Впереди Вечность (СИ) - Колотилин Дмитрий "ДимКо" - Страница 17

• Предыдущая
• 17/62
• Следующая

В лагере были лишь отдыхающие и ратники из наряда, занимающиеся внутренними делами, никакой рослой фигуры в черном плаще с капюшоном, лишь одинокая черноволосая женщина приближается по берегу.

- Стоп, - произношу, заставляя самого себя остановить взгляд на женщине, сразу же узнанной мною. Тут же пытаюсь всмотреться в нее и вызвать инфоокно.

- Твою ж, - только и смог я произнести, не в силах отвести взгляд и что-либо сделать и продолжая смотреть, как Марана, мягко будто бы лебедь идет прямиком ко мне, с интересом оглядывая людей, не замечающих ее.

- Ну здравствуй, помазанник, рада, что научился меня различать, - Марана улыбнулась, но от улыбки ее мне тепло не стало: - Что стоишь, аки вкопанный? Смерть что ли увидел? – Марана вновь улыбнулась, а я слышал в своей голове безумный смех.

- Так ты, - выдавливаю из себя.

- Да, она самая.

- Но…

- Не так ты меня представлял? Так обличий у меня много, как и имен, но для всех я едина. Но ты видишь меня в том облике, в каком хочешь видеть, да и как еще должна выглядеть младшая сестра Землилики?

- Землилики?

- Ах ну да, не всем ведомо первоимя Матери Сырой Земли, данное ей родителем нашем. Ты же никому не скажешь?

Я только и смог, что мотнул головой.

- Вот и славно, - Марана улыбнулась: - Ну все, отомри уже, будь собой, как в первую нашу встречу. Тебе же понравилось со мной тогда, признайся? – Марана захохотала, и мне от смеха стало жутко.

- Ты за мной пришла?

- Огнеслав, зачем мне тебя забирать? Ты мне нужен, как и все эти Пришлые, что создали в этом мире возможность перерождения.

- Для чего они тебе? Они… мы же лишаем тебя душ.

- Милый Огнеслав, ты еще так юн, вот проживешь несколько тысяч лет, а ты их проживешь, я знаю, и поймешь, что мне не требуются души, но эманации посмертных мук при гибели даруют ту силу, которую иные получают от молитв, порабощения душ, поглощения сущностей. Я же беру боль, освобождаю от тягостности гибели и взамен делюсь шансом перерождения, но это отнимает у меня частицу силы. А вы нашли способ перерождаться самостоятельно, и это даровало мне возможность не тратить силы, а накапливать их.

- Для чего?

- Любознательное дитя, теперь я понимаю, отчего моя сестра любит тебя, аки своего собственного сына, не только в благодарность по ее избавлению. Все просто, все в мире должно ведь быть уравновешено: если есть день, то должна быть и ночь, если есть жизнь, то должна быть смерть.

- Позволь узнать, к кому ты относишься, какой Пантеон?

- Смерть сама по себе, - Марана резко развернулась, и ее длинные волосы хлыстнули черной россыпью: - Ну, пошли, прогуляемся, покажешь мне тут все.

Я покорно зашагал следом, и моя волчица, не выказывая никакой агрессии, последовала за нами.

- За дочку не переживай, с ней все нормально, - вдруг произнесла Марана: - Интересно тут у тебя, твои друзья не менее интересные, чем ты, я помню многих, отправленных с их помощью в мои объятия как в этом мире, так и в том, откуда вы пришли.

- Как ты можешь помнить?

- Смерть везде и всегда едина, она приходит к каждому, меняя лишь обличия. И это знали предки твои, эти знания остались в вашей крови, но их размыло, спрятав частицы среди памяти иного, менее важного, но впитанного насильно, отчего и мучились многие поколения. Кто не ведает своих корней, тот не ведает благоденствия бытия. О, а мы уже пришли.

Мы стояли на берегу, а у самой кромки рыбачил мой недавний знакомый, сидевший в той же одежде с той же надписью на спине. Я вопросительно взглянул на Марану.

- Взгляни на него, что ты видишь? – спокойным голосом произнесла Богиня Смерти.

Я молчаливо взглянул на рыбачащего Тумана, тот внимательно глядел на поплавок, готовясь подсечь очередную рыбешку.

- Закрой глаза, откинь все мысли, забивающие твой разум, вспомни, что ты Воин Смерти, вспомни, как ты умирал.

Боль на мгновение ударила внутри меня и истаяла, миг я не мог дышать, в горле появился свинцовый комок и тут же рассосался, но мысли все исчезли, пропали ощущения, тело отринуло мирское, и я открыл глаза. Весь мир на мгновение подернулся, лишаясь красок, яркий свет отстранился прочь, уступая место сумраку. Лишенный красок мир наполнился бесчисленными фантомами, летающими меж ярких свечений, источаемых живыми существами. Даже сверчок в траве сейчас сиял яркой точкой, окружаемый десятками схожих, но блеклых фантомов.

- Видишь, сколько душ ждет своей очереди на перерождение, ожидая, когда кого-нибудь постигнет участь гибели, - прозвучал голос Мараны: - Многие из них появляются почти сразу, но чем больше душа, тем больше времени требуется на ее перерождение…

Мой взгляд опустился на Тумана и застыл: сияние рыбака мерцало, несколько тянущихся к нему нитей силы вибрировали. Черная самая тонкая походила на некую цепь, беззвучно звенящую мелкими кольцами, белесая толстая, но отчего-то постоянно мерцает подобно лампочке при скачках напряжения. Я невольно подскочил, пытаясь дотронуться до плеча Тумана и пробудить его, казавшегося спящим, хотя и державшимся за удочку.

- Что с ним? – попытался я крикнуть, но получился лишь сдавленный шепот.

- Он умирает, - холодно произнесла Марена.

- Так ты пришла за ним?

- Да, мне стало интересно, как произойдет его смерть в этом мире, в том я уже стою и знаю все, ожидая выброс его эманации посмертия.

- Вытащи его, как меня!

- Не могу.

- Почему?

- Я вытащила тебя, и повторно не могу, у меня может быть лишь один помазанник.

- Вытащи!!!

- Прости, но равновесие содрогнется.

- Мы нужны этому миру! Если мы уйдем, то вас тоже не будет!!! – вдруг вырвалось из меня.

- Мы останемся, придут другие, потом уйдут, за ними другие и другие. Впереди вечность. Но ты прав, мир нуждается в вас, потому как если вы уйдете, он может погибнуть.

- Так сделай тогда это!

- Нет. Вы должны сами научиться следовать своим желаниям. Ваши сущности очень сильны, и стоит лишь захотеть, разум отделится от тела и покинет тот мир. Вы сами вольны перемещаться между мирами, как это делали до вас ваши создатели, как до них их создатели, и их создатели, и их…

Нет более слов, нет более времени, а мои пальцы вжались со всей силой в тело Тумана, зубы сдавились до хруста. Я ощутил силу, сосредоточенную в аватаре, меня захлестнула сила, поступающая по мерцающей нити из внешнего мира, и я осознал, что Туман, лежа там, в капсуле, боролся, система жизнеобеспечения пыталась ему помочь, кто-то еще пытался его вытащить, но он умирал. Этот парень умирал, и я ощущал всю его боль, всю его горечь, передо мной забежали образы его жизни, наполняя всеми эмоциями. Я ощутил, как связывают его разум черные нити, и, не желая им подчиняться, отмахнулся рукой.

Черная тонкая нить зазвенела и лопнула, рассыпаясь прахом, тут же потянулась новая, пытаясь нащупать разум и вцепиться в него, и тогда моя рука вновь отмахнулась, как от надоевшей мошки. Третья успела вцепиться в аватар Тумана, но я ее уже не отмахнул, а схватился, и наполняя свою руку силой, ненавистью и черным пламенем, в миг перескочившим на нить, переняв все от меня, устремилась куда-то ввысь, мгновение, я ощутил напряжение и дернул на себя, почувствовав, как что-то лопнуло подобно стеклу, в которое влетел молот. Моя рука вновь вернулась на плечо Тумана, и тут на меня нахлынула истинная боль, какую ощущает тот, кто жертвует собой, продолжая вдавливать гашетку пулемета, сидя на месте стрелка и не обращая внимания. Нет, явственно осознавая, что он горит и скоро взорвется боекомплект, но продолжая давить и вращать башню, зная, что его друзья, его сослуживцы, благодаря ему, будут жить.

• Предыдущая
• 17/62
• Следующая