Брачный контракт - де Бальзак Оноре - Страница 2

• Предыдущая
• 2/34
• Следующая

И вот как-то утром он сказал одному из своих друзей по имени де Марсе, который впоследствии приобрел большую известность:

— Мой друг, в жизни должен быть смысл!

— Неужели надо было дожить до двадцати семи лет, чтобы постичь это? — насмешливо спросил де Марсе.

— Да, мне двадцать семь лет, и как раз поэтому я решил обосноваться в Ланстраке и стать помещиком. Я поселюсь в Бордо, в старом отцовском особняке, перевезу туда свою мебель из Парижа, но парижскую квартиру оставлю за собой и буду ежегодно жить в ней три зимних месяца.

— И женишься?

— И женюсь.

— Я тебе друг, славный мой Поль, ты это знаешь, — сказал де Марсе, с минуту подумав. — Ну что ж! Стань отцом семейства и примерным супругом; ты будешь посмешищем до конца своих дней. Если бы ты мог быть не только смешон, но и счастлив — еще куда ни шло; но ты не будешь счастлив. У тебя недостаточно твердая рука, чтобы удержать бразды правления в семейной жизни. Надо отдать тебе справедливость; ты прекрасно ездишь верхом, никто лучше тебя не умеет вовремя натянуть или отпустить поводья, поднять лошадь на дыбы, оставаясь точно приросшим к седлу. Но женитьба, дорогой мой, дело другое. Я уже предвижу, как норовистая госпожа де Манервиль рысью, а больше галопом, помчит тебя во весь опор, и вскоре ты будешь выбит из седла, да так, что очутишься в канаве с переломанными ногами. Послушай! У тебя остались поместья в департаменте Жиронды, приносящие сорок с чем-то тысяч дохода. Прекрасно! Отошли в Бордо своих лошадей и лакеев, обставь там свой особняк; ты станешь властителем бордоской моды, к твоему мнению будут прислушиваться и в Париже, мы же будем сообщать тебе обо всех наших чудачествах. Веселись в провинции, дурачься там — может быть, эти дурачества тебя прославят, — только не женись! Кто женится в наше время? Коммерсанты — ради денежных выгод или же для того, чтобы вместе с женой тянуть лямку; крестьяне — чтобы народить побольше детей, потому что им нужны рабочие руки; биржевые маклеры или нотариусы, которым надо платить за контору; злополучные короли — для продолжения своих злополучных династий. Только мы одни свободны от этой обузы, а ты хочешь подставить шею под ярмо! Ну зачем тебе жениться? Поделись своими соображениями с лучшим другом. Допустим, что твоя жена будет так же богата, как и ты; но восемьдесят тысяч ливров дохода для двоих — далеко не то, что сорок тысяч для одного, потому что пойдут дети — и вот вас уже не двое, а трое или четверо. Неужели ты возымел нелепое желание продолжать род Манервилей? Это не принесет тебе ничего, кроме неприятностей. Видно, ты не знаешь, что быть отцом или матерью — дело не легкое. Брак, друг мой, — глупейшая жертва, которую мы приносим обществу; она идет на пользу только нашим детям, да и то лишь тогда, когда их лошади уже щиплют траву на наших могилах. Разве ты жалеешь об отце, этом деспоте, загубившем твою молодость? И ты воображаешь, что тебе удастся завоевать любовь своих детей? Твои заботы об их воспитании, попечение об их счастье, вынужденные строгости лишь оттолкнут их от тебя. Дети любят только щедрого и слабовольного отца, которого сами впоследствии будут презирать. Итак, тебя будут либо бояться, либо презирать. Не всякому дано быть хорошим отцом. Посмотри на наших друзей, о ком из них ты мог бы сказать:

«Вот бы мне такого сына!» Подобные отпрыски только покрыли бы позором твое имя. С детьми, дорогой мой, не оберешься хлопот. Но пусть даже твои дети будут ангелами. Имеешь ли ты представление о пропасти, отделяющей жизнь холостяка от жизни женатого человека? Так слушай. Оставаясь холостым, ты можешь решать:

«Я позволю себе быть смешным лишь до известного предела; публика будет думать обо мне лишь то, что я захочу». Женившись, ты будешь смешон беспредельно. Пока ты холост, счастье зависит от тебя самого: сегодня ты наслаждаешься им, завтра обходишься без него; женившись, ты должен довольствоваться тем, что есть, а когда тебе захочется счастья — ты его не найдешь. Женившись, ты превратишься в тупицу, станешь присматривать невесток с приданым, рассуждать о религии и морали, считать, что молодые люди безнравственны, опасны; словом, станешь брюзгой — действительным членом академии житейской мудрости. Мне жаль тебя. Старый холостяк, от которого нетерпеливо ждут наследства, который до последнего вздоха воюет со своей сиделкой, тщетно умоляя дать ему напиться, — счастливец по сравнению с женатым человеком. Не стану говорить, как надоедливы, скучны, несносны, мучительны, неприятны, стеснительны, глупы вечные стычки между двумя людьми, которые вынуждены постоянно быть вместе, навсегда связаны между собою и сами себя обманули, думая, что подходят друг к другу. Как эти стычки одуряют, как парализуют волю! Говорить об этом — значит повторять сатиру Буало против женщин, а мы и так знаем ее наизусть. Я простил бы тебе эту смешную затею, если бы ты собирался жениться, как подобает настоящему вельможе: учредить майорат, не упустить времени и в первые годы брака обзавестись парочкой законных детей, а затем жить раздельно с женой, встречаясь с нею только на людях, и возвращаться из путешествий не иначе, как заранее известив о своем приезде. Для такого образа жизни требуются двести тысяч дохода; твое имя позволит тебе легко осуществить мой план, женившись на какой-нибудь богатой англичанке, — ведь они без ума от титулов. Только такая жизнь кажется мне подлинно аристократической, благородной, достойной француза; только тогда мы можем внушить женщине уважение и дружеские чувства; только этим путем можно выделиться из общей массы — словом, только ради такой жизни молодому человеку стоит расстаться с привычками холостяка. Создав себе подобное положение, граф де Манервиль будет достоин своей эпохи, возвысится над общим уровнем, станет по меньшей мере посланником или министром. Он никогда не будет смешон, приобретет все преимущества, какие дает брак, сохранив в то же время все привилегии холостяка.

— Но, дружище, ведь я не де Марсе, я просто-напросто Поль де Манервиль, как ты сам сказал, будущий отец семейства, примерный супруг, депутат партии центра и, быть может, пэр Франции, — судьба чрезвычайно скромная, но я непритязателен и охотно с этим примирюсь.

—  — А примирится ли твоя жена? — не унимался де Марсе.

— Моя жена, дорогой, будет делать то, что я захочу.

— Ах, бедный друг, ты все еще упорствуешь? Так прощай, Поль, я перестал тебя уважать. Еще два слова, — ведь не могу же я равнодушно отнестись к твоему отречению. Видишь ли, еще одно дает перевес нашему брату: холостяк, даже если у него только шесть тысяч дохода, даже если от всего богатства у него осталась лишь репутация щеголя, лишь воспоминания о былых успехах, — этот холостяк еще не пропал: у него лишь тень прежней удачи, но эта тень очень много значит. У этого поблекшего холостяка еще есть шансы кое-чего добиться в жизни, он еще на многое может рассчитывать. Но жениться, Поль, это значит сказать себе:

«Дальше идти некуда». Женившись, ты остановишься на том, чего уже достиг, если только тобой не займется жена.

— Ах, не выношу твоих вечных преувеличений! — сказал Поль. — Я устал жить для других, мне надоело держать лошадей только напоказ, надоело руководиться во всех своих поступках мыслью: «А что скажут?» Мне надоело разоряться лишь для того, чтобы не дать глупцам повод восклицать: «Вот тебе на! У Поля все та же карета! Где же его состояние? Он его промотал? Проиграл на бирже?» — «О нет, он миллионер. Госпожа N. N, без ума от него. Он выписал из Англии упряжку, равной которой нет во всем Париже. На прогулке в Лоншане особенно выделялись коляски господ де Марсе и де Манервиля; в каждую было впряжено по две пары великолепных лошадей…» Одним словом, мне надоели бесчисленные вздорные замечания, при помощи которых толпа дураков управляет нами. Мне стало ясно, что такая жизнь, когда несешься куда-то, вместо того чтобы спокойно идти своим путем, истощает и старит нас. Поверь, дорогой Анри, я восхищаюсь тобой, но вовсе не завидую. Ты умеешь рассуждать обо всем, твои мысли и поступки достойны государственного деятеля, ты выше общепринятых законов, предвзятых идей, укоренившихся предрассудков, общепризнанных условностей, короче, ты умеешь извлекать выгоду из таких положений, которые мне не приносят ничего, кроме неприятностей. Твои бесстрастные, логичные и, быть может, вполне верные умозаключения показались бы толпе ужасно безнравственными. Я принадлежу к этой толпе. Играя, я должен подчиняться законам игры, созданным той общественной средой, в которой мне суждено жить. Поднявшись на вершины человеческой мысли, на недоступные ледяные кручи, ты продолжаешь владеть своими силами; но я замерзну там. Есть чувства, составляющие для большинства людей основу жизни, и я, тоже рядовой человек, теперь испытываю в них потребность. Можно волочиться за десятком женщин, но не иметь успеха ни у одной; как бы ты ни был ловок, умен, опытен, бывают случаи, когда ничего не можешь добиться. В браке мне нравится спокойный повседневный обмен мыслями, нравится мирная, бесхитростная жизнь, когда постоянно чувствуешь присутствие женщины…

• Предыдущая
• 2/34
• Следующая