Семь чудес и гробница теней - Леранжис (Леренджис) Питер - Страница 20

• Предыдущая
• 20/49
• Следующая

Взятый в аренду фургон гнал по бодрумскому шоссе, тянущемуся вдоль средиземноморского побережья. Я сидел сзади вместе с профессором Бегадом, который проснулся, но почти ничего не говорил. Кресло-каталка стояло в багажнике. За стеклом по морю до самых огней острова Кос шла лунная дорожка.

Эти огоньки слились в единое марево, когда Торквин свернул на боковую дорогу и, поддав газу, начал подниматься на холм.

Профессор Бегад прерывисто вздохнул:

– Нападение Масса… Вождение Торквина… даже не знаю, что хуже.

Торквин резко затормозил у обнесенной со всех сторон забором территории, и фургон занесло из стороны в сторону, прежде чем мы наконец остановились.

– Мы на месте, – угрюмо объявил он. – По навигатору.

– Аллилуйя, – сказал Касс.

Торквин, нахмурившись, посмотрел на него.

– Галикарнас, – медленно и четко произнес он.

Я только успел расстегнуть ремень безопасности, когда папа протянул мне телефон:

– Держи, вдруг мы разделимся.

Я взял сотовый, и мы покинули фургон. Сбоку от дороги стояла будка охранников, а так перед нами простирался совершенно пустой участок земли, если не считать большой дыры в центре да нескольких груд камней вокруг нее.

– Это оно? – спросил Касс.

– Здесь не хватит материала даже для одного нормального дворика, – протянула Эли.

Я прижался к железным прутьям и замер. Попытался уловить присутствие локулуса. Почувствовать Песню гептакиклоса.

Каждый раз, когда мы оказывались неподалеку – от локули или от самого гептакиклоса, который находится в центре острова, – я чувствовал ее. Не музыку в прямом смысле этого слова, хотя это и правда была изумительная по своей красоте мелодия. Но она звучала многим глубже обычных звуков, будто некто играл прямо на моих сухожилиях и нервах.

Я ожидал, что вот-вот ее почувствую, и изо всех сил напрягал внимание.

Наконец я помотал головой:

– Его здесь нет. Я его не чувствую.

– А ты можешь… просто чувствовать его? – спросил папа. – Как экстрасенс?

– Давайте подойдем ближе, – предложил Касс. – На всякий случай.

– Можно отключить сигнализацию, – сказала Эли. – Или пролезть между прутьями.

– У меня есть идея получше, – Касс бросился назад к фургону и вернулся, паря в воздухе и с летающим локулусом в руках. Он опустился на землю рядом с нами, и я коснулся сферы.

Вместе мы зависли над нагромождениями камня и разрушенных колонн. Их было куда меньше, чем я ожидал увидеть.

– Чувствуешь что-нибудь? – спросил Касс. – Скрипки? Трубы?

Я покачал головой. Все мои ощущения сводились к влажному морскому воздуху и легкому пощипыванию кожи от соли.

Мы вернулись к ожидавшим нас папе, Эли и Торквину.

– Что теперь? – спросил папа. – Летим домой?

Я посмотрел вдоль прибрежного шоссе. Вдалеке на обрыве, наполовину скрытое деревьями, виднелось огромное сооружение.

– Это и есть тот самый рыцарский замок?

– Ага, – ответил Касс. – Хочешь попробовать там?

– Но… мавзолей же здесь, – возразил папа. – Значит, там вы ничего не найдете, правильно?

– Если рыцари использовали камни мавзолея при строительстве стен замка, – сказал я, – может, они нашли применение и обломкам локулуса?

Эли кивнула:

– Всякое бывает.

– По мне, так это притянуто за уши, – вздохнул папа, – но у вас в этом опыта побольше моего…

Мы загрузились в фургон. Я сочувствовал отцу. Еще никогда мне не приходилось видеть его настолько сбитым с толку.

Торквин ударил по газам. Пока мы подъезжали, маленькие окна замка, словно черные глазки жуков, неотрывно следили за нами. Его башни были соединены зубчатой крышей, и я представил стражников в доспехах, нацеливших на нас арбалеты.

– Ну и жуткое место, – поежился Касс.

– Его строили крестоносцы, а не богатенькие строительные кооперативы, – отозвалась Эли.

Я вылез из фургона и подошел к входу в музей – закрытые на висячий замок ворота – массивные и производящие куда более значительное впечатление, чем те, что стерегли мавзолей, – за которыми открывался залитый лунным светом двор. У самого края обрыва я заметил неогороженную кучу мусора, очень напоминающего камни.

Древние камни.

Мой пульс заметно участился. Я схватился за прутья и на несколько секунд ушел глубоко в себя. Он наверняка где-то там…

Вскоре я заметил рядом с собой Эли и Касса. Они молча стояли и ждали, не желая мне мешать. Я посмотрел в сторону от музея, туда, где начинался обрыв. До моего слуха доносился далекий ритмичный шорох волн внизу. Ветер с моря не просто освежал, от него было по-настоящему холодно.

Сон!

Постепенно он восставал из глубин памяти, перед глазами закрутились размытые образы… Я иду к обрыву… Море ревет, а ветер хлещет по коже… Я ранен… дрожу… сжимаю в руках… что?

– Локулус… – пробормотал я.

– Что? – тут же среагировал Касс.

– Ты сказал «локулус». Ты его чувствуешь? – спросила Эли.

– Нет, но, кажется, я видел это место во сне, – ответил я.

– Мне тоже кажется, что я это уже видел, – сказал Касс, дрожа. Он поднял глаза на тянущуюся поверх забора колючую проволоку. – Я пошел за летающим локулусом.

– Нет, – остановила его Эли. – Это открытое место. Вдруг сторож или еще кто увидит странных детишек, повисших на летающем мяче для пляжного волейбола? – Она достала из рюкзака пару «невидимок» и осторожно сунула их в замок. Прижавшись ухом к механизму, она начала в нем ковыряться.

Неожиданный металлический звон заставил нас троих замереть. Мы затаились, пока откуда-то из внутреннего двора замка доносилось ритмичное «звяк… звяк… звяк…». Я всмотрелся в том направлении, откуда исходил звук, и заметил оранжевую вспышку.

– Что это? – одними губами спросил Касс.

Эли пожала плечами. Замок открылся. Касс, Эли, Торквин, папа и я на цыпочках зашли внутрь. Доктор Бредли осталась в фургоне вместе с профессором Бегадом. Мы прокрались мимо скрытого в тени главного входа в музей и пошли вдоль стены. Рев волн стал громче и какое-то время заглушал все остальные звуки, но стоило нам приблизиться к обрыву, как я застыл на месте.

Звяк… Звяк… Звяк…

Я поднял вверх указательный палец, призывая остальных не двигаться. Сам же я со всеми предосторожностями подошел к концу стены.

Позади замка начинался засыпанный щебнем небольшой прямоугольный дворик, который тянулся до самого края обрыва.

Мои глаза осмотрели стену и высокую гору камней на другой стороне дворика. Звук, как мне показалось, исходил оттуда. Низко пригнувшись, я спрятался в темном дверном проеме. В лунном свете стал виден силуэт скрюченной фигуры не больше четырех с половиной футов в высоту. Я даже не мог определить, кто это был, мужчина или женщина. При ходьбе силуэт качался, носки ботинок смотрели в стороны, а колени соприкасались, будто его ноги были переставлены местами. Я наблюдал, как он бесшумно подошел к краю обрыва, оставив гору камней без внимания, и повернулся лицом к морю.

Я на цыпочках направился к куче каменных обломков. Казалось, они светились. Меня охватило странное ощущение, похожее на невесомость. В ушах завывал ветер, отрезая все остальные звуки. Но Песню я так и не чувствовал. Я оглянулся на обрыв, но странной фигуры там уже не было.

Может, это был вор и мы его спугнули?

Я подходил все ближе. В лунном свете камни казались бледно-желтыми. Их покрывали остатки барельефов, но никаких вычурных орнаментов – сплошные прямые линии. Я вытянул руку и коснулся одного из камней. Он был теплым на ощупь и будто живым, пульсирующим.

– Псс! – раздался позади предупреждающий свист. Я обернулся: Касс, Эли и Торквин выглядывали из-за угла.

Зажав камень в руке, я побежал к ним.

– Джек, берегись! – вдруг закричала Эли.

Краем глаза я заметил какое-то движение со стороны обрыва. Я повернул голову как раз вовремя, чтобы заметить нечто несущееся в мою сторону. Я резко пригнулся, выронив камень.

Над моей головой пронесся обломок размером с мяч для бейсбола, он с глухим звуком отскочил от стены замка и упал на землю. Ко мне метнулась тень, черная и низкая, по манере передвижения похожая на медвежонка.

• Предыдущая
• 20/49
• Следующая