Дом с привидениями - Романова Галина Львовна - Страница 10

– Вы отменно осведомлены, господин Дич, – улыбнулся начальник городской управы.

– Скажем так – я изучаю историю этого древнего и когда-то весьма многочисленного рода. Восстанавливаю всю хронологию и летописание династии. Мною собраны сведения о дюжине представителей этого семейства. Но сейчас меня интересует только один человек – Мартин Дебрич.

– Мартин… Имя иноземное.

– По имеющимся у меня сведениям, его матерью была ляшская панна Марта Суречич, вышедшая замуж за одного из представителей рода князей Дебричей. Сам Дебричев в Смутное время более полувека входил в состав Великого Королевства Ляховитского. Здесь в свое время обосновались многие представители ляшских дворянских родов, и не все из них покинули уезд после изгнания династии Мнишеков триста лет тому назад.

Снисходительный тон, с которым столичный гость вещал об истории его родного города, покоробил начальника полицейской управы, но он предпочел держать свои мысли при себе. Ничего, сопляк, я еще возьму тебя за шейку! Дай срок!

– Могу я спросить, чем вызван такой интерес? – спросил он. – Это по заданию Третьего отделения или…

– Третье отделение никогда не дает заданий, не сумев заинтересовать исполнителя, – прищурился Юлиан Дич. – Это и мое личное дело. Дело чести, так сказать.

– Родовой чести, как я понимаю? – ухватился за оговорку начальник управы. – «Дебрич» – «Дич»…

– Вы угадали. Боковая ветвь рода.

Лицо чиновника от полиции несколько раз переменило выражение, словно он не знал, как себя вести с гостем, и наконец на нем появилась маска вежливого безразличия.

– Знаете, – промолвил он как бы в глубоком раздумье, – а ведь именно в этом вопросе я ничем не могу вам помочь, господин Дебрич.

– Тогда уж, – голос гостя тоже утратил вежливо-любезные интонации, – князь Дебрич.

– Да как вам будет угодно, – улыбнулся чиновник от полиции, – а только это ничего не изменит. Я ничем не могу помочь вам в поисках вашего… мм… родственника. Мне очень жаль. Но ни за какие деньги и никто во всем городе, – он постарался интонацией и взглядами подчеркнуть категоричность отказа, – не сможет вам помочь.

– Так-таки никто?

– Никто. Я даже сомневаюсь, что посещение городского архива может как-то пролить свет на поиски этого… как там его звали?

– Мартина Дебрича.

– Вот-вот. Вы, конечно, можете немного пожить в нашем славном городке, мы всемерно будем содействовать вам в поисках, но не надейтесь на результаты.

– И все-таки я попробую. – Юлиан Дич поднялся, опять коротко кивнул, дождался, пока начальник городской управы сделает необходимую пометку в его паспорте, забрал свои документы и был таков.

После его ухода чиновник от полиции шумно перевел дух и, воровато оглянувшись, кинулся к шкафчику, открыл его, достал графинчик грушевой настойки и стопку, наполнил и залпом выпил, занюхав рукавом. Третье отделение! Вот не было заботы! Хотя, если бы он все-таки занялся расследованием по тому странному Дому с привидениями, было бы неплохо.

А тот, кого он так боялся, уже спокойно шагал по улочке маленького городка. Первая неудача его ничуть не обескуражила – он знал, что официальные чиновники могут чинить препятствия. Никому не хочется связываться с Третьим отделением, ибо дела, которые расследуют его агенты, неподвластны обычным людям.

Другой вопрос, почему начальник полицейской управы так отреагировал на упоминание фамилии Дебричей. Тут что-то не так. Либо Юлиан действительно подобрался к разгадке тайны своего родственника, либо дело оказалось сложнее, чем он думал.

На сей раз, задумавшись, он не заметил странную кошку, которая сначала терпеливо подождала его возле полицейской управы, а потом потрусила следом, проводив до самой гостиницы.

Долгий день был насыщен событиями настолько, что Анна, несмотря на усталость, долго не могла заснуть.

Дом был огромным. Больше того двухэтажного особняка, где она жила с папой и мамой. В нем было не два, а целых три этажа и неимоверное количество комнат, где немудрено заблудиться. На первом этаже, кроме нескольких кладовых, прихожей, просторной кухни, комнат для отсутствующей прислуги и почему-то запертой библиотеки, не было ничего. Второй этаж был отдан под большие комнаты – музыкальную залу, танцевальную залу, две столовые, просторная гостиная комната, два кабинета и еще несколько запертых комнат непонятного назначения. На третьем этаже были жилые комнаты, большая часть которых оказалась закрытой на замок. Кроме того, из коридоров второго этажа можно было каким-то образом попасть во флигель, где помимо большой приемной залы имелось несколько комнаток для гостей. Тетушка Маргарита без особого восторга исполняла роль экскурсовода, скупо и неохотно отвечая на расспросы племянницы. Еще во времена ее молодости тут обитало много народа – кроме ее супруга, здесь жили его матушка и дядя, незамужняя кузина, экономка, повариха, две горничных, лакей, гувернантка племянницы Елены, две приживалки и личный слуга дяди, а во флигеле обитали садовник с семьей, конюх и дворник. После смерти мужа осталось столько долгов, что дела семейства быстро пришли в упадок. Тетушке пришлось рассчитать большую часть прислуги, оставив только одну служанку – да и то потому, что надо было воспитывать Елену, мать девочки. Последние годы они жили тут втроем – сестры-близнецы Анна и Маргарита и подрастающая Елена. А потом она осталась одна.

Против воли девочка пожалела тетю – дом был просто огромным, и жутко делалось при мысли о том, как тут одиноко долгими зимними вечерами. Неудивительно, что она такая мрачная!

Внутри все было старое, даже старинное. Тут почти не было вещей, которым меньше тридцати лет. Старинная мебель, старинные, потемневшие от времени шпалеры, тяжелые бархатные портьеры, двери с резными ручками в виде львиных и собачьих голов, массивные бронзовые подсвечники, камины, отделанные камнем. Из-за темных штор тут почти везде царил полумрак, а распахивать шторы настежь тетя Маргарита запретила, так что вечерний чай с печеньем им пришлось пить в полутьме.

Вообще запреты в этом доме были странными. Анне разрешалось ходить везде, даже забираться на чердак и рыться в библиотеке, собранной еще много лет назад. Ей также дозволялось свободно бегать по двору и заглядывать в каретный сарай и подходить к колодцу, но с одним условием.

– Запомни, Анна, – тетя крепко держала ее за руку, – и пообещай, что ни за что на свете не попытаешься открыть дверь, запертую на медный замок!

Девочка порядком удивилась. Они прошли мимо множества дверей, и замка не было ни на одной. Это она помнила точно – тетя распахивала каждую, показывая, что где находится.

– А где она, эта дверь? – заинтересовалась Анна.

– Не важно. Чем меньше ты будешь о ней знать, тем лучше для тебя. Просто пообещай! – Она остановилась, посмотрела сверху вниз на племянницу и тряхнула ее за руку. – Ну?

– Обещаю, – промолвила та.

– Ну и хорошо. Это единственное, чего ты не должна делать ни под каким видом, так что, думаю, тебе будет легко справиться.

– Но почему? – задумалась девочка. – Почему везде можно, а в ту дверь нельзя?

Тетя как раз распахнула двери в еще одну комнату, заглянула за порог.

– Там опасно, – коротко ответила она и дернула племянницу за руку, ведя дальше.

Чай они нашли в одной из комнат, которую тетя Маргарита назвала малой гостиной уже после того, как обошли большую часть дома. Любопытство распирало Анну, она внимательно смотрела по сторонам, но ни на одной двери не видела большого медного замка. Может, это дверь не в комнату, а дверца какого-нибудь шкафа? Мама часто запирала буфет… Да, наверное, и тетя поступала точно так же. Эти соображения примирили ее с существованием тайны, а угощение и саму тайну отодвинуло на задний план. Оказывается, она ужасно устала и проголодалась!

На стоявшем в центре комнаты столе обнаружились два чайника – для кипятка и заварки, две чашки, сахарница, молочник и вазочка с печеньем. Кто и когда все это приготовил и принес – оставалось загадкой. Анна не слышала ничьих шагов. Но полумрак гостиной вселял в нее тревогу – казалось, что в тени возле массивного буфета кто-то стоит. Девочка уже знала, что предметы иной раз могут отбрасывать странные тени и достаточно немного света, чтобы рассеялись страхи. Например, вон та тень – только тень или нечто большее?