Похитители бриллиантов (илл. Ю. Модлинского) - Буссенар Луи Анри - Страница 41

• Предыдущая
• 41/108
• Следующая

Прогремело «ура». Оцепенение, в котором все находились, сменилось неистовым и бурным весельем. Бесстрашного француза обнимали, поздравляли, целовали даже те, кто проиграл пари. Но когда безумствующая публика подняла его высоко над головами, он увидел новоприбывшего, который смотрел на него как окаменелый, видимо не веря своим глазам.

— Месье Альбер! — воскликнул француз. — Месье Альбер! Это вы?

— Жозеф! Славный ты мой Жозеф! — пробормотал тот, с трудом поднимаясь.

Но ко всем неожиданностям этой драматической сцены вскоре прибавилась еще одна. Полог палатки раскрылся, и твердой походкой вошел мужчина высокого роста, в белом шлеме и с карабином через плечо. Он с любопытством стал осматривать публику, находившуюся точно в бреду.

Три возгласа прозвучали одновременно. Один вырвался из груди Жозефа, другой издал Альбер де Вильрож, третий шел из публики.

— Александр?

— Месье Александр?

— Сэм Смит! Собственной персоной!

Великолепный удар. — Три друга. — Снова вместе. — Опасное недоразумение. — Мерзкое обвинение. — Буры. — Опять драка. — Вид Альбера де Вильрожа плохо действует на двух мерзавцев. — В окружении. — На баррикады! — Бомбардировка полотняного дома. — Живописная и удачная оборона. — Пролом. — Отступление. — В краале. — Возобновление военных действий. — Александр мимоходом сообщает своим друзьям, что имеет на триста тысяч алмазов.

Шум еще не улегся, когда труп Дика вытащили за руки и за ноги на пустырь, лежавший позади палатки.

При этом мексиканец спокойно извлек свою наваху из ужасной раны, откуда хлестала кровь, вытер клинок и, восторженно покачивая головой, сказал:

— Великолепный удар! Прямо-таки красота! Этот кабальеро — проворный малый, и мне лестно, что я был у него секундантом.

Человек, который в эту минуту входил, метнулся в сторону, чтобы не быть забрызганным кровью.

— Это что такое? — звучным голосом спросил он. — Здесь убивают?

— Да, сеньор, — с живостью ответил мексиканец. — Здесь убивают… но честно. Великолепная дуэль! Можете пожалеть, что пришли так поздно…

Читатель давно узнал Жозефа. Победа высоко вознесла нашего каталонца и посадила его на плечи какому-то могучему, но пьяному искателю алмазов. В утомленном путешественнике он внезапно узнал своего молочного брата Альбера де Вильрожа, а в посетителе, который входил именно в эту минуту, — Александра Шони и стал изо всех сил отбиваться от окружавшей его публики, чтобы поскорей обняться с друзьями. Этим он привлек к ним внимание толпы. Ко вниманию вскоре присоединилось любопытство, а затем и ужас, потому что послышалось чье-то восклицание:

— Сэм Смит!..

Это воскликнул тот самый ирландец, который сначала был ограблен, а через три недели спасен таинственной личностью, о которой шел разговор перед началом дуэли.

Александр не обратил внимания на то, что все перед ним расступаются. Он увидел и услышал Жозефа и был немало удивлен, впрочем не без оснований. Альбера он еще не заметил, но, услышав его голос, затрясся, быстрыми шагами направился к нему и стал его обнимать:

— Альбер! Дорогой мой Альбер! Наконец-то я тебя нашел! Какой у тебя вид! Но ничего — ты жив, это самое главное!..

— Верно, дорогой Александр, я жив… еле жив!.. — пробормотал де Вильрож слабым голосом. — Я на три четверти покойник… Слишком уж я измучен…

— Гром и молния! — воскликнул Александр. — Тебе дают погибать от голода?! Жозеф! Где Жозеф? Кажется, я его видел… И слышал его голос.

— Вот я, месье Альбер! — кричал каталонец, вырвавшийся наконец-то из рук фанатиков, которые ни за что не хотели его отпустить. — Карай! Наконец-то!

— Что же это такое! Вы не видите, что месье Альбер еле жив? — сердился Шони. Стукнув кулаком по столу так, что стол затрясся, он заорал: — Эй, есть здесь какой-нибудь хозяин? Пусть придет! И живей, не то я сам за ним пойду!

Хозяин пришел. Он снял шляпу и, к великому удивлению посетителей, которые привыкли видеть его грубым и высокомерным, вол себя покорно и угодливо.

— Чем прикажете служить вашему превосходительству?

— Мое превосходительство хочет, чтобы ты накормил и напоил этого джентльмена. Ты слышал и ты понял. Неси все, что у тебя есть лучшего. Я плачу за все.

— Сэм Смит, по-видимому, хорошо настроен сегодня! — сказал своим приятелям тот, который ранее описал свои встречи со знаменитым грабителем.

— Вы уверены, что это именно он и есть? — спросил ирландец.

— Не меньше, чем в том, что я — ли именно я. Вы, впрочем, увидите, что он меня тоже узнает.

— Он теперь один, если вы хотите знать, и мы могли бы его схватить и разделаться с ним, — сказал бельгиец.

— Попробуйте. Он сломает вас, как спичку.

— Но нас-то ведь человек триста, если вы хотите знать…

— Нет. Пока я жив, никто этого человека не тронет.

— Потому что он тебя ограбил?.. Если вы хотите знать…

— Да вы мне надоели! «Если вы хотите знать»! Довольно! Он меня ограбил, когда я был богат. Но потом он спас мне жизнь и дал мне почти столько же, сколько взял у меня. А если чего и не додал, то великодушный поступок сам по себе тоже кое-чего стоит.

Александр привык всюду чувствовать себя как дома. В данный момент он был всецело поглощен заботами о своем друге и нисколько не думал о том, что пользуется у здешней публики кровавой репутацией грабителя, внушающей и страх и почтение.

Но вот он заметил человека, который внимательно его разглядывал.

— И вы здесь?! — воскликнул Александр.

— Я самый, мастер Сэм Смит. Очень рад вас видеть.

— Как вы сказали?

— Мастер Сэм Смит…

— Вы ошибаетесь, приятель. Не в отношении моей личности, но в отношении моего имени…

— Как, разве это не вы нашли меня, когда я лежал без сознания в овраге? Вы вернули меня к жизни и еще подарили мне прекрасный алмаз.

— Что ж, если вам угодно вспомнить об этом маленьком подарке и о небольшой услуге, какую всякий порядочный человек оказал бы вам на моем месте, я возражать не буду. Но, по крайней мере, пощадите мою скромность.

— Да ведь это была не первая наша встреча.

— Вы меня удивляете…

— Вспомните хорошенько! Вы даже сделали у меня маленький заем.

— Заем?

— О, я ничего по требую у такого джентльмена, как вы. Возможно также, что вы и забыли: вам приходится иметь дела со многими…

Эти последние слова вызвали у некоторых взрыв смеха, но Александра охватил гнев, кровь ударила ему в голову.

— Послушайте, любезный, — резко сказал он, — я не имею обыкновения брать взаймы и не люблю подобных шуток…

— Но позвольте, мастер Сэм Смит…

— Еще раз, и в последний, говорю вам, что вы ошибаетесь. Вы упорно называете меня чьим-то чужим именем. Мне надоело. Это имя английское, а я француз и зовусь Александр Шони.

— Врешь, мошенник! — прорычал из глубины палатки чей-то грубый голос. — И даже не пытайся обманывать этих почтенных джентльменов. Мы знаем все твои клички. Может быть, ты и выдаешь себя за француза, когда тебе надо, но судья Линч все равно разделается с тобой как с вором и убийцей! Ты меня слышишь, Сэм Смит?

Александр остолбенел. Но ненадолго. Он быстро овладел собой. И вот он яростно закричал, вскочил, как тигр, растолкал оторопевших зрителей, пробился туда, откуда раздался голос, и оказался лицом к лицу с двумя гигантами, сидевшими за столиком в углу. У обоих лица были покрыты шрамами и рубцами, оба были вооружены до зубов, оба являлись воплощением самой грубой силы. Тот, который произнес приведенные выше слова, видимо, более привык объезжать диких жеребцов или править фургоном, чем говорить связно. Чтобы обрести дар речи, он предварительно выпил целую бутылку кап-бренди. Одного глаза у него не было. Место, где когда-то был глаз, пересекал безобразный рубец, отчего мышцы вздулись на лбу и на щеке и беспрерывно дергались. Это усиливало впечатление свирепости.

У его товарища через всю голову проходил рубец, который делил шевелюру на две почти равные части, как пробор. Сразу было видно, что это след хорошего сабельного удара. Гигант тоже пил как лошадь и подкреплял каждое слово своего собутыльника одобрительными кивками.

• Предыдущая
• 41/108
• Следующая