Напряжение (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 31

• Предыдущая
• 31/73
• Следующая

— Здравствуйте, вы не знаете, как проехать в Верхе — Новгородский интернат? — Пододвинулся я к окошку возле правого сидения.

— Знаю, — ответил он, показав совсем беззубый рот, и настороженно замер, словно приготовился бежать.

— А дорогу не подскажете? — Полыхнул я радостью.

— Прямо до развилки, потом, стало быть, по Лермонтова, затем съезд на проспект Правосудия и отсель по трассе, — неуверенно прошамкал дедушка.

— Эх, — загрустил я, пытаясь вообразить, чем отличается улица Лермонтова от остальных. — А может, вы со мной поедете, а?

— М — могу, — к моему восторгу, согласился он. — Но я только до трассы.

— Садитесь! — Заерзал я на месте, убирая зайца к себе на колени и освобождая кресло. — Назад не надо, там медведи!

Дядька очень осторожно примостился на сидение и взгромоздил рюкзак на себя, выглядывая из?за него, смешно вытянув шею. Пахло от него не очень, но стоило начать движение, как запах унесся в приоткрытые окна.

— Сейчас вон в тот поворот, — подсказал старик, оживившись к моменту, когда я выруливал на ту самую трассу, украшенную столь знакомой табличкой 'Верхний Новгород' — аж сердце забилось сильнее! — Меня тут оставь.

Я аккуратно притормозил возле бетонной площадки с бетонной же коробкой и знаком с буквой Т.

— А мне куда дальше? — Слегка заволновался я, вглядываясь в освещенную фонарями линию дороги.

— На первом повороте направо и прямо. Там будет развилка. Слева кладбище, прямо картонная фабрика, справа интернат. Тебе пока направо.

Дедушка пустил вперед себя рюкзак, опер его о землю и покинул машину следом.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я, а затем завозился, выуживая из кармана подарок. — Вот, возьмите! — Протянул я ему челюсть несостоявшегося похитителя.

Дедушке нужнее.

— Спасибо, — как?то растерянно принял он желтоватый металл зуб, удивленно взвесил на руке и, воровато оглянувшись, вставил себе в рот. — Прощай! — Засияла желтым улыбка.

Все таки, добрые люди есть.

Совсем скоро показались знакомые очертания интерната, с высоким забором и неуклюжей постройкой за ним, спящей под ярким звездным небом. Из всех окошек светился только вертикальный ряд у лестничных пролетов, да одиноко мигала, из?за кружившейся вокруг нее мошкары, лампа над самым входом.

Я не стал подъезжать к забору, остановившись в паре сотен метров поодаль. Пришло время попрощаться: с машиной и звездами. Увы, куда пристроить медведей, я так и не нашел. Наверное, надо было оставить у дяди — полицейского, чтобы они ловили преступников, но хорошая мысль пришла уже позже, а вернуться обратно я просто не смог — запутался в улицах.

Сила вновь перетекла в руки, а с нею — и линия звезд, ярким потоком устремившаяся к правой и левой раскрытой ладони. Тут, вне города, звезды сияли еще ярче, а значит моим будет легче разглядеть родичей и добраться до них. Я взмахнул рукой, поднимая плеск огоньков над головой.

— Летите домой!

Но они вновь замерли, растерянно кружась вокруг, медленно и неспешно.

В животе тихо заурчало, напоминая о голодном деньке. И тут же — вспышкой пронеслась идея!

— Да вы просто голодные, — с нежностью поведал звездочкам. — И у вас нет сил добраться до дома.

Огоньки промолчали, но я?то вижу какие они квелые. К счастью, мне было, чем их накормить.

Океан Любопытства выплеснулся к рукам, собирая огоньки в два плотных шара, растущих каждую секунду! Еще больше любопытства, больше силы, больше восторга и радости от сияния двух новых солнц, размером со слона, что выпорхнули с ладоней и устремились вверх, принявшись медленно крутиться над головой!

— Не жалко! — Выдохнул я, находя новые резервы силы внутри себя. На долгий перелет домой им нужно быть сытыми — сытыми!

В небе с громким гудением, будто гигантские шмели, раскручивали круги два шара, ширясь, становясь больше и громче!

— Ну же! — Чуть обиженно обратился к ним я, чувствуя, как подкашиваются ноги.

Вокруг уже ревело от шума, скрежетал металл машины, кренило металлический столб невдалеке, рвал футболку ветер, истошно ревели медведи и… где?то совсем близко ревели сирены! Я заполошно оглянулся, выхватывая в сиянии красно — синие огоньки близких машин. Блин!

— Живо! — Рявкнул я, вкладывая в слова свой Голос и Волю.

И в единое мгновение полет огоньков сбился, чтобы слиться в единый сияющий шар, резко взорвавшийся длинной протяжной молнией до самого неба!

— Ух ты! — Открыл я рот, подслеповато — из?за играющих в глазах зайчиков — вглядываясь в темно — синюю вышину. Там, где белел след… а нет… Это самолет падает.

— Бли — ин!

Я подбежал к автомобилю, выхватывая зайца с кресла, и заспешил, не оглядываясь, в сторону интерната. Интуиция решительно подсказывала — с медведями точно все будет хорошо, а вот со мной, если я задержусь, совсем наоборот!

Хлестали по ногам тяжелые ветки кустов, невидимые в траве ямки цеплялись зубами за ботинки и норовили сорвать кеды с ног, но я продолжал упорно двигаться к высокому забору, лихорадочно выискивая то самое место, через которое Лайка забредала к нам во двор — с отогнутным в сторону прутом. Позади ревели сирены, эхом разлетались резкие голоса, требуя растянуться цепочкой и все прочесать. Но я уже стоял у знакомого деревца — напротив бетонного кольца, вросшего в землю — и аккуратно помогал зайцу перебраться по ту сторону ограды. А затем и сам пролез следом, ввинтившись между землей и опасно торчавшей железкой.

И как?то сразу стали тише звуки погони, и внутри вдруг сделалось спокойно — спокойно, особенно когда углядел раскрытую еще утром форточку своей комнаты. Я дома!

Прокравшись по самому краю освещенного лампочкой кругу, добрался до стены и броском закинул зайца внутрь комнаты, а затем и сам ввалился головой вперед, опираясь руками сначала о раму, а потом и о стол, в теплое, родное помещение.

— Вот, тут я и живу, — повел я рукой, обращаясь к зайцу.

Тот, правда, заинтересованно рассматривал поверхность стола, но я помог и провел небольшую экскурсию — от стола до тумбочки с одеждой. Все?таки и сам испачкался я здорово, да и зайца требовалось оттереть от земли с травой. Заодно и телефон с деньгами запрятать понадежней.

Улеглись мы через десяток минут, но сон совсем не хотел приходить в голову. Так и рассматривал на стене границу длинной светлой тени от лампы во дворе, кутаясь в неожиданно холодные одеяла — даже под двумя пробирал холод и волнами ходили мурашки. Только у груди было тепло — там, где лежала под моей рукой игрушка.

А чуть позже пришла тоска. Где?то там были мои медведи, которых я бросил. Так же, как папа и мама — меня… У меня была причина и вера, что им будет лучше у взрослых… А у моих родителей?.. Только мне ведь совсем от этого не проще?

А звезды? Может, им и вовсе не было куда идти? Может там, на небе, у них тоже никого не было? Я их, получается, выгнал… И самолет сшиб… И машину угнал… Плохой я император.

Поежившись, прижал к себе зайца поплотнее и чуть не подпрыгнул от громкой песни, раздавшейся в комнате. Оказалось, пел заяц, разбуженный нажатием на потайную кнопку. Пел протяжно, красиво, про меня.

' Меня не пугают ни волны, ни ветер…' — Отражалось от стен, отгоняя тоску и грусть, напоминая, что за тенью прячется красивый желтый цвет стен, и завтра все вновь будет хорошо. И я найду, обязательно найду!

— Ты где был?! — Вихрем ворвалась в комнату нянечка, портя некрасивым голосом песню.

— Гулял, — односложно ответил я, вслушиваясь в окончание истории.

— Ты где взял?! — Прикрикнула она, выхватывая зайца из моих рук.

— Мое! Я в кустах нашел! — Сжал я объятия, не отпуская друга.

— Украл! — Ударила она меня по лицу, отрывая игрушку.

— Нет! — Вцепился я в красную бабочку.

Та звонко лопнула, оставаясь в моих руках. А заяц замер в руках нянечки, грустно глядя на меня. Даже тебя я не уберег.

— Дай, — требовательно протянула она руку.

— Попробуй забрать, — предложил я, дрожа от гнева и сжимая кулаки.

• Предыдущая
• 31/73
• Следующая