Осень сердца - Спенсер Лавирль - Страница 5

• Предыдущая
• 5/92
• Следующая

Праздничный обед, конечно, совсем расстроился. Хотя гости и пытались убедить хозяев, что они ничего не поняли из разговоров на кухне, конечно, им почти все было слышно. О, женщины так изобретательны во всем, что касается светских сборищ и особенно колкостей по части хозяев! В ход идет абсолютно все — и хитрость, и умалчивание, и невинные возгласы, и все там легко и непринужденно, что Лавиния могла себе позволить расстроиться не более, как если бы она вдруг узнала, что скончалась ее портниха.

Лорна, сидя за роялем, видела, что мать держится изо всех сил. Она, приказав Дафне и Серону идти спать, весело болтала, но Лорна могла бы поклясться, что тень беспокойства все-таки проскальзывала на ее лице. Что так могло ее расстроить? Неужели это все из-за слуги — того симпатичного блондина? А между прочим, кто он? И кто должен ответить за то, что он прислуживал в столовой, хотя никто его этому не учил?

Чтобы отвлечь внимание гостей от матери, Лорна весело предложила:

— А теперь мы все вместе споем «После бала»!

Тут же Тейлор Дюваль встал позади девушки, положив руки на ее плечи, и принялся громко петь. Он был всегда готов ради нее на все, что только могло взбрести ей в голову. Другие гости, правда, не последовали его примеру, поэтому Лорна закрыла крышку рояля и, переложив гостей на мать, предложила Тейлору выйти на веранду.

— Я тоже пойду, — подпрыгнула от радости ее сестренка Дженни.

Лорна поморщилась. Для своих шестнадцати лет Дженни чересчур много себе позволяет. Ведь только этим летом Лавиния позволила ей оставаться со взрослыми по торжественным случаям, как, например, сегодняшний прием, и к тому же она никогда раньше не видела Тейлора. Тем не менее это не мешало ей таращить на него глаза при каждом удобном случае.

— А не пора ли тебе спать? — строго спросила старшая сестра.

— Мама разрешила мне остаться до полуночи.

— Ну, тогда все в порядке, ты можешь идти вместе с нами, — с усмешкой сказала Лорна.

Веранда тянулась вдоль всего фасада дома и намного уходила за угол с одного и с другого конца. Повсюду были разбросаны кресла, столы, кушетки, диванные подушки. Все сияло и изливало свет, тепло и радость, и по дому витал неуловимый аромат роз, который сохранялся всю зиму.

Сама усадьба расположилась на восточном мысе острова Манитоу, на озере Белого Медведя, которое, как будто это был лист клевера, с севера, востока и юга огибало остров. Невдалеке, на северо-западном побережье залива Снайдерс, виднелась деревушка Белый Медведь.

Из внутреннего дворика можно было попасть прямо в сад и в оранжерею, где целый штат садовников, нанятый Лавинией, круглый год выращивал цветы. И сегодня, в теплый летний вечер, они наполняли ночь неповторимым ароматом. Был июнь, кругом цвели целые сады, и фонтаны, привезенные когда-то из Италии, источали чудесную музыку струй. Молодая луна, как золотая монета, блестела в воде. Издалека доносились звуки прекрасного оркестра, изысканно и неустанно игравшего «Дон-Кихота»; залитый огнями паром, переполненный толпами народа, без устали переправлял людей к городскому причалу. Ниже виднелся собственный причал усадьбы Роуз-Пойнт, на который набегали ласковые волны озера.

Однако сегодня вечером никому не было никакого дела до этой романтической картины. Дженни схватила Лорну за руку, как только они подошли к окну.

— Лорна, что произошло на кухне? Что это все значит?

— Что за манеры, Дженни! Не следует обсуждать это при Тейлоре!

— Нет-нет, не обращайте на меня внимания. Я ведь просто старый друг семьи, и все, так ведь?

— Конечно! Лорна, расскажи…

— Ну, я всего не знаю, но одно я поняла очень хорошо: папа хотел уволить кухарку, а мама позволила ей остаться.

— Кухарку? Но почему? Всем же очень понравился сегодняшний ужин.

— Понятия не имею. Папа ведь не то что посреди званого приема, а вообще ни разу в жизни не бывал на кухне. И он, и мама орали так, словно готовы были убить друг друга.

— Да я знаю. В столовой все было слышно, правда, Тейлор?

Лорна вспомнила эту сцену, однако в этот момент на веранду вышел Тим Иверсен, и его появление прервало их беседу. Разговор тут же переключился на фотографии, которые Тим сделал во время парусных гонок, и на то, что писали в газетах по этому поводу.

Вскоре к ним присоединились остальные гости, и сестры опять не смогли выяснить, что же случилось за обедом.

Вечеринка уже кончилась, и Лавиния с Гидеоном прощались с последними гостями, а Лорна так ни о чем и не успела спросить родителей.

— Ну, говорила что-нибудь мама про сцену в кухне? — шепотом поинтересовалась Дженни, когда они поднимались по лестнице.

— Да нет же, ничего она не говорила.

— И тебе самой ничего в голову не приходит?

— Нет, ничего, но мне все-таки хочется узнать, в чем дело.

Наверху Лорна поцеловала младшую сестренку и пожелала ей доброй ночи. Дженни побежала в комнату, которую занимала вместе с Дафни, а у старшей была своя собственная спальня. В ней, несмотря на высокие потолки и огромные окна, было жарко. Лорна вынула из ушей сережки, положила их на туалетный столик, сняла и поставила у кресла туфли. Она чутко прислушивалась к звукам, доносившимся из коридора. Убедившись, что там никого нет, девушка приоткрыла дверь, минуту помедлила и выскользнула из комнаты.

Кругом было темно и тихо. В коридоре погасили лампы, потому что все, даже тетушки, уже поднялись к себе и теперь, конечно, легли спать.

В полной темноте Лорна на цыпочках прошла мимо центральной лестницы к винтовой лестнице и конце коридора, по которой можно было, пройди комнату для слуг, попасть прямо в кухню.

Остановившись на ее пороге, дочка Барнетта увидела там все те же четыре фигуры: двух служанок, кухарку и Харкена. Девушки убирали остатки ужина, кухарка резала ветчину, а Харкен подметал пол. «О Господи, а он недурен собой», — подумала Лорна, наблюдая за ним.

Наконец она поздоровалась:

— Хелло.

Все замерли. Первой спохватилась миссис Шмитт:

— Хелло, мисс.

Лорна вошла в кухню и осторожно прикрыла за собой дверь.

— Скажите, пожалуйста, а в какое время вы ложитесь спать?

— Мы пока работаем, мисс, но скоро кончим.

Лорна бросила взгляд на часы.

— Уже двенадцать?

— Завтра выходной, мисс. Сразу же после завтрака мы все пойдем в церковь. Все, что нам нужно сделать, так это приготовить холодные закуски.

— О да, конечно… — лицо Лорны озарилось улыбкой, — я и не думала, что вы так долго работаете.

— Только по торжественным дням, мисс.

В комнате воцарилось молчание. Девушки застыли с медными кастрюлями в руках. Харкен перестал подметать и молча стоял с веником в руках. Так протекли несколько секунд… Наконец кухарка спросила:

— Могу я вам что-нибудь предложить, мисс?

— О нет, что вы, я только хотела узнать, что… ну… — замялась Лорна, тут же осознав свою ошибку.

По всем канонам вопрос, который она хотела задать, был неуместен, даже с точки зрения прислуги. Какое право имела она выпытывать у этих усталых, измотанных людей, что так взбесило ее отца сегодня вечером?

— В спальне очень жарко. Нет ли у вас сока?

— Мы еще не сделали на утро, но осталось кое-что покрепче, мисс. Хотите стаканчик?

Кое-что покрепче — это шампанское с ромом, Лорне никогда не давали это пить.

— В основном, мисс, это зеленый чай с мятой, — добавила кухарка.

— Ну, если только чай… тогда большую чашку.

Кухарка повернулась и направилась к двери. Когда она вышла из кухни, Харкен решился:

— О, мисс, я могу показаться вам нахальным типом, но, кажется, я знаю, почему вас интересует то, что случилось здесь на кухне часом раньше.

Она удивленно уставилась на него.

Харкеном вдруг овладело волнение: девушка была так хороша собой, что он не мог отвести от нее глаз.

— Они поссорились из-за меня, — прямо ответил он. — Ведь это я подложил записку вашему отцу в мороженое.

— Записку? Отцу в мороженое? — Лорна невольно улыбнулась. — Неужели правда?

• Предыдущая
• 5/92
• Следующая