Серебряная рука - Муркок Майкл Джон - Страница 46

— Да. Одно из племен мабденов носит его имя. В этом мире он пользовался большой славой.

— И слава эта была заслуженной, Ильбрик.

— Сколько наших людей осталось в этом мире? — спросил Ильбрик. — Я-то, признаться, считал себя последним сидхи.

— Не знаю, — ответил ему Гоффанон.

— А сколько осталось Фой Мьёр?

— Шестеро. Не так давно их было семеро, но Черный Бык Кринанасса сразил одного из них прежде, чем он покинул этот мир или же умер. Черный Бык был последним из Великого Стада.

— Шестеро, — Ильбрик сел на траву и нахмурил свои золотистые брови. Может быть, тебе известны и их имена?

— Керенос, Балахр и Гоим, — ответил за Гоффанона Корум. — Остальных я не знаю.

— Ну а я так и вовсе не видел их, — сказал Гоффанон. — Как и прежде, они таятся в своем тумане.

Ильбрик кивнул.

— Керенос со своими псами, Балахр со своим Глазом и Гоим со своими зубами. Все та же мерзкая троица. С ними сражаться не просто, они — сильнейшие из Фой Мьёр. Потому они и дожили до этих времен. А я-то думал, что они так давно сгнили, что о них уже забыли и думать. Да, у Фой Мьёр есть сила, и сила немалая.

— Это сила Хаоса и Древней Ночи, — согласился Гоффанон, пробуя пальцем лезвие своего топора. — Жаль, что нет с нами наших товарищей и нет у нас Орудий Света, а то бы мы вмиг рассеяли холод и мглу…

— Но нас только двое, — грустно сказал Ильбрик. — Увы, нет больше на земле Великих Сидхи…

— Ты забываешь о мабденах, — сказал Корум. — Это отважный и сильный народ. Если мы сможем вернуть им их Верховного Правителя

— Верно, — перебил его Гоффанон и стал рассказывать своему другу о том, что же происходило на Островах Мабденов после того, как туда вновь вернулись Фой Мьёр. Он рассказал ему и о чарах волшебника Калатина, — правда, об этом он говорит с явной неохотой.

— Значит, Золотой Дуб и Серебряный Овен существуют до сих пор? — удивился Ильбрик. — Мне рассказывал о них отец. Об этом говорила и Прекрасная Фэнд, пророчествовавшая о том, что однажды эти предметы вернут мабденам былую силу. Моя мать Фэнд была великой провидицей; она могла быть слабой в чем угодно, но только не в этом.

Ильбрик улыбнулся и замолчал. Поднявшись на ноги, он направился к своему вороному коню, щипавшему травку.

— Я полагаю, нам следует поспешить в Кэр-Гаранхир и подумать о защите его стен. Как ты думаешь, все ли Фой Мьёр пойдут на город?

— Возможно, — ответил Корум. — Но обычно сами Фой Мьёр держатся позади, перед ними идут их слуги. Чего-чего, а коварства им не занимать.

— Такими они были всегда. Ну что, вадаг, согласен ли ты поехать вместе со мной? Корум улыбнулся.

— Я-то согласен. Главное, чтобы твой конь не возразил, — он может принять меня за блоху.

Ильбрик засмеялся и, схватив Корума рукой, усадил его рядом с собой так, что ноги Принца оказались по разные стороны передней луки седла. Корум, не привыкший еще к огромному сидхи, — кстати, теперь он понимал, почему Гоффанон называет себя карликом, — чуть не закричал, когда Ильбрик, скрипя кожаными штанами, стал усаживаться в седло.

— Вперед, Тонкая Грива, вперед, мой хороший. Мы поедем туда, где живут мабдены.

Огромный конь пошел легким галопом. Вначале его широкие движения пугали Корума, но он быстро привык к ним и даже стал получать от такой езды некоторое удовольствие. Сидхи вели меж собой неспешную беседу. Гоффанон бежал вровень с конем.

— Отец оставил мне сундук с оружием, — задумчиво сказал Ильбрик. — Думаю, настало время смахнуть с него пыль. Только бы этот сундук нашелся.

— Желтое Копье и Красный Дротик? — дрожащим голосом спросил Гоффанон. Меч, который твой отец называл Мстителем?

— Ты ведь и сам знаешь о том, что большая часть его оружия была утрачена во время последней великой битвы, — ответил Ильбрик. — Все это оружие было напитано силой нашего мира, и потому использовать его в обычном бою непросто. Иными из орудий можно воспользоваться только один раз. Но, как бы то ни было, в сундуке может лежать и что-то интересное. Во времена последней битвы сундук этот лежал в одной из подводных пещер. Насколько я понимаю, за эти годы он мог пропасть, сгнить или оказаться в пасти морского чудища.

— Ничего, об этом мы скоро узнаем, — сказал Гоффанон. — Если там лежит и Мститель…

— Лучше полагаться на собственные силы, — сказал Ильбрик, засмеявшись. Не стоит надеяться на оружие, пришедшее сюда из другого мира, может статься, его уже и нет. Впрочем, даже и с ним мы будем слабее Фой Мьёр.

— Ты забываешь о силе мабденов, — сказал Корум. — Она бывает действительно великой.

— Мне всегда нравились мабдены, — ответил ему Ильбрик, — хотя я и не разделяю твоей веры в их силы. Впрочем, времена меняются, а вместе с ними меняются и расы. Для того, чтобы говорить что-то о мабденах, мне нужно посмотреть, как они сражаются с Фой Мьёр.

— Эта возможность скоро представится, — сказал Корум, указывая вперед рукой.

Он увидел башни Кэр-Гаранхира. Они были высоки и прекрасны, куда выше и прекраснее Кэр-Ллюда.

Башни были сложены из светлого известняка и темного обсидиана, на вершинах их развевались флаги. Город был окружен массивной каменной стеной, делавшей его практически неприступным.

Впрочем, это впечатление было обманчивым. Ужасный глаз Балахра мог расколоть любые стены и уничтожить тех, кто скрывался за ними. Исход битвы вряд ли мог решить даже великан Ильбрик.

Увидев лица воинов, вышедших к укреплениям на крик Ильбрика, Корум заулыбался, но, попав во дворец короля Даффина, стал мрачным, как туча. Стоя посереди великолепной залы, украшенной расцвеченными каменьями стягами, он пытался говорить с человеком, который еле держался на ногах, но все прихлебывал и прихлебывал из своего кубка.

Добрая половина рыцарей короля Даффина лежала под скамьями, совершенно лишившись чувств. Кто-то, пошатываясь, произносил глупейшие тосты, кто-то, разинув рот, смотрел на чудом пробравшегося в залу Ильбрика, что сидел, согнувшись в три погибели, за спинами Корума и Гоффанона.

Туха-на-Гвидднью Гаранхир явно не были готовы к войне, — все они были мертвецки пьяны. Во дворце праздновалась женитьба сына короля Принца Гувинна на дочери великого рыцаря Кэр-Гаранхира.

Тех, кто еще бодрствовал, весьма впечатлило появление трех сидхи, которые были один больше другого; впрочем, иные из присутствующих приписывали оное явление действию меда…

— Король Даффин, на вас идет войной воинство Фой Мьёр, — в который раз повторял Корум. — Воинов этих сразить почти невозможно!

Лицо короля Даффина было красным от выпитого вина. Это был полный человек с приятными чертами лица; однако сейчас его лицо имело преглупейшее выражение.

— Боюсь, Корум, что ты переоценил мабденов, — спокойно сказал Ильбрик. Нам придется полагаться только на свои собственные силы.

— Постой! — Король Даффин нетвердой походкой двинулся к Коруму, так и не выпуская кубка из рук. — Разве они станут сражаться с хмельными воинами?

— Да, король Даффин, — ответил Корум.

— Но разве можно убивать пьяных? Впрочем, о чем я говорю, — эти варвары, что погубили наших восточных братьев, не имеют никакого понятия о чести!

— Вас убьют так же, как и их! Вы сами повинны в этом! — Похоже, Гоффанону уже надоела эта бестолковая беседа.

Король Даффин принялся ощупывать свой золотой ворот — символ его королевской власти.

— Выходит, что я подвел своих людей.

— Выслушай меня еще раз, — сказал королю Корум и вновь повторил свой рассказ. На этот раз король слушал внимательнее; когда развеселый рыцарь в очередной раз предложил поднять бокалы, король гневно швырнул свой кубок на пол.

— За сколько часов они доберутся до Кэр-Гаранхира? — спросил король.

— Часа за три-четыре. Мы немного опередили их. Впрочем, они могут отложить свою атаку до утра.