Выбери любимый жанр

Кризис мирового капитализма - Сорос Джордж - Страница 29


Изменить размер шрифта:

29
Нравственная философия

Кант выводил свои категорические императивы из существования морального агента, который руководствуется велениями разума в такой степени, что исключает корысть и желание. Такой агент имеет трансцендентальную свободу и автономию воли в отличие от «гетерономии» агента, воля которого зависит от внешних причин [18]. Этот агент может признать безусловные моральные императивы, которые являются объективными в том смысле, что они универсально применимы ко всем рациональным существам. Одним из таких категорических императивов является «золотое правило», заключающееся в том, что мы должны действовать так, как хотели бы, чтобы другие действовали по отношению к нам. Безусловный авторитет императивов исходит от идеи, состоящей в том, что люди являются рациональными агентами.

Однако проблема в том, что рационального агента, описанного Кантом, не существует. Это – иллюзия, созданная путем абстракции. Философы Просвещения любили считать себя обособленными и необремененными связями с обществом, но на самом деле они имели глубокие корни в своем обществе – с христианской моралью и чувством общественных обязанностей. Они хотели изменить свое общество. С этой целью они изобрели некоего не связанного ни с чем индивида, одаренного разумом, подчиняющегося велениям своей совести, а не внешнего авторитета. Они не смогли понять, что подлинно ни с чем не связанный индивид не может быть одарен чувством долга. Общественные ценности могут быть усвоены, но они не связаны ни с каким индивидом, пусть даже и одаренным разумом; их корни лежат в общности, к которой этот индивид принадлежит. Современные исследования неврозов пошли еще дальше и выявили индивидов, мозг которых был поврежден особым образом, так, что их способности к обособленному наблюдению и размышлению не были нарушены, но было нарушено чувство самосознания. Это состояние повлияло на их суждения, а их поведение стало неустойчивым и безответственным.

Таким образом, похоже, ясно, что мораль основывается на чувстве принадлежности общности, будь то семья, друзья, племя, нация или человечество. Но рыночная экономика не является обществом, особенно когда она действует в мировом масштабе; работать по найму в корпорации это не то же самое, что принадлежать к обществу, особенно если руководство корпорации отдает предпочтение мотиву получения прибыли, а не другим соображениям, и любой человек может быть уволен без колебаний. Люди в современном переходном обществе не ведут себя так, как будто ими руководят категорические императивы; похоже, «дилемма заключенных» проливает больше света на их поведение [19]. Кантовская метафизика моральных норм соответствовала эпохе, в которой разум должен был сражаться с внешним авторитетом, но сегодня она кажется нерелевантной, поскольку внешнего авторитета больше не существует. Ставится под сомнение сама необходимость разделять между тем, что такое хорошо и что такое плохо. Зачем волноваться, если действия приводят к желаемому результату? Зачем искать истину? Зачем быть честным? Зачем беспокоиться о других? Кто такие «мы», которые составляют мировое сообщество, и каковы ценности, которые должны держать нас вместе? Вот вопросы, на которые надо ответить сегодня.

Однако было бы ошибкой совсем отказаться от нравственной и политической философии эпохи Просвещения только потому, что она не смогла реализовать свои грандиозные амбиции. В духе ошибочности мы должны скорректировать крайности в нашем мышлении, а не впадать в другую крайность. Общество без общественных ценностей вообще не может выжить, а мировое сообщество нуждается в универсальных ценностях, которые поддерживали бы его единство. Просвещение предложило ряд универсальных ценностей, и память об этой эпохе все еще жива, даже если она и начала несколько притупляться. Но вместо того чтобы отказаться от этих ценностей, мы должны их модернизировать.

«Обремененная личность»

Ценности Просвещения можно сделать значимыми для нашего времени путем замещения разума ошибочностью и замены «обремененной личности» необремененной личностью философов Просвещения. Под «обремененными личностями» я имею в виду людей, нуждающихся в обществе, – людей, которые не могут существовать в прекрасной изоляции, но все же лишенных чувства принадлежности, которое было настолько огромной частью жизни людей во времена Просвещения, что они даже не осознавали этого. Мышление «обремененных личностей» формируется их общественным окружением, их семьей и другими связями, культурой, в которой они воспитывались. Они не занимают вневременную, лишенную перспективы позицию. Они не наделены совершенным знанием, они не лишены корысти. Они готовы бороться за выживание, они не изолированы; неважно, насколько хорошо они будут бороться, но они не выживут, поскольку они не бессмертны. Им необходимо принадлежать чему-то большему и более длительно существующему, хотя, будучи подверженными ошибкам, они могут не признавать этой своей потребности. Другими словами, это – настоящие люди, мыслящие агенты, мышление которых не свободно от ошибок, а не персонификации абстрактного разума.

Выдвигая идею «обремененной личности», я, безусловно, занимаюсь тем же абстрактным мышлением, что и философы эпохи Просвещения. Я предлагаю еще одну абстракцию, основанную на нашем опыте, но с их формулировкой. Реальность всегда сложнее, чем наше толкование. Диапазон людей, живущих на земле, может варьировать в бесконечно широких пределах: от тех, кто приблизился к идеалам Просвещения, до тех, про кого едва ли можно сказать, что они живут как личности, – при этом кривая распределения явно отклоняется в сторону последних.

Идея, которую я хочу донести, заключается в том, что мировое сообщество никогда не может удовлетворить потребность людей в адекватной принадлежности. Оно никогда не сможет стать сообществом. Оно – такое большое и пестрое, в нем присутствует так много различных культур и традиций. Те, кто хочет принадлежать общности, должны искать ее где-то еще. Мировое сообщество должно всегда оставаться чем-то абстрактным – некой универсальной идеей. Оно должно уважать потребности «обремененной личности», признать, что эти потребности не удовлетворяются, но оно не должно стремиться удовлетворить их полностью, потому что никакая форма общественной организации не может удовлетворить их раз и навсегда.

Мировое сообщество должно осознавать свою ограниченность. Это – универсальная идея, а универсальные идеи могут стать очень опасными, если они заводят слишком далеко. И именно мировое государство завело бы идею мирового сообщества слишком далеко. Все, что может дать универсальная идея, так это – послужить основанием для правил и институтов, необходимых для сосуществования множества обществ, составляющих мировое сообщество. Оно не может дать сообщество, которое удовлетворило бы потребность людей в принадлежности. Но тем не менее идея мирового сообщества должна представлять нечто большее, чем агломерацию рыночных сил и экономических операций.

Принципы открытого общества

Как «обремененная личность» может быть связана с открытым обществом или, выражаясь менее абстрактно, как может мир, состоящий из «обремененных личностей», способствовать созданию открытого мирового сообщества? Необходимо признание нашей ошибочности, но одного этого – явно недостаточно. Нужно дополнительное звено.

Ошибочность устанавливает сдерживающие факторы, которые необходимо учитывать при коллективном принятии решений, чтобы защитить свободу личности, но ошибочность должна также сопровождаться позитивным импульсом к сотрудничеству. Вера в открытое общество как в желаемую форму общественной организации могла бы предоставить такую возможность. В сегодняшней ситуации, когда мы уже тесным образом взаимосвязаны с мировой экономикой, эта возможность должна существовать уже в мировом масштабе. Нетрудно идентифицировать ценности, разделяемые всеми. Избежать разрушающих вооруженных конфликтов, особенно ядерной войны, защитить окружающую среду, сохранить мировую финансовую и торговую системы – мало кто откажется от этих целей. Сложность заключается в определении того, что именно должно быть сделано, и в создании механизма для осуществления того, что должно быть сделано.

вернуться

18

Roger Scruton. Kant. Oxford University Press. 1989.

вернуться

19

Rappaport and Chammah, with Orwant. Prisoner's Dilemma. 1965.

29
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело