История воина - Банч Кристофер - Страница 45

• Предыдущая
• 45/121
• Следующая

Поднялся радостный гул, эхом отозвавшийся в скалах. Некоторые смеялись и хлопали друг друга по плечу. Другие плакали. Мои девушки радовались больше, чем кто бы то ни было.

Но что касается меня, я чувствовала только жесточайшую слабость в коленях, которая подкосила меня, и я упала на землю. Все вокруг превратилось в тьму.

Когда я пришла в себя, я уже была на борту нашего судна, которое неслось на всех парусах, подгоняемое свежим попутным ветром. Я находилась в маленькой каюте Гэмелена. Когда я открыла глаза, он посыпал мой лоб сладко пахнущим целительным порошком.

Он улыбнулся.

– А, ты снова с нами, мой друг, – сказал он. – Как ты себя чувствуешь?

Попробовав встать, я почувствовала, что все еще слишком слаба.

– Наверное, этого можно ожидать, если начинаешь заниматься искусством заклинаний. Я думаю, через несколько часов отдыха я уже буду в порядке.

– Я тоже так думаю, – согласился волшебник. – Ты уже проспала целую неделю.

Потрясенная, с тяжелым стоном, я села.

– Неделю? Как вы могли позволить мне так долго тут оставаться? Слава Тедейту, у меня полно дел. Столько планов предстоит выполнить. Упражнения…

Гэмелен со смехом прервал мое бормотание.

– Теперь у воскресителя не столько обязанностей, сколько было раньше. Когда я был молод, от нас требовали проводить благословения до завтрака, исцелять не менее полусотни больных прежде, чем прозвонит десятичасовой колокол.

– Никому не нужная чушь, – проворчала я.

Гэмелен стал вдруг серьезным.

– Должен тебе сказать, что ты испугала меня своим неожиданным предсказанием будущего. Обращение к оракулам – опасное занятие, особенно для новичка.

Я пожала плечами.

– Но получилось же, не так ли? Боги были достаточно добры, чтобы указать нам путь домой. Мы идем на запад, чтобы снова обрести Ориссу.

Гэмелен тряхнул головой. Не уверен, – сказал он.

– Послушайте, – начала горячиться я. – Видение четко показало, нам надо плыть на запад.

– Конечно, я не мог видеть то, о чем ты говоришь, – ответил Гэмелен. – Но хотя я и слеп, слышу я достаточно хорошо, спасибо тебе. И я ясно слышал, как ты спросила, где наша судьба. Ты ничего не говорила об обретении во время предсказания. Я даже и не знаю, что может значить этот ответ.

Ослабевшим голосом я спросила:

– Путь на запад – это не путь домой?

– Кто знает? – ответил Гэмелен. – Возможно, нашим чаяниям и суждено сбыться. Возможно, двигаясь на запад в направлении, прямо говоря, противоположном Ориссе, мы и встретим кого-либо, кто сможет указать нам путь. Или же мы попадем в какое-либо быстрое течение, которое вынесет нас к дому.

– Значит, мне ничего не удалось сделать, – сказала я, чувствуя себя полной дурой и неудачницей.

– О нет, это совсем не так, – запротестовал Гэмелен. – Остальные поверили твоему толкованию видения. Все убеждены, что ты указала им путь. Не успел я приказать, чтобы тебя отнесли ко мне в каюту, как уже было принято решение сразу же брать западное направление.

Я подскочила в кровати и тут поняла, что практически раздета.

– Где моя одежда? Я должна сейчас же остановить флот. Мы же идем в неправильном направлении!

Гэмелен схватил мою руку и удержал меня.

– Не глупи, – прошипел он. – Ты достигла большего, чем можно было и мечтать. Все переполнены доверием к тебе. Ты позволила им выпрямить спины и с надеждой смотреть в будущее.

– Но это же ложь! – протестовала я.

– Только ты и я об этом знаем, – сказал волшебник. – Да вполне может быть, что это вовсе не ложь. Только богам известен истинный путь. Все еще может закончиться благополучно. Одно я знаю точно: если ты скажешь им правду, они тебя возненавидят за это. И будет еще хуже, чем раньше. И если это случится, не будет никакой надежды на возвращение.

Я снова свалилась на койку и натянула одеяло, так как вдруг стало очень холодно.

– Что же мне делать? – простонала я.

– Ничего, – сказал Гэмелен. – Улыбайся, если спросят, снова ври. Все время ври. И, если фортуна нам улыбается, ложь может оказаться правдой.

На следующий день я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы покинуть постель. Каждый приветствовал меня с огромным энтузиазмом, отдавая мне самую лучшую пишу и бросаясь исполнять малейшее мое желание, отчего я чувствовала себя самой подлой в мире. Но я делала то, что мне советовал Гэмелен. Я улыбалась, отпускала скромные комментарии по поводу всего, что касалось моего восстановленного статуса героини. Когда было необходимо, я снова повторяла всю ложь.

Через несколько дней все стало немного легче, так как нам вдруг неожиданно повезло. Все дни были солнечными, и ветер был попутным. Наш маленький флот, несомый волнами, шел в направлении, в котором каждый вечер садилось солнце, создавая самое прекрасное зрелище, какое можно увидеть в жизни. Море было переполнено рыбой. И в день, когда я поднялась с постели, мы увидели остров, населенный огромными птицами, ростом примерно с Полилло. У них не было крыльев, кроме того, они без протеста позволяли к ним приближаться. Их белое мясо было вкусней любого другого, которое я ела в жизни. Пресная вода, которую мы нашли на этом острове, была лучше любого напитка. Мы опустошили всю посуду с серной гейзерной водой и наполнили ее заново.

Вскоре мы привыкли к удаче. Я думаю, ребячество – часть нашей натуры. Мы пировали в почти сексуальном экстазе. Но вот отличная еда стала повседневной реальностью, и начались вздохи:

– Что это? Снова язык этой медовой птицы – Лжи?

Лучшего ветра нельзя было и желать, но капитан Страйкер сетовал на его постоянство – из-за этого у него нет возможности отремонтировать паруса. Дюбан, начальник гребцов, был недоволен, что у его подчиненных нет стимула к тренировке. Квартирмейстеры расстраивались, что расплодились крысы из-за огромного количества свежей еды. И смет волновалась, что ее солдаты тренировались с таким энтузиазмом, что выбивались из сил. Мои офицеры ворчали, что что-то неладно, так как моральный дух не может быть таким высоким, каким кажется.

Я не могла позволить себе так расслабиться, и не потому, что была сильнее своих братьев и сестер, просто я знала, что все это было не так.

Но вот ветер прекратился, и с ним ушла наша удача.

Наутро нашего последнего счастливого дня я проснулась на рассвете от головной боли. Было очень жарко для столь раннего часа, мое дыхание было частым и неглубоким. Воздух был плотным, как густой сироп. В нем стоял затхлый запах гнили. Я услышала, как убрали паруса. Дюбан с проклятиями собирал гребцов. Бил барабан, и его бой усиливал и без того мучительную пульсацию в моих висках. Корабль медленно двигался вперед, время от времени сотрясаясь, так как вода превратилась в густую жижу, с мерзким звуком тершуюся о наши борта. Я поднялась, тяжело вздыхая и спотыкаясь, стала одеваться. Проходя мимо гамака Полилло, я услышала жалобный стон. Похоже, не я одна страдала в то жуткое утро.

На палубе я увидела очень странную картину. Все вокруг было освещено тусклым желтым светом, в котором все предметы отбрасывали огромные размытые тени. Гребцы мерно работали под медленный барабанный бой. Их труд был очень тяжел, весла с трудом погружались в воду и выходили из нее. И, несмотря на все их усилия, с каждым гребком корабль продвигался вперед не больше чем на дюйм.

Причина наших проблем была очевидна. Корабли увязли в гниющих морских водорослях. На других кораблях я видела, как висевшие на канатах люди обрезали мясистые водоросли, мешавшие движению. И капитан Страйкер снаряжал подобную команду.

– Это не моя вина, – раздраженно рычал он. – Я говорил, что намечается шквалистый ветер, уже прошлой ночью, и Клисура согласился со мной, но разве слушает адмирал таких, как мы? Меня, который уже съел пуд соли за все эти долгие годы под парусом. Черт возьми, я уже плавал, когда этот проклятый Фокас был всего лишь влажным пятном в штанах своего отца, прошу прощения, капитан Антеро. Но адмирал слушает только этого бестолкового сына ликантианской шлюхи. И не придает никакого значения моим предупреждениям, что нам нужно было бросить якоря и переждать.

• Предыдущая
• 45/121
• Следующая