Смертельно влюбленный - Браун Сандра - Страница 70

А когда Ли застонал, не отнимая губ от ее губ: «Ты захочешь остановиться?» — она покачала головой и сама привлекла его к себе, продолжая поцелуй.

Ли приподнял край ее футболки, расстегнул лифчик и сжал ладонями груди. Хонор застонала от удовольствия, которое доставляли ей поглаживания его сильных пальцев, и выкрикнула его имя, когда губы его сомкнулись вокруг ее соска.

Он расстегнул одной рукой «молнию» на брюках, затем вдруг впился в ее глаза долгим взглядом своих настойчивых синих глаз, взял ее руку, положил на свою восставшую плоть и подвигал несколько раз туда-сюда. Он отнял руку, но рука Хонор оставалась на том же месте и продолжала его ласкать. Кобурн издал возглас, в котором смешивались удивление и наслаждение, когда Хонор коснулась пальцем самого чувствительного места.

Зарывшись лицом в ее волосы, он прошептал в самое ухо Хонор:

— Думаю, мне понравится, как ты трахаешься.

Они целовались, забыв обо всем вокруг. Кобурн стянул через голову футболку, скинул брюки, так же быстро освободил Хонор от лифчика и ее футболки, затем упал на колени, расстегнул ее джинсы и стянул их вместе с трусиками. Он страстно поцеловал Хонор ниже живота и увлек за собой на пол.

Скользнув между ее бедер, он оказался сверху и вошел в нее. От нее уже ничего не зависело. Потому что он делал это так же, как и все остальное, — не зная сомнения и не прося прощения. Глаза Хонор расширились, дыхание перехватило. Глядя ей прямо в глаза, Кобурн вошел глубже, затем отодвинулся немного, затем снова оказался еще глубже.

Хонор нравилось чувствовать вес его тела, жар чистой кожи, волосы на его груди, прижавшейся к ее груди, давление внутри, жесткость, мужскую суть. Кобурн прижал ее колено к груди, изменяя угол движения, стал двигаться быстрее, и удовольствие Хонор сделалось еще пронзительнее.

Это было потрясающе. Почти невыносимо. Одной рукой Хонор закрыла глаза, другой цеплялась за ускользающую реальность, пытаясь вонзить пальцы в дощатый пол. Но ее все равно уносило куд-то все дальше отсюда, все ближе к…

— Хонор!

Задохнувшись, она отняла руку от лица и поглядела в глаза Ли Кобурна.

— Обними меня, — прошептал он. — Давай при творимся, что все это что-то значит.

С тихим стоном Хонор обвила его руками, провела по спине, потом положила руки под себя и приняла такое положение, при котором Кобурн оказался еще глубже внутри. Он застонал, ткнулся лицом в ложбинку под ее горлом. Его тело словно бы обрушилось на нее. Одновременно оргазм накрыл Хонор горячей волной.

И притворяться ей вовсе не пришлось.

Ожидание было пыткой для Клинта Гамильтона.

Час назад агент из Лафайета официально уведомил его, что встреча Хонор Джиллет и Тома ван Аллена закончилась взрывом бомбы в машине Тома.

С тех пор, как он услышал эту чудовищную новость, Гамильтон ходил из угла в угол своего кабинета в Вашингтоне или сидел за столом, подперев голову и массируя пальцами лоб. Он подумывал сделать глоток виски из бутылки, которую держал в нижнем ящике стола. Но пока что ему удавалось это желание побороть. Что бы ни было в очередных новостях из Тамбура, надо было воспринимать их на трезвую голову.

Он ждал. Снова ходил из угла в угол. Долготерпение не принадлежало к числу его достоинств.

Звонок раздался после часа ночи.

К сожалению, это было подтверждение того, что Том ван Аллен погиб в результате взрыва.

— Мои соболезнования, сэр, — сказал агент из Луизианы. — Я знаю: у вас были с покойным особые отношения.

— Да, спасибо, — рассеянно отозвался Гамильтон. — А миссис Джиллет?

— Ван Аллен стал единственной жертвой.

Гамильтон чуть не уронил трубку.

— Что?! А миссис Джиллет? Кобурн? Ребенок?

— Местонахождение неизвестно, — отозвался в трубке агент.

Изумленный услышанным, Гамильтон попытался представить себе, что же могло произойти, но не находил ответа.

— Что говорят местные пожарники о взрыве? — спросил он.

Агент сообщил, что инспектора по возгораниям и поджогам из Нового Орлеана попросили оказать помощь в этом деле. Привлекли также агентов экспертного управления. В деле было много нерешенных вопросов, но в одном все сходились наверняка: в сгоревшей машине обнаружено только одно тело.

Гамильтон спросил, уведомили ли жену Тома ван Аллена.

— Я хочу позвонить ей сам, но не раньше, чем ее уведомят официально.

— Двух агентов отправили к ван Аллену домой.

— Держите меня в курсе. Я также хочу знать обо всем, что коснется ваших ушей, — будь то официальная информация или сплетни. Обо всем. Особенно что касается Кобурна и миссис Джиллет.

Завершив разговор, Гамильтон стукнул кулаком по столу. Почему, черт побери, Кобурн не позвонил ему, чтобы рассказать о сложившейся ситуации? Черт бы его побрал. Хотя, Гамильтон был вынужден с неохотой признаться в этом самому себе, заложенная в присланном на встречу автомобиле бомба — не то, что преисполняет агента доверием к своему ведомству. Совсем не то.

Гамильтон пришел к выводу, что ситуацией больше невозможно управлять отсюда, из Вашингтона. Надо выезжать на место самому. Он запоздало пожалел, что не заказал себе билет в Луизиану, как только раздался первый тревожный звонок от Кобурна. С тех пор все изменилось только в худшую сторону, и теперь все они в полном дерьме.

Гамильтон сделал несколько звонков. Получил разрешение у вышестоящего начальства. Запросил команду людей, прошедших подготовку для участия в спецоперациях.

— Не меньше четырех человек и не больше восьми. Я хочу, чтобы они прибыли в Лэнгли со всем снаряжением и были готовы вылетать в два тридцать.

Все, с кем говорил Гамильтон, удивлялись, что он собирается перебрасывать на самолете людей и оборудование, вместо того чтобы воспользоваться ресурсами полицейского управления Нового Орлеана.

Ответ был для всех одинаковым:

— Потому что я не хочу, чтобы о моем приезде кто-нибудь знал.

Когда зазвонил дверной звонок, Дженис ван Аллеи тут же кинулась открывать, помня, что на ней надета только ночная рубашка, но не беспокоясь особо по поводу такой нескромности. Дверь она открыла с телефоном в руке и выражением озабоченности на лице.

На Дженис смотрели с порога двое незнакомых людей — мужчина и женщина. Темные костюмы и серьезное выражение лица делали их практически одинаковыми.

— Миссис ван Аллен? — Женщина протянула ей кожаные корочки служебного удостоверения. То же самое сделал ее напарник. — Я — агент по особым поручениям Бет Тернер, а это — агент по особым по ручениям Уорд Фицджеральд. Мы из офиса Тома.

Дженис сделала несколько частых вдохов и выдохов.

— Где Том?

— Мы можем войти? — ласково спросила женщина.

Дженис покачала головой:

— Где Том?

Агенты молчали, но их молчание о многом говорило.

Дженис издала душераздирающий вопль и схватилась за дверь, чтобы не упасть.

— Он мертв?

Агент по особым поручениям Тернер протянула к ней руку, которую Дженис оттолкнула, прежде чем она успела ее коснуться.

— Он мертв? — повторила она, на этот раз сотрясаясь от рыданий. Затем колени ее подогнулись, и Дженис обрушилась на пол.

Агенты ФБР подняли ее и, взяв под руки, почти что понесли в гостиную, где посадили на диван. Все это время Дженис выкрикивала имя Тома.

Затем агенты Тернер и Фицджеральд начали задавать ей вопросы.

— Есть кто-то, кому мы можем позвонить, чтобы пришли вас поддержать?

— Нет, — Дженис рыдала, закрыв лицо руками.

— Ваш священник? Друг семьи?

— Нет, нет.

— Есть ли родственники, которых необходимо уведомить?

— Нет! Расскажите же мне, что случилось.

— Сделать вам чаю?

— Я ничего не хочу! Я хочу только Тома! Я хочу своего мужа!

— А ваш сын…

Они явно знали о Ленни, но не находили слов, чтобы заговорить об этом.

— Ленни, Ленни! — застонала Дженис. — О Господи!

Она снова зарыдала. Том так любил их сына. Несмотря на то, что не было надежды на ответные чувства, его отношение к Ленни ни разу не поколебалось.