Хроники Бейна. Книга первая (сборник) - Бреннан Сара Риз - Страница 21

• Предыдущая
• 21/23
• Следующая

– Я выпил немного вина, ел утку в апельсинах… Никогда больше… Не могу поверить, что раньше я так ее любил! Эта утка меня подвела. – Юноша помолчал, а потом признался: – Ну, хорошо, вина я выпил не так уж мало… Кстати, я не видел вас на Итон-сквер.

Магнус не сразу понял, почему Эдмунд ожидал его там увидеть, но потом вспомнил: Итон-сквер… там жила прекрасная валлийка, мисс Оуэнс.

– Вы были у нее?

Эдмунд посмотрел на Магнуса как на слабоумного.

– Простите, – сказал Магнус. – Просто мне трудно представить, что один из незримых защитников рода человеческого решил нанести кому-то светский визит.

На этот раз на лице Эдмунда задержалась улыбка.

– У меня попросили какую-то карточку, а я понятия не имел, что это такое. Ее дворецкий с презрением выдворил меня.

– Насколько я понимаю, вас это не остановило.

– Конечно нет. Я подождал, и через несколько дней последовал за Ли… мисс Оуэнс на ипподром. Вы, наверное, знаете, Роттен Роу… С тех пор мы встречаемся каждый день.

– Последовали за ней? Странно, что она не позвала никого на помощь.

Лицо Эдмунда снова засияло.

– Линетт говорит, мне повезло, что она этого не сделала. Мы помолвлены и скоро поженимся, – смущенно добавил он.

Вот это новость! Нефилимы обычно вступают в брак только с себе подобными. Если невеста или жених были из примитивных, то есть из числа простых смертных, они должны были испить из Чаши Смерти и перевоплотиться в нефилима. Это называлось Восхождением, и пережить его удавалось не каждому.

– Поздравляю, – сказал Магнус, скрывая беспокойство. – Полагаю, мисс Оуэнс скоро предстоит Восхождение?

Эдмунд глубоко вздохнул:

– Нет. Не предстоит.

– Ясно, – кивнул Магнус, наконец догадавшись, в чем дело.

Эдмунд посмотрел на шкатулку, которую по-прежнему держал в руках. Обычный деревянный ящичек с символом бесконечности, выжженным на одной из сторон.

– Это пиксис, – сказал он. – Внутри заключен дух первого демона, которого я убил. Мне было четырнадцать лет, и в тот день я понял, для чего рожден. Для того чтобы стать Сумеречным охотником.

Взглянув на склоненную голову Эдмунда, на его покрытые шрамами руки, сжимавшие шкатулку, Магнус проникся сочувствием. А Эдмунд, понимая, что колдун – единственный, кому он может излить душу, говорил и говорил:

– Линетт… она считает своим долгом заботиться о людях, живущих в ее владениях. Она не хочет становиться Сумеречной охотницей. Я тоже не хочу этого, и уж тем более не могу от нее этого потребовать. Люди нередко умирают, пытаясь пройти ритуал Восхождения. Линетт храбра и непоколебима, и, если закон гласит, что она не достойна быть со мной, не изменив себя, тогда закон лжет. Это несправедливо! Я нашел ту единственную, которую способен полюбить, и что закон может говорить о чувстве, святость которого для меня бесспорна? Я что, должен попросить ее рискнуть жизнью, которая для меня дороже собственной? Лучше я сам лишусь части души и отрину все, что даровано мне Ангелом…

Магнус вспомнил, как Эдмунд сражался с демоном. Нефилима переполняла энергия, лицо его сияло, он действительно занимался тем, ради чего был рожден.

– Тебе когда-нибудь хотелось прожить другую жизнь?

– Нет, никогда. Никогда раньше… – признался Эдмунд и провел по волосам. Сломленный, сбитый с толку.

– Но ведь ты, насколько я помню, выступал против брака! Ты же сам говорил: зачем ограничиваться одним леденцом, если можно съесть целую коробку?

– Это было глупо, очень глупо, – сухо ответил Эдмунд. – Я думал, что любовь – игра. Это не так. Любовь важнее смерти. Без Линетт я умру.

– То есть ты собираешься пойти против собственной природы? Против природы Сумеречного охотника? – тихо спросил Магнус. – Ради любви можно пожертвовать многим, но не стоит жертвовать самим собой.

– Вы так думаете? – воскликнул Эдмунд, подняв голову. – Я рожден, чтобы быть воином, это так. Но я рожден и для того, чтобы быть рядом с ней. Скажите мне, как разрешить это противоречие, – сам я этого сделать не могу!

Магнус не ответил. Он смотрел на юного Эрондейла и вспоминал, как сравнивал его с прекрасным кораблем, который может войти в тихую гавань, но может и разбиться о скалы. Теперь он видел эти скалы. Он видел будущее Эдмунда – и знал, что тот будет тосковать по прежним временам. Потеряв цель в жизни, он станет уязвимым. Хватит ли у него сил противостоять этому? А Линетт, полюбившая златовласого ангела-мстителя? Полюбила бы она его, будь он был простым валлийским фермером?

Но любовь – это не то, что можно сбросить со счетов. Смертные испытывают ее редко – всего несколько раз в жизни. Иногда – единожды. Магнус не мог сказать, что Эдмунд Эрондейл ошибается, защищая свои чувства. Он считал, что закон нефилимов несправедлив, если ставит влюбленных перед таким выбором.

Эдмунд вздохнул. Он выглядел совсем измученным.

– Простите, Бейн, – сказал он. – Я вел себя как мальчишка. Кричал и брыкался, противясь судьбе. Пора остепениться. Зачем сопротивляться, если выбор уже сделан? Если бы мне пришлось выбирать, чьей жизнью пожертвовать, своей или Линетт, я бы отдал свою.

Магнус отвернулся, чтобы не видеть обломков корабля.

– Желаю удачи, – сказал он. – Удачи и любви.

Эдмунд отвесил ему короткий поклон:

– А вам – удачного дня. Думаю, мы больше не встретимся.

Он быстро зашагал прочь, но в конце коридора замедлил шаг. Свет из узкого окна придал его волосам золотой оттенок. Магнус подумал, что он сейчас обернется. Но Эдмунд Эрондейл никогда не оглядывался назад.

В зал Магнус вернулся с тяжелым сердцем. Словесные баталии продолжились, но ни одна из сторон не собиралась уступать, и колдун был готов признать, что дело безнадежно. За витражными окнами уже занимался новый день. Вампирам пора было уходить.

– Эта встреча оказалась такой же бесполезной, как и предыдущие, – сказала Камилла, натягивая перчатки.

– Все могло быть иначе, если бы вы умерили свое нахальство! – фыркнул Старкуэзер.

– Или если бы вы, нефилимы, не вели себя как самодовольные убийцы, – огрызнулся Скотт.

Магнусу тяжело было смотреть на Скотта после Эдмунда Эрондейла. Он не хотел, чтобы еще одна мечта разрушилась у него на глазах.

– Довольно! – воскликнул Гренвилль Фэйрчайлд и обратился к Камилле: – Не просите меня поверить, мэм, что вы никогда не причиняли вреда человеку. Я не глупец! А вот Сумеречные охотники убивают лишь во имя справедливости, защищая тех, кто в этом нуждается.

Камилла улыбнулась.

– Вы глупец, если действительно верите в это, – тихо сказала она.

Нефилимы снова возмущенно зашумели. Слушать это было утомительно, но Магнусу нравилось, что Камилла открыто приняла сторону Ральфа. Ральф Скотт ей был явно небезразличен. На улицу они вышли все вместе.

… И там, на ступенях Института, на них напали крылатые демоны. Их было так много, что они закрыли собой луну. Камилла задрожала, обнажив клыки. Ральф Скотт немедленно сцепился с одним из демонов, и они кровавым клубком покатились по мостовой.

Выхватывая на бегу оружие, из Института выбежали Сумеречные охотники. Оказалось, что Амалия Моргенштерн прячет под кринолином изящный топорик. Родерик Моргенштерн вонзил в демона, с которым боролся Ральф Скотт, острый клинок.

– Сюда, Осия! – прогремел Фэйрчайлд, и Осия Вейланд ринулся к нему на помощь. Они сражались плечом к плечу у повозки, на которой стоял аквариум Арабеллы (от страха русалка нырнула на дно, надеясь, что это ее спасет).

Сайлас Пенгборн и Элоиза Рейвенскар бились как одно разъяренное существо. Алекс де Куинси ловко орудовал кинжалом.

Внезапно Магнус остался один. Камилла Белькур покинула его, бросившись на помощь Ральфу. Сзади на нее напал демон, и Ральф вскрикнул от отчаяния. Магнус не растерялся и обрушил на демона заклятие. Тот рассыпался в пыль, а леди Камилла упала на землю. Магнус склонился над ней и поднял на руки. Он удивился, увидев в ее зеленых глазах слезы. Сейчас она казалась такой хрупкой…

• Предыдущая
• 21/23
• Следующая