Прошлые обиды - Спенсер Лавирль - Страница 8
- Предыдущая
- 8/102
- Следующая
Глава 2
Они встретились в холле ресторана, где к ним тут же подошел лощеный женоподобный молодой человек и пригласил: «Сюда, пожалуйста». Следуя за Бесс, как делал это бесконечное количество раз, Майкл почувствовал ту же давнюю тоску. Он наблюдал, как колышутся полы ее пальто, как двигаются ее руки, когда она снимала перчатки, вдыхал слабый аромат все тех же духов с запахом розы.
Духи были единственным, что осталось в ней прежним. Все остальное было новым – искусно обесцвеченные пряди волос, дорогая одежда, уверенные движения, подтянутость. Все это позднейшие приобретения.
Они сидели за столом у окна, на их лица падал свет от висящей под потолком оранжевой люстры в форме глобуса, усиленный розоватым отблеском фосфоресцирующих ламп, отражающих свечение снега на улице. Вечерние посетители уже разошлись, где-то за углом, видимо над баром, по телевизору показывали хоккейный матч. Его звуки сливались с музыкальной композицией, доносящейся из встроенных динамиков. Майкл снял пальто, сложил его и бросил на свободный стул, Бесс предпочла свое не снимать.
Совсем юная официантка с кудрявыми волосами подошла к ним и спросила, принести ли меню.
– Нет, спасибо. Только кофе, – ответил Майкл.
– Два?
Майкл взглядом задал тот же вопрос Бесс.
– Да, два, – ответила она, быстро взглянув на девушку.
Когда они снова остались одни, взгляд Бесс остановился на руках Майкла, лежащих ладонь к ладони на скатерти. У него были крупные, хорошей формы руки с аккуратно подстриженными ногтями и длинными пальцами. Бесс всегда любила его руки. Такие руки, часто повторяла она, должны быть у зубного врача. Даже в разгар зимы его кожа никогда не была совсем бледной. Темные волоски на запястьях подчеркивали белизну манжет. Есть безусловная привлекательность в ухоженных мужских руках, оттененных белизной манжет и темными рукавами пиджака. Часто после развода в совершенно неожиданные моменты – в ресторане, универмаге – Бесс ловила себя на том, что смотрит на руки какого-нибудь мужчины и вспоминает руки Майкла. А когда возвращалось чувство реальности, она проклинала себя за эту горькую память, которая делала ее еще более одинокой.
И сейчас здесь, в ресторане, через шесть лет после развода, оторвав взгляд от рук Майкла и подняв глаза к его лицу, она вынуждена была признаться себе, что по-прежнему находит его привлекательным. У него были идеально очерченные брови над красивыми карими глазами, полные губы и шапка роскошных темных волос. Впервые она заметила легкий налет седины, увидеть который можно было лишь при прямом свете.
– Да, – вздохнула она. – Это был вечер сюрпризов.
Он согласно кивнул.
– Когда я сказала Лизе, что приду обедать, то меньше всего подозревала, что в конечном счете окажусь здесь.
– Я тоже.
– И все-таки мне кажется, тебя это не так потрясло.
– Можешь не верить, но, когда ты открыла мне дверь, я был совершенно ошеломлен.
– Если бы я знала, что Лиза замыслила, меня бы там не было.
– Меня тоже.
На мгновение установилась тишина.
– Послушай, Майкл. Мне очень жаль, что все так получилось. Лиза явно пытается что-то восстановить между нами: эта наша старая посуда, твой любимый бефстроганов, кукурузная запеканка, свечи. Ей не надо было бы все это устраивать.
– Было чертовски неловко. Правда?
– Да. И сейчас тоже.
– Я понимаю.
Принесли кофе – нечто нейтральное, на чем хотя бы можно было сосредоточиться, чтобы не встречаться глазами. Официантка отошла. Бесс, помолчав, спросила:
– Ты знаешь, что Лиза сказала мне, когда мы были одни на кухне?
– Что же?
– Суть такова: повзрослей, мама, ты шесть лет вела себя по-ребячески. Я и понятия не имела, что она так относилась к нашему разрыву. А ты?
– Понял только задним числом, когда она говорила о семье Марка, о том, как они дружны и как любят друг друга.
– Она с тобой об этом говорила?
Он ответил взглядом, глотнув кофе из чашки.
– Когда? – допытывалась Бесс.
– Я не помню, раза два в разное время.
– Она никогда не говорила мне, что вы так часто общаетесь.
– Ты воздвигала барьеры, Бесс, вот почему. И ты устанавливаешь новые прямо сейчас. Ты бы видела выражение своего лица.
– Больно слышать, что она говорила с тобой об этом к что семья Марка знает ее лучше, чем мы его.
– Действительно больно. Они оба тянутся к полной, дружной семье. Разве это не естественно?
– Что ты думаешь о Марке?
– Я плохо его знаю. Я встречался с ним до сегодняшнего дня раза два, не больше.
– Я именно об этом. Как все это могло случиться? Ведь они встречаются совсем недавно, мы едва знаем этого мальчика.
– Ну, во-первых, он не мальчик. Ты должна признать, что он вел себя как мужчина. Он произвел на меня хорошее впечатление сегодня.
– Да?
– Да, черт возьми. Он был рядом с ней, вместо того чтобы предоставить ей самой сообщить нам эту новость. Это не производит на тебя впечатления?
– Пожалуй.
– И похоже, он из хорошей семьи.
Бесс уже пришла кое к каким выводам по дороге в ресторан.
– Я не хочу с ними встречаться.
– Оставь, Бесс. Это глупо. Почему?
– Я не сказала, что я не буду с ними встречаться. Буду, коли нужно, но я не хочу.
– Почему?
– Потому что мне тяжело встречаться со счастливой семьей. Труднее переносить собственную неудачу. Они имеют то, что хотели, и думают, что у нас так же. Так, да не так. Прошло шесть лет, а я все еще не избавилась от чувства горечи.
Он какое-то время молчал, затем признался:
– Да. Я понимаю, что ты имеешь в виду. Ведь со мной такое случилось дважды.
Она потягивала свой кофе и, встречаясь с ним глазами, размышляла, спросить или нет.
– Не могу поверить, что спрашиваю это, и все-таки – что же случилось?
– Между Дарлой и мной?
Она кивнула.
Он вертел чашку в руках.
– Случилось то, что и должно было случиться. Все было не правильно с самого начала. Мы оба решили, что несчастливы в браке, и думали… черт… ну… ты понимаешь. Это был брак как бы рикошетом. Мы оба были одиноки и, как ты сказала, оба считали, что потерпели неудачу, и каждому казалось: надо построить новые отношения и преуспеть в этом, снять прошлую горечь, что ли. А на самом деле все пять лет мы лишь шли к пониманию, что никогда друг друга не любили.
- Предыдущая
- 8/102
- Следующая