Наполеон. Отец Евросоюза - Стариков Николай Викторович - Страница 25
- Предыдущая
- 25/77
- Следующая
Он возвестил испанцам свой близкий приезд и приготовился ехать к Пиренеям; но как можно было соединить эту отлучку со свиданием в Германии, столь категорически предложенным царю? При своей необыкновенной быстроте он надеялся в короткий срок совершить обе поездки; но он не знал, с которой ему придется начать, так как Александр мог воспользоваться его предложением и выехать тотчас по получении письма от 2 февраля. 31 марта он, наконец, получил русский ответ, развязавший ему руки: Александр отсрочивал свидание, соглашаясь на него лишь условно и ставя его в зависимость от новых переговоров. Наполеон счел себя вправе продлить отсрочку и, решив сначала покончить с Испанией, а затем уже прийти к окончательному соглашению с Россией, выехал из Париж в Байонну.
Состояние союза во время байоннских событий. В то время как Карл IV, королева, Фердинанд и Годой собрались у него в Байонне и запутывались в расставленных им сетях, Коленкуру велено было приготовить Александра I к принятию окончательного решения. Из Байонны Наполеон писал в Петербург письмо за письмом, излагая и по-своему комментируя события. «Испанские дела сильно запутываются… Отец протестует против сына, сын против отца. Оба очень раздражены друг против друга. Ссора между ними дошла до крайней степени. Все это легко может привести к перемене династии». Когда узурпация совершилась, когда Бурбоны подписали свое отречение и Жозеф, после комедии запроса у представителей народа, был провозглашен королем, император утверждает, что он ничего этого не подстраивал заранее, что ко всему этому принудили его обстоятельства; притом, он-де не оставляет за собою «ни одной деревушки»: «В действительности Испания будет теперь более независима от меня, чем когда-либо».
Россия беспрепятственно дала совершиться этому дерзкому нарушению монархического права: ее силы были заняты в Швеции, ее внимание поглощено Турцией. В Финляндии, где ее войска взяли Свеаборг и заняли большую часть края, ей приходилось теперь отражать новое наступление неприятеля. Наполеон обещал поддержать ее посредством франко-датской диверсии в Скании – путем высадки войск на южном берегу Швеции; но Бернадотт, которому он вверил руководство этой операцией, поднявшись со своим отрядом в Голштинию и заняв позицию поблизости от датских островов, не решался переправиться через Бельт. Он ссылался на недостаточность своих сил; но более вероятно, что его удерживала его инструкция. Александр страдал от этой задержки и видел в ней измену данному слову; однако он мало жаловался и терпеливо ждал, поглощенный своей мечтой о Востоке, во сне и наяву видя Константинополь.
В первые дни мая Наполеон убедился, что Испания – в его руках: Жозеф пустился в путь к Мадриду, Фердинанд уехал в Валенсэ, Карл IV – в Компьень. Все еще оставаясь в Байонне, он сосредоточивает свое внимание отныне главным образом на России, на Востоке, на тех грандиозных предприятиях, которые должны сокрушить англичан, если порабощения Испании окажется недостаточно, чтобы сломить их упорство. Он возобновляет с императором Александром прерванные на время переговоры и снова требует свидания, но отклоняет всякое предварительное соглашение об условиях раздела; дело-де слишком важно и слишком щекотливо, чтобы можно было улаживать его издали и письменно: «Главная трудность все еще лежит в вопросе о том, кому должен достаться Константинополь». При личном свидании, в беседе с глазу на глаз, они легко столкуются: их дружба сделает это чудо.
Когда Александр I наконец согласился на свидание без предварительных условий, решено было устроить его в сентябре, в Эрфурте, и Наполеон был уверен, что ему снова, как в Тильзите, удастся одержать моральную победу над царем, т. е. подчинить его своей воле. Ввиду этого предстоящего соглашения он удваивает свою энергию, делает колоссальные приготовления, без устали работает над размещением своих эскадр, десантных войск и наступательных средств во всевозможных пунктах береговой линии. В течение лета, по его плану, необходимо было тревожить англичан бесчисленными ложными атаками и диверсиями от Текселя до южной оконечности Италии: «Мы их загоняем до полусмерти». Осенью, после свидания, в то время как он, Наполеон, из Италии будет руководить разделом, сноп эскадр вылетит из французских портов и рассеется по морям: одна из них перебросит 20 000 человек в Египет, две другие обогнут Африку, чтобы грозить Индии, к которой в то же время через остатки Оттоманской империи отправится сухопутная франко-русская армия. Эта грозная последовательность наступательных действий повергнет в трепет Англию; охваченная вихрем разрушительных операций, она откажется от борьбы и покорно склонит голову. Наполеон наконец чувствовал себя в силах закончить и увенчать дело своих рук, как вдруг в этой колоссальной постройке раздался страшный треск, поколебавший ее от основания до вершины.
Влияние байленской капитуляции на положение дел в Европе. Ему ни разу не приходила в голову мысль о возможности национального сопротивления в Европе: он ждал здесь разве что местных вспышек и некоторого волнения в городах. Это была одна из его главных и наиболее гибельных ошибок. Испанская корона сдалась, но народ не пожелал подчиниться и в страстном порыве поднялся против узурпатора. 2 мая вспыхнуло восстание в Мадриде, и Мюрат был вынужден картечью обстреливать народ на улицах. Картагена, Севилья, Сарагосса, Бадахоз и Гренада последовали примеру Мадрида; всюду возникли инсуррекционные хунты; регулярные войска высказались за Фердинанда и смешались с шайками повстанцев, открывшими партизанскую войну против французских войск.
Сначала Наполеон отнесся к этому мятежу с полным пренебрежением; ему казалось, что для усмирения его нужны не войска, а полицейские средства. Но видя, что движение разрастается, он решил принять серьезные меры: приказал Дюпону двинуться с войском к Севилье и сформировал на севере Испании другой корпус под начальством Бессьера. 14 июля Бессьер одержал блестящую победу при Медина де Рио-Секо. Император протрубил об этом успехе на весь мир и снова возвестил, что в Испании все кончено. Вдруг, на обратном пути из Байонны в Париж, он получил в Бордо известие о происшествии неслыханном, неправдоподобном, противоречившем всякому вероятию и однако вполне реальном: испанские банды, эта жалкая сволочь, разбили одну из французских армий и заставили ее капитулировать в открытом поле. Действительно, Дюпон дал окружить себя в Андалузии, близ Байлена, и, не сумев ни выбраться, ни разбить врага, в конце концов сдался: 18 000 французов со своими знаменами, орудиями и обозом капитулировали на позорных условиях.
Байленская капитуляция была одним из важнейших событий этого периода и всей императорской эпохи. Ее материальные и моральные последствия, как прямые, так и косвенные, были громадны. На Пиренейском полуострове ее результатом была немедленная и почти полная потеря французами Испании, где французские войска вместе с Жосефом принуждены были отступить по ту сторону Эбро, и Португалии, где изолированному и подвергшемуся нападению англичан Жюно не оставалось ничего другого, как сдаться. Во Франции общество было глубоко потрясено; народная совесть глухо возмущалась против наглой политики, уже не оправдываемой даже успехом; в известных кругах снова начали предсказывать крушение императорского режима, и наиболее ловкие, наиболее осторожные уже опять помышляли о том, чтобы обеспечить себе будущее предусмотрительной изменой. В Германии и особенно в Пруссии, где национальное чувство побуждалось и распалялось под влиянием иноземной оккупации, где тайные общества начали пламенную пропаганду против французов, сердца дрогнули, и родилась мысль о восстании: прусский министр Штейн в письмах своих предлагал принцу Сайн-Витгенштейну поощрять в Вестфалии смуту и противодействие. На Балтийском море испанский контингент Романьи, включенный в состав армии Бернадота, дезертировал и бежал на английские корабли; это обстоятельство окончательно расстроило обещанную русским диверсию в Скании, и это разочарование естественно возбудило недовольство императора Александра.
- Предыдущая
- 25/77
- Следующая
