Семь чудес и гробница теней - Леранжис (Леренджис) Питер - Страница 46

• Предыдущая
• 46/49
• Следующая

– Посмевшие навредить Избранным, – объявила она, – да падет на вас гнев Артемисии!

За нами раздался целый хор возбужденных хрипов и фырканья.

– Приведите их, сейчас же, – продолжила она, указав костлявым пальцем в дальний конец улицы. – И приведите их живыми, если хотите умилостивить царицу.

Нас потащило по реке из невидимых рук. Горящие теплым оранжевым светом окна в кирпичных и каменных домах вокруг померкли, а затем и вовсе исчезли за колышущейся темной пеленой. Я оглянулся по сторонам в поисках Касса и Эли и обнаружил их плывущими по воздуху далеко впереди, уже почти у самой авеню.

– Ты знаешь, кто это странное создание? – спросила мама, и в ее голосе было больше благоговейного трепета, чем страха.

Ее спокойствие удивило меня. Сам я дрожал до кончиков ногтей.

– Бывшая прорицательница, – ответил я. – Она служит у…

«Нет! Не говори ничего! Сохрани это в тайне!»

– Служит у кого? – спросила мама.

Мог ли я сказать ей правду? Мог ли я теперь доверять ей хоть в чем-либо?

Мы, заметно быстрее, пересекли сначала одну ярко освещенную авеню, затем другую. Церкви, магазины, похожие на замки многоквартирные дома проносились мимо призрачными образами до тех пор, пока запах выхлопных газов не сменился ароматами травы и земли. Следуя по широкому берегу залитой лунным светом реки, мы свернули направо.

Парк Риверсайд.

Мы с мамой догнали Касса и Эли. На их лицах был написан такой же сильный ужас, какой сковывал и меня. Эли посмотрела на маму и с запозданием беззвучно шевельнула губами:

– Мама?

Я кивнул. Она что-то шепнула Кассу.

– Куда вы нас несете, Скилаки? – прокричал я.

Бывшая прорицательница развернулась прямо в воздухе:

– Как вы уже могли догадаться, после того как вы нас покинули, дела в Бо’глу идут не так хорошо. И что-то мне подсказывало, что это было лишь начало. Так что, полагаю, мне стоит вас поблагодарить.

– Поблагодарить за что? – крикнула Эли.

– За открытие порталов для мертвых, разумеется, – ответила Скилаки. – Теперь мертвые могут свободно проходить через них.

– Мы… Мы этого не делали! – возразил я.

Скилаки подлетела ко мне так быстро, что я едва не перевернулся на облаке из зомби. Она побарабанила костлявыми пальцами по моему рюкзаку:

– Еще как сделали. Когда вы нашли и разбудили этот утерянный дар Массарима, вы открыли брешь, которая была запечатана многие годы. Забавно, не правда ли? – Скилаки запрокинула голову и расхохоталась своим шипящим смехом. – Безделушка, исцеляющая тела, создает проход для мертвых в ваш мир.

– Массарим?! – ахнула мама.

У меня оборвалось сердце. Конец секретности.

Тени закивали и засопели, но Скилаки вскинула правую руку:

– Тихо, вы, дурачки!

– Чки! – повторил один из них, пискляво захрипев, что, видимо, было эквивалентом смеха.

Скилаки указала костлявым пальцем на веселящегося зомби, и я увидел, как мимо меня пронеслось размазанное черное пятно. В следующую секунду раздался неприятный глухой удар о дерево.

– Я верну подарок царицы Артемисии на его законное место, – продолжила разговор Скилаки. – И если учесть, как сильно ее огорчил ваш грубый и в высшей степени разрушительный отлет из дворца, уверена, она будет бесконечно рада закончить с вами кое-какие дела.

Эли и Касс бросали на меня панические взгляды. Мы двигались все быстрее. Встречный ветер хлестал меня по лицу.

– Вы сказали «Артемисия»? – подала голос моя мама.

Она знала. Масса было известно о том, где мы побывали. И что мы нашли.

До сегодняшнего дня исцеляющий локулус спокойно лежал себе в хранилище – всего лишь камень, украшение, очередной лот нечистого на руку продавца произведений искусства.

В ожидании, когда придет Избранный и пробудит его силы.

«Где хромой пойдет, больной встанет, мертвый будет жить вечно».

Поток теней замедлился. Их голоса теперь звучали громче и возбужденнее. Вдалеке я увидел каменное здание с куполом.

– Скилаки, – спросил я, – куда вы нас несете?

Она повернулась ко мне, и от улыбки остатки плоти на ее лице пошли трещинами.

– На прогулку, – ответила она.

Тени опустили нас на землю и тут же рассеялись подобно порыву ветра над выжженным полем. Перед нами был гранитно-мраморный мемориал с колонами, в лунном свете сияющий бледно-зеленым. Толпы теней буквально облепили его ступеньки. Мы стояли на вершине холма. Слева к огороженной обзорной площадке вела пешеходная дорожка, а по другую сторону внизу склона протекала река. Рядом из идущего на север туннеля тянулась железная дорога.

– Скилаки, – начал Касс. Его глаза смотрели на мемориал, а голос дрожал. – Помните ту карту Бо’глу, что вы нам показывали? Там были обозначены порталы. Поначалу мы не поняли, где они или куда ведут. Но затем мы с Джеком нашли один.

– И мы вышли из Царства Мертвых прямо в современный Лондон, – подхватил я. – Через копию мавзолея…

– Ну что за умные детишки, – отозвалась Скилаки.

Я перевел взгляд на мемориал. Его венчал купол, что было не совсем правильно, да и колонны стояли не по всему периметру сооружения, но источник вдохновения архитектора был очевиден – те же детали классического стиля, та же квадратная форма.

– Мавзолей Гранта, – сказал Касс. – Я знал, что он стоит здесь, но не думал, что между ними есть связь.

Позади нас раздалось несколько серий проклятий и криков: Марко и остальные из Масса опустились на траву.

Скилаки улыбнулась:

– Знаете, есть одна старая шутка. Звучит она так. Вопрос: кто похоронен в мавзолее Гранта? Ответ: Грант. И его жена. И Бо’глу.

– Это совсем не смешно, – буркнула Эли.

– А в Царстве Мертвых от нее животы надрывают, – сухо констатировала Скилаки. – Воины, отнесите этих детей и их волшебный груз к входу, чтобы мы смогли отправиться в наше путешествие.

Тени разразились восторженными криками. Из черного облака вышел один из них. Он подхватил меня, развернул и потянулся к моему рюкзаку.

– Нет! – бросившись ко мне, хором закричали мама, Касс, Эли и Марко.

Скилаки сбила их с ног одним взмахом руки.

Тень достала исцеляющий локулус. Ее лицо представляло собой костлявый оскал с лохмотьями кожи и плоти, но она все равно попыталась растянуть его в подобие алчной улыбки.

Я схватился за локулус, и тень дернулась. Сфера засветилась, а ее золотая поверхность пришла в движение. Зомби издал испуганный хрип – его рука начала испускать свет. По ней забегала тоненькая паутина, будто распущенные из кокона шелкопряда нити. Сухая и выцветшая, как старый пергамент, кожа стала насыщаться цветом и плотностью.

Исцеляющий локулус медленно, но верно восстанавливал руку зомби.

– Гхм? – произнес он, в шоке глядя на меня.

– Даже не спрашивай, – ответил я и, выхватив у него локулус, сунул его назад в рюкзак, а зомби поднял руку и принялся рассматривать ее в лунном свете.

Я сделал глубокий вдох:

– Скилаки, вы это не получите.

Бывшая прорицательница стояла у входа в мавзолей Гранта.

– У тебя нет выбора, мой цыпленок. Но если ты настаиваешь – пожалуйста, неси его сам. Идемте, царица Артемисия ждет.

Я посмотрел на двух своих друзей.

– Один раз мы уже выбрались оттуда, – тихо сказал я.

– Главное, мы вместе, – кивнула Эли.

– У нас все три локули, – добавил Касс. – А это значит, что надежда еще есть. Профессор Бегад гордился бы нами. Вперед.

С локулусом в рюкзаке я начала подниматься по ступенькам. Эли взяла нас с Кассом за руки.

Мама обогнала нас и со стальной решимостью во взгляде посмотрела на Скилаки:

– Нет. Забирайте локулус, но не трогайте их.

– Ты хотела сказать – забирайте их, но не трогайте локулус! – взревел Йоргос.

– Тихо, Йоргос, у нас на них планы, – сказала мама. – Изгнание в Царство Мертвых нам ничем не поможет.

– Чуваки, – закричал Марко, – а как же я?

• Предыдущая
• 46/49
• Следующая