Раздельные постели - Спенсер Лавирль - Страница 56

• Предыдущая
• 56/91
• Следующая

Эта картина была мучительной, они перестали смеяться и на какое-то мгновение задумались. Как ни странно, но все выглядело по-настоящему. Отражение заката солнца просунуло свои пальцы через широкое окно, посылая в комнату неземное мерцание. Кэтрин чувствовала на своих плечах руки Клея. Она повернулась и увидела, что он стоит удивительно близко. Когда она поворачивалась, то чуть не задела виском его подбородок.

— Пальто? — спросил он.

Она подумала, что вокруг губ у него было выражение муки.

Интересно, думал ли он в этот момент о Джил Мангассон? Но он быстро убрал с лица это выражение, и на его месте появилась усмешка.

Они переоделись в голубые джинсы и бумажные спортивные свитера и приступили к работе: она на кухне, он в гостиной. Опять все стало на свои места. Для Кэтрин это было как игра «в дом», она работала в этом доме, и он казался ей слишком хорошим, чтобы быть настоящим. Она расставляла их свадебные подарки в буфеты и слушала, как Клей распихивает мебель. Наступил вечер, и временами в процессе работы она позволяла расплыться той грани, которая отделяла настоящее от фантазии.

— Подойди ко мне и скажи, где ты хочешь, чтобы стоял диван, — позвал Клей.

Она поднялась с колен и пошла к нему.

А один раз она подошла к нему, смеясь и спрашивая: — Как ты думаешь, что это такое? — Она показала странную стальную штуковину, которая могла бы сойти и за скульптуру, и за молоточек для отбивания мяса. Они засмеялись и пришли к выводу, что это — скульптура молоточка для отбивания мяса, и решили поставить ее в укромный уголок на холодильнике.

Было совсем темно, когда он появился на кухне и спросил:

— Здесь есть где-нибудь электрические лампочки? — Посмотри в той коробке. Мне кажется, они там.

Они нашли лампочки. Через несколько минут, стоя на коленях, она увидела, что со стороны гостиной комнаты исходит поток света. Кэтрин улыбнулась, когда услышала, как он сказал:

— Ну вот, теперь намного лучше.

Она закончила распаковывать коробки, предназначенные для кухни, и теперь застилала полки шкафа хлопчатобумажной скатертью, когда он проходил через холл, неся звенящие перекладины кровати.

— Осторожно, стена! — предупредила она слишком поздно. Перекладина врезалась в дверную раму. Он пожал плечами и. исчез, унося с собой свою ношу. Затем он прошел мимо с передней спинкой кровати, потом с ящиком инструментов, которые достал из багажника. Она начала распаковывать белье, прислушиваясь к звукам, доносящимся из спальни. Она вешала новые полотенца в ванной, когда он позвал:

— Кэтрин, ты можешь подойти сюда на минуту?

Он стоял на коленях, пытаясь удержать спинку кровати и перекладину под нужным углом, стягивая их гайками и болтами, не забывая чертыхаться при этом.

— Придержи это, ладно?

Его челка в беспорядке спадала на лоб… Она держала металлическую перекладину и чувствовала на своих пальцах вибрацию, пока он работал отверткой.

Положив поперечные планки, он встал и сказал:

— Мне нужна будет помощь, чтобы перенести матрац наверх.

— Конечно, — сказала она, почувствовав себя сразу неуютно.

Подымаясь по ступенькам наверх со своим неуклюжим грузом, Клей предупредил:

— Только направляй его, не поднимай.

Ей хотелось сказать: «Не будь таким заботливым», но она промолчала.

Наконец кровать была собрана, и в комнате воцарилась тишина. Они посмотрели друг на друга — их волосы растрепались; у него под мышками выступили круги пота, а у нее на правой груди красовалась полоска пыли. Он поспешно отвел глаза от ее груди.

— Вот, — произнес он, — можешь приступать.

При виде нового голого матраца они оба почувствовали себя неловко.

— Конечно, — сказала она с показной радостью. — Какого цвета простыни тебе нравятся? У нас есть розовые с большими белыми маргаритками, бежевые в коричневую полоску и…

— Не имеет значения, — перебил ее Клей, наклоняясь, чтобы поднять отвертку, а потом бросил ее в чемодан с инструментами. — Делай как хочешь. Я буду спать на диване.

Кэтрин растирала ладони до тех пор, пока они не онемели. Клей быстро вышел из комнаты. С минуту она неподвижно стояла, уставившись в никуда, потом слегка ударила ногой по новой коробке, оставляя на ней след от своего ботинка. Она посмотрела на отметину, держа руки в карманах джинсов. Она молча извинилась перед коробкой, потом забрала назад свое извинение, резко повернулась и упала вниз на край незастеленной кровати и заплакала. Из гостиной доносилась блюзовая мелодия: Клей включил магнитофон, и из него лился теперь хриплый женский голос под аккомпанемент пианино. Она взяла себя в руки и застелила кровать свежими, хрустящими простынями, а потом решила разложить свои вещи в новый туалетный стол. Она остановилась, держа в руках свитер, и позвала:

— Клей!

Но, очевидно, он не слышал ее, потому что играла музыка.

Она, тихо ступая по застеленному ковром холлу, спустилась на несколько ступенек вниз в гостиную. Он стоял, как ковбой, широко расставив ноги, большие пальцы рук свисали из задних карманов джинсов. Он смотрел в окно.

— Клей?

Вздрогнув, он обернулся.

— Что?

— Ты не возражаешь, если я займу туалетный столик, а ты комод?

— Конечно, — ответил он безразлично, — все что хочешь. — Затем он снова, повернулся к окну.

Выдвижные ящики туалетного столика внутри пахли новым, ароматным деревом. Все в доме было таким свежим, таким нетронутым, таким отличным от того, к чему Кэтрин привыкла. Ее снова охватило чувство того, что все происходящее — нереально, наверное, просто от бессмысленности того, что она делала. Но когда Кэтрин поняла, где находится и что лежит вокруг нее, ей вдруг показалось, что она посягает на дом, который по праву принадлежит другому человеку, и снова перед ней встал образ Джил Мангассон.

Звук выдвигающегося ящика вывел ее из состояния задумчивости. Она посмотрела через плечо и увидела Клея. Он тоже раскладывал свои вещи. Они молча ходили по спальне, каждый занимаясь своим делом, и только изредка говорили друг другу «извини», если это требовалось. Она открыла дверцы гардероба и увидела вещи Клея — спортивное пальто, плотно прижатые друг к другу рубашки и тщательно отутюженные брюки. Вся одежда аккуратно висела на вешалках, что приятно удивило Кэтрин.

В гардеробе стоял запах его духов, как и в его машине. Она закрыла дверцы и повернулась к нему, держа в руке приличное количество вешалок.

— Я думаю, что займу шкаф в другой спальне, если ты не возражаешь.

— Я могу плотнее сдвинуть свою одежду.

— Нет, нет. Все в порядке. Другой шкаф все равно пуст. Когда она прошла через холл и скрылась в комнате, он уставился в ящик бюро и задумался.

Через короткое время они встретились в гостиной. Клей был занят тем, что вынимал кассеты.

— Послушай, ты голоден? — спросила Кэтрин. — Мы не ужинали. — Было почти десять часов вечера.

— Да, немного. — Он продолжал сортировать кассеты, не поднимая глаз.

— О, но… — начала заикаться она. — Здесь ничего нет… Мы могли бы…

— Забудь об этом. По правде говоря, я не очень хочу есть.

— Мы могли бы куда-нибудь поехать и купить гамбургер или еще что-то…

Он посмотрел на ее живот.

— О, вероятно ты голодна.

— Со мной все в порядке.

Он вздохнул, бросил кассету в картонную коробку. Кассета щелкнула, и в комнате наступила тишина. Он уставился на нее, наклоняясь и упираясь руками в бедра, потом медленно покачал головой.

— Разве мы даже не можем поесть вместе?

— Да, но ты первый сказал, что хочешь есть, а теперь говоришь, что не хочешь.

Он прямо посмотрел на нее.

— Ты хочешь гамбургер?

Она погладила свой живот и робко улыбнулась.

— Да, я умираю от голода.

— Тогда, что ты скажешь, если мы перестанем играть «в кошки-мышки», поедем, и съедим по гамбургеру.

— О'кей.

— Тогда давай остальные вещи разберем завтра утром?

— Хорошо. И завтра же я что-нибудь куплю в супермаркете.

• Предыдущая
• 56/91
• Следующая