История воина - Банч Кристофер - Страница 66
- Предыдущая
- 66/121
- Следующая
На следующий день, совершая предобеденную прогулку по берегу моря, я встретила Сарзану. Я знала, что это произошло не случайно. После обмена приветствиями он спросил, можно ли ему проводить меня. Я согласилась. Мне было очень любопытно, что он может предложить и насколько хорошо он узнал меня. Как оказалось, очень хорошо.
– Вы знаете, капитан, я уже говорил с другими членами вашей экспедиции.
– Я знаю.
– Тогда вы должны знать, что я предложил некоторым из них работу и посильную помощь. Мне хотелось бы предложить кое-что вам.
Я молчала.
– Но я не настолько глуп, – продолжал он. – Я хорошо изучил вас, капитан Антеро, и считаю, что вы – самая замечательная женщина из всех встреченных мною. Царствование – жестокое и циничное дело, и я всегда считал, что у каждого человека есть своя цена. Но вы – исключение.
– В этом я не уверена, – резко ответила я. – Но я знаю, что лестью меня точно не купить.
– Я не собираюсь льстить. – Его голос так и дышал честностью. – Я понимаю, мои слова похожи на лесть, но это не так. Я просто огорчен, что не могу предложить вам того, чего бы у вас уже не было.
Я остановилась и в упор посмотрела на него. Боюсь, у меня был удивленный вид в тот момент. Что у меня было? Я спала одна, и мне было тяжело. Любимая женщина была за много лиг отсюда. Люди, которых я называла семьей? Но я любила только Амальрика. Богатство? Наверное, я была богата, если учитывать мою долю во владениях Антеро. Но здесь я владела только своим оружием, доспехами, одеждой и какой-то мелочью в сумке.
В голове внезапно мелькнула мысль. Нет, я была богата даже здесь. Меня уважали, мне подчинялись, меня любили мои солдаты. Что мне еще было нужно?
– Именно так, – мягко произнес Сарзана. – Если у вас есть цена, капитан, она гораздо выше всего, что я могу предложить. Поэтому я хочу попросить об одолжении. Если я верну трон, я повелю основать отряд, подобный маранонской гвардии. Они поклянутся в верности не мне и не моим наследникам, а Конии. Это будет сила, стоящая выше людской суеты. Они будут охранять стабильность. Мне кажется, большей силой будет обладать отряд, в котором воины предпочитают свой пол.
– Не понимаю.
– Я имею в виду мужчин, которые предпочитают мужчин, и женщин, которые предпочитают женщин, как ваши стражницы.
Я была потрясена.
– Вы что, хотите сказать, что наша стража стала стражей только из-за того, с кем мы спим?
– Нет, нет, конечно нет, – торопливо сказал он. – Я вас обидел, простите. Я, наоборот, пытаюсь сказать, что не знаю, что делает вас и ваших стражниц теми, кто вы есть. Но мне кажется, я обязан это выяснить. Это пригодится не только мне, но и Конии. Мы должны научиться служить высшим целям, а не только собственной выгоде. И вот моя просьба. Когда вы вернетесь в Ориссу, можно ли будет мне послать к вам двух или трех моих самых умных министров и одного-двух военных, о которых я думаю, – если аристократы не расправились с ними, – чтобы они поучились у вас? Предупреждаю, они будут расспрашивать обо всем, чтобы привезти мне ответы на все ваши загадки.
Мой гнев утих. Сарзана криво улыбнулся.
– Видите? Если человек – правитель или был им, это еще не значит, что он не может ненамеренно нанести обиду. Поэтому мы, короли, и окружаем себя людьми с хорошо подвешенным языком, которые не скажут чего-нибудь такого, из-за чего потом может начаться война. Еще раз прошу прощения, Рали, вернее, капитан Антеро. Больше я ничего не скажу. Но когда найдете время, не подумаете ли вы о моей просьбе?
Я уже не сердилась, а, наоборот, испытывала к Сарзане теплое чувство. Я не сказала ни «да», ни «нет», а через несколько минут с какими-то просьбами к Сарзане пришли его полулюди, и он ушел с ними.
Я смотрела ему вслед. Действительно необычный человек, особенно для короля. Правитель великого народа, человек, который иногда ошибается и не боится признаться в своих ошибках.
Той ночью мне долго не спалось. Я была так бодра, словно уже поспала свои обычные четыре-пять часов, позанималась гимнастикой и сделала двухмильную пробежку. Я тихо оделась и вышла из дома. Секунду постояв в нерешительности, я пошла прочь от моря к огромной лестнице в горе. Я проскользнула мимо часовой. Она не спала, но если настанет день, когда я не смогу обхитрить собственного солдата, я подам в отставку. Я нарушала свои собственные приказы, но с моим мечом и кинжалом я ничего не боялась.
Я поднялась до того места, где лестница выходила из горы на открытый воздух. Подойдя к перилам, я взглянула на юг. Луна была в четверти, но светила ярко, и видно было хорошо. Далеко внизу была гавань, а черные пятна в ней – наши корабли. А там дальше лежат земли, из которых мы приплыли сюда, направляясь в сторону, противоположную им. Я долго смотрела туда. Сначала океан был темен, но потом появилась линия горизонта, отделяющая воду от неба.
Может быть, то, что я видела, – это просто фосфоресцирующее море. Может, это было видение. Я до сего дня не знаю и позволю читателям или тебе, писец, решать, что это было. Я ограничусь тем, что расскажу, что видела своими собственными глазами. Сначала появились разбросанные тут и там огоньки, словно я летела над землей, видя зарево от ближайших городов в нескольких днях пути. Сначала их было немного, но число их быстро увеличивалось, и я представила себе, что это огни островов гигантского Конийского архипелага, который был больше, чем я могла себе представить. Ярче и ярче сияли огни, и вдруг сзади, с плато, поднялась тень чернее самой ночи. Как огромная летучая мышь она накрыла огни. И тьма, опускающаяся сверху, соединилась с мраком, идущим от земли, это было странно и страшно. Стало совершенно темно, словно тлеющие угли накрыли мокрым одеялом. Хотя нет, память изменяет мне. Три или четыре огонька горели еще какое-то время, но потом исчезли и они. Я долго еще стояла там, но больше ничего не увидела. Потом я почувствовала, что дует бриз. Мне стало холодно, и я удивилась, почему не замечала его раньше.
Я пошла вниз по лестнице, снова тихо прошла мимо поста, вернулась в дом и легла в постель. Я так и не заснула, вспоминая увиденное. Я решила спросить Гэмелена, что это все значило, но так и не спросила. То, что сказано одному, становится известно всем, но спрятанное на дне разума остается тайной.
Холла Ий решил, что мы готовы к отплытию. Корабли были починены, и кладовые ломились от припасов. Мы провели совещание по поводу Сарзаны. Впрочем, все было решено так быстро, что вряд ли это можно назвать совещанием. Спор в основном шел о том, на каком корабле он поплывет. Холла Ий очень настаивал, чтобы эта честь была предоставлена ему. Мне было все равно, просто немного не по себе от мысли, что великий правитель – в чьей честности я не имела еще возможности убедиться, хотя разум говорил мне, что я просто придираюсь, – и разбойник будут плыть вместе и, возможно, станут деловыми партнерами. Когда все было решено, мы пошли во дворец Сарзаны и официально предложили отвезти его на родину.
Он растрогался почти до слез и повел себя так, словно был удивлен. Он заявил, что мы приняли правильное решение и останемся в истории как спасители Конии. Что касается его, то он не находит слов, и он, и его потомки, и его народ…
Тут я перестала слушать и переглянулась с Корайс. Кажется, все правители одинаковы – красивые речи и полные достоинства жесты, и это продолжается бесконечно. Идеальная стражница должна обладать многими качествами, и одно из них – стоять неподвижно с заинтересованным лицом, пока какой-нибудь идиот упражняется в красноречии.
Когда запас хвалебных слов Сарзаны иссяк, он выдвинул весьма интересную просьбу: можно ли ему плыть на одном корабле с Гэмеленом? Лицо Холлы Ий злобно исказилось, и Сарзана поспешил объясниться: просто он хочет помочь Гэмелену восстановить его способности, а для этого надо всегда быть вместе, чтобы их сердца бились как одно. На это Холле Ий возразить было нечего, и дело было улажено.
Я ожидала, что у Сарзаны будет много багажа – куча вещей, от бриллиантов до магических книг. Но оказалось, что он берет с собой всего пять коробок, каждую из которых мог поднять один не особенно сильный ребенок.
- Предыдущая
- 66/121
- Следующая
