Подсказки пифии - Сунд Эрик Аксл - Страница 4

• Предыдущая
• 4/72
• Следующая

Крутя педали, она несколько раз обогнула земной шар – а колеса со стрекотом крутились в пустом воздухе. Ее тело стало сильнее, но она не сдвинулась ни на сантиметр. Ничего не произошло. Она просто давила на педали, оставаясь в центре расходящихся кругов.

Гао Лянь из Уханя был здесь везде, хотя его никогда не существовало на свете. Он был в рисунках, в газетных вырезках, листках блокнота, на аптечном чеке, где она обвела кружочками первые буквы в начале товаров – так, что они образовали слово “ГАО”.

Гао Лянь из Уханя пришел к ней, потому что ей нужен был кто-то, кто мог бы канализировать ее вину.

Заплатить по счетам, по которым она задолжала человечеству.

Она верила, что все тексты, все статьи об убитых имеют отношение к ней самой. Следя за происходящим, она параллельно искала объяснений – и находила их в себе.

Ее порождение звали Гао Лянь из Уханя, а источник вдохновения, благодаря которому эта личность явилась на свет, находился совсем рядом, в ее квартире.

София подошла к книжной полке и сняла с нее старую книгу в лопнувшем кожаном переплете.

Гао Лянь, “Восемь рассуждений об искусстве жить”.

Она купила эту книжку за тридцать крон на блошином рынке и с тех пор едва ли открывала ее, но имя автора читалось на вытертом корешке, и книга всегда стояла на полке по соседству с крючком, запиравшим комнату.

София поставила книгу на место и пошла на кухню. На столе лежала развернутая газета.

Статья об Ухане, столице китайской провинции Хубэй, на фотографии – башенка с восьмигранной крышей, пагода. София свернула газету, отложила на край кухонного стола.

Что еще?

Фрагмент из доклада Миграционной службы о детях, не имеющих документов, другой доклад – об условиях усыновления в Восточной Азии и еще один – особое расследование: о продаже граждан Китая в Западную Европу.

София понимала, почему она выдумала Гао Ляня. В ее чувстве вины он выступил как заменитель, как суррогат ребенка, которого она не смогла сохранить. Взросление Гао было ее собственным взрослением, а оказаться в изолированном помещении означало очиститься, заострить чувства до крайности. Стать сильной душой и телом.

Но где-то на этом пути она потеряла контроль над Гао.

Он стал не тем, каким был ей нужен, и потому его существованию пришел конец: София больше не верила в него.

Она знала, что там, в комнате, никого нет.

Гао Лянь из Уханя никогда не существовал.

София снова вошла в тайную комнату, достала свернутые в трубочку анонсы вечерних газет, развернула, разложила на полу. “В кустах обнаружена мумия”, “Страшная находка в центре Стокгольма”.

Она читала об убийстве Юрия Крылова, сироты из белорусского города Молодечно, которого нашли мертвым на Свартшёландет. Ее особенно интересовали подчеркнутые фразы. Подробности, имена и места.

Неужели это сделала я?

София перевернула старый матрас. Сквозняк подхватил бумажки, они закружились перед ней. Пыль от бумаги полезла в ноздри.

Лист, вырванный из немецкого доклада Збарского о русском искусстве бальзамирования. Распечатка из интернета. Подчеркивания и ссылки на Збарского, сделанные ее почерком. Краткое описание работ по бальзамированию Ульянова-Ленина, выполненных профессором Воробьевым в Харьковском институте анатомии.

Снова ее почерк на каких-то покрытых цифрами листочках в клетку. Математические расчеты: сколько нужно химикатов для тела такого-то веса и размера.

И наконец – ксерокопия статьи о частном предприятии, которое в девяностые годы занималось бальзамированием убитых главарей русской мафии. Кого-то отравили, кого-то взорвали в автомобиле. Предприятие выставляло клану счет исходя из того, насколько тела оказывались повреждены.

София отложила статьи, и тут у нее зазвонил телефон. Она увидела, что это Жанетт. Вставая, чтобы ответить, София оглядела комнату.

Пол почти полностью исчез под толстым слоем бумаг. Но смысл, объяснение, это огромное “Зачем?”…

Ответ находится здесь, подумала она, беря трубку.

Человеческие мысли, изорванные в мелкие бумажные клочья.

Мозг, который взорвался.

Жизнь маленького человека, думала Жанетт, паркуясь перед домом в Гамла Эншеде. Именно сейчас ей так не хватало простого и предсказуемого. Ощутить удовольствие после долгого изматывающего рабочего дня, отложить в сторону служебные проблемы. Освободиться от мыслей о работе в тот момент, когда ей перестают платить за то, что она их вертит в голове.

Юхан ночевал в центре, у Оке и Александры, и Жанетт, едва перешагнув порог, почувствовала, как пусто в доме. Здесь нет семьи. Как бы эгоистично ни вел себя Оке перед разводом, Жанетт не хватало их разговоров за стаканом пива на кухне или тех вечеров, когда показывали какой-нибудь американский детектив и Жанетт, комментируя неправдоподобие происходящего на экране, не могла удержаться от веселого злословия. Несмотря ни на что, в той жизни было много любви, они все-таки любили друг друга.

А теперь на кухне пусто – только жужжит холодильник и слабо пощелкивает в батарее.

На двери холодильника открытка от родителей Жанетт. Привет из их пенсионного тура в Китай. Жанетт почувствовала укол нечистой совести – она ведь совсем не беспокоится о них. Не посвящает им ни единой мысли. В основном потому, что она по ним совсем не скучает.

С тех пор как Оке уехал, даже пахло здесь иначе. Странным образом Жанетт не хватало тяжелого запаха масляных красок, льняного масла и терпентина, и в то же время неплохо было не испытывать постоянной тревоги из-за перспективы сесть в кляксу берлинской лазури или внезапно обнаружить на стене совершенно неуместное малиновое пятно. Несмотря на это, Жанетт вспоминала прошлое с откровенной печалью и на миг забыла, как ее напрягало, что они едва сводили концы с концами. Безответственное, безалаберное отношение Оке к деньгам. В итоге для него все устроилось наилучшим образом, и его мечта жить своим искусством стала реальностью. Может, она, Жанетт, была слишком нетерпеливой? Слишком слабой, чтобы дать ему решительный пинок в правильном направлении в минуты, когда он сомневался в своем даровании? Может быть. Теперь это уже не важно. Этот брак завершен, и ничто из того, что Оке делает сейчас, не имеет отношения к Жанетт. К тому же у нее полно работы, и ей некогда размышлять, как бы оно все было по-другому.

Женщины в машине. Высока вероятность, что это были Ханна Эстлунд и Йессика Фриберг. Иво Андрич сейчас как раз работает над тем, чтобы подтвердить догадки полиции.

Завтра она получит ответ. Если она окажется права, это будет означать, что дело переходит к прокурору и расследование тем самым объявляется закрытым.

Первым делом надо произвести обыск у обеих женщин, найти доказательства их вины. Потом они с Хуртигом упорядочат информацию и передадут ее фон Квисту. Жанетт не мнила себя блестящим следователем. Просто она следовала всем поворотам пути – и при некоторой удаче и соблюдении известных правил на все вопросы находились ответы.

Фредрика Грюневальд, Пер-Ула Сильверберг, Регина Седер и ее сын Юнатан были убиты двумя жаждущими мести женщинами.

Folie a deux. Психоз на двоих, как его еще называют, почти всегда берет начало в родительской семье. Например, мать и дочь живут изолированно и делят одно психическое заболевание на двоих. Ханна Эстлунд и Йессика Фриберг, конечно, не были родственницами, но они росли рядом, ходили в одни и те же школы, а потом приняли решение жить вместе.

Рядом с телом Грюневальд кто-то оставил желтые тюльпаны. Карл Лундстрём в вечер своей смерти тоже получил желтые тюльпаны. Могло ли статься, что женщины убили и его тоже? А почему нет? И Карл Лундстрём, и Пер-Ула Сильверберг были педофилами, посягнувшими на своих дочерей. Весьма вероятно, что именно это их и связывало. Таким образом, желтые тюльпаны и школа Сигтуны имеют общий знаменатель.

Жанетт зажгла свет на кухне, подошла к холодильнику, достала масло и сыр.

• Предыдущая
• 4/72
• Следующая