колдовства. У него Ребенген выяснит о стихийной магии и все о том, что может произойти с человеком перед лицом смертельной опасности. Времято совпадает! Гэбриэл подвергся нападению и с тех пор ворожить не мог, а это странное существо, Тень Магистра, болезненно человекообразное и ничего не знающее о том, кто его создал, оно твердило, что пришло в город само, откудато с юга пять лет назад. Ребенген покатал в уме эту мысль, встал, на ощупь отыскал в столе угольный карандаш и вывел на салфетке: «1. Олеф!!!» Сразу стало легче.

Очищенная от сверхъестественной путаницы другая линия событий выглядела более логично. Ктото, хорошо знающий Арконат и обладающий немалыми деньгами и властью, решил убить единственного наследника немолодого уже Великого Лорда Шоканги. Мотив? Власть! Джета Сорсета не обманули, просто не открыли замысел до конца. Великие роды ни разу не прерывались, но все когдато бывает впервые. Ктото счел, что сможет доказать свое право на Шокангу. Для устранения наследника некто Неизвестный использует запретное колдовство, метод нарочито неполитический (логически рассуждая, было бы намного проще подослать обычного убийцу). Возможно, колдун и чудовище както особенно не вязались с общепринятым образом Неизвестного, что должно было отвлечь от него возможные подозрения. Но тварь промахнулась, Гэбриэл выжил и поступил под защиту Арконийского ордена магов, действовать во владениях которого Неизвестный опасался. Пять лет он бездействует, наблюдая, как Драконис роет землю в поисках заказчика покушения. Возможно, он даже помогает повелителю Шоканги выйти на того купца из Тростега (узнать, откуда Бастиан получил информацию!) и убивает последнего свидетеля. Лорд Шоканги уверен, что держит ситуацию под контролем, он забирает Гэбриэла домой (с предосторожностями, неожиданно), но путь его выверен. Хемлен! Конечно же аббат Браммис не собирался умирать. Он был уверен, что отобьется от старого врага, он просто не осознавал до конца мощи повелителя Шоканги. А Неизвестный не рассчитывал, что Гэбриэл сумеет избежать ловушки в замке Сорсетов (интересно, как он всетаки это сделал?). Да! Приготовленный спектакль просто не успели разыграть. Неизвестный был убежден, что верность Бастиана Долгу в конце концов перевесит боль потери. Чем дольше тот будет медлить – тем лучше, новый наследник не успеет достичь зрелости, и правителю Шоканги придется доверить свою тайну комуто еще. Бастиан нужен был Неизвестному живым, чтобы получить ключи от тайного шокангийского храма!