До свидания, мальчики! - Балтер Борис Исаакович - Страница 34

• Предыдущая
• 34/52
• Следующая

– Играем третью, решающую.

– Хватит. Шахматы не карты, – сказал я.

– Ничего, ничего. Сыграем, – ответил он и полез в карман.

Я бы ни за что не стал играть третьей партии, если бы не Сашка. Сашка угрожающе посмотрел на меня, а мне не хотелось с ним связываться. Я играл и злился. Вместо того чтобы купаться с Инкой, валяться на песке, я должен был глохнуть от крика детей и причитаний мам и смотреть на живот, который колыхался на коленях у меня перед глазами. Мой партнер долго обдумывал, какую ему избрать тактику, и решил, что самое безопасное – повторять мои ходы. Идти на обострение, жертвуя фигуры, нечего было и думать: теперь он не брал моих фигур, если даже я их просто зевал. Если бы я даже захотел проиграть ему эту партию, вряд ли мне бы это удалось, так он был напуган двумя предыдущими. Он долго обдумывал каждый ход, но от этого не играл умнее. Партия тянулась долго и скучно. К счастью, все, что имеет начало, рано или поздно кончается. Когда я встал, то словно гора свалилась с моих плеч.

Сашка успокаивал моего партнера, давая ему сдачу с тридцатки.

– По-моему, вы просто устали, – говорил Сашка. – Вы же до этого уже сыграли несколько партий. А он был свеженький как огурчик.

Ко мне подошел мужчина в очках. Он был выше меня на голову, а худобой с ним мог соперничать только Сашка.

– Давайте сыграем партию, – сказал он и как-то быстро, точно стесняясь, добавил: – Разумеется, на прежних условиях.

– Жарко. Купаться хочется.

Он стоял против меня, худой и высокий, и сквозь очки я видел его острые голубые глаза.

– Вполне понятное желание на пляже, – ответил он.

Не знаю, был ли он среди знатоков, когда я играл. Но в том, что он не подал ни одной реплики, – я был уверен. Я бы не мог не запомнить его голос, сдавленный и тонкий. Мы разговаривали тихо, но Сашка все равно услышал. Шелест денег пробудил его стяжательские инстинкты.

– Почему бы тебе не сыграть еще одну партию? – спросил он. – Ты же играл с человеком, который устал. Сыграй со свежим партнером. Тебя же просят. – Напрасно я в упор смотрел на Сашку: он нарочно отводил глаза. – Погодите убирать шахматы, – говорил Сашка и легонько подталкивал меня к доске.

– Зачем же насильно? – сказал мужчина в очках.

– Ничего, ничего, это из скромности, – ответил Сашка.

Я прилег у доски, решив про себя сделать из Сашки отбивную котлету. Почему я согласился играть? Наверно, из тщеславия. Мне нравилась почтительность знатоков и интерес, проявленный к моей игре мужчиной в очках. Он сел, и его широкие костлявые плечи нависли над доской между длинных, согнутых в коленях ног. При розыгрыше фигур мне опять достались белые. Играть мне не хотелось, и несколько первых ходов я сделал без определенного плана. Когда я, пересилив себя, проанализировал положение на доске, то обнаружил позицию, очень похожую на ту, что сложилась в первой партии с моим предыдущим партнером. Только вместо королевского коня черные вывели ферзевого. В такой позиции предлагать в жертву ферзя было рискованно, или, как говорят шахматисты, некорректно: вместо ферзя партнер мог брать коня и оставить меня без фигуры. Я посмотрел на него так же, как на меня смотрел в этом же положении мой предыдущий противник. Мужчина в очках сидел, склонив над доской голову, и его большие ладони были опущены между колен. Я еще не решил, предлагать ли мне жертву, а моя рука уже сняла с доски королевскую пешку, и на ее место встал конь. Мужчина в очках поднял голову. Я лишь на миг увидел зоркий взгляд его голубых с черным зрачком глаз и тотчас понял, что он все видит и понимает не хуже меня.

Мой партнер поднял руку: конечно, он взял коня. Как это я сразу не догадался, хотя бы по тому, как он брал фигуры, как сосредоточенно и осмысленно смотрел на доску, что передо мной опытный, хороший шахматист. Надо было спасать партию. Я заиграл во всю силу, так, как давно уже не играл. Мне удалось рокироваться в длинную сторону, вскрыть линию на королевском фланге и повести сильную атаку на черного короля. Но именно в этот момент я увидел, что у меня не хватает фигуры для завершающего удара. По инерции я еще делал какие-то ходы. Но даже знатоки поняли: борьба кончена. Кое-кто из них еще сохранял мне верность, но большинство безжалостно переметнулось на сторону моего противника. Кто-то сказал:

– Самое время положить короля в карман.

Я думал не о проигрыше. Мне как-то сразу стало безразлично, проиграю я или каким-то чудом выиграю. Я не понимал, зачем я играю. Для чего мне нужны деньги, если Инка уедет прежде, чем мы успеем истратить те, что у нас были? Я не понимал, как мог потерять столько времени, когда его оставалось так мало. Вместо очередного хода я опрокинул короля – знак, что признаю себя побежденным. Сашка рядом со мной сосредоточенно шелестел деньгами, выбирая наиболее потрепанные бумажки. Мужчина в очках отвел его руку, сказал:

– Хотите реванш?

– Нет!

Я встал и вышел из-под навеса. После тени солнечный свет и блеск воды слепили. Я посмотрел под навес: ко мне подходил Сашка и мужчина в очках. Мне показалось, идут два скелета. Сашка размахивал руками и ехидно спрашивал:

– У вашего папы Азово-Черноморский банк?

– У меня даже папы нет. Умер десять лет назад.

– Сроки для соболезнования упущены, – сказал Сашка. – Как тебе нравится, он не хочет брать денег.

– Почему?

– Давайте для удобства познакомимся. Меня зовут Игорь.

– Александр. Для близких Сашка.

– Выберем среднее – Шура. Вас зовут Володя. Вот и познакомились.

– Вы же сами сказали: партия на прежних условиях. Значит, возьмите деньги, – сказал я.

– О деньгах не надо. Правда, шахматы дают мне кое-какие доходы. Но приходят они несколько иным путем.

– Осуждаете? – спросил Сашка.

– Ну-у... Не особенно. Наверно, у вас есть какие-то веские причины.

– Какие там причины! Просто нужны карманные деньги, – сказал я.

– Тоже причина. А играете вы для первой категории довольно прилично.

– У меня вторая. – Сашка толкнул меня в бок. – Отстань, – сказал я.

Игорь засмеялся.

– Формальность. Насели вы на меня крепко даже без фигуры. Вы догадались, что я специально с некоторой вариацией разыграл дебют?

– Догадался, но поздно. Просто недоучел, с кем играю, а потом хотелось поскорей кончить партию.

Мы медленно шли, останавливались. Я с Игорем впереди, Сашка сзади.

– Эту ловушку вы нашли сами?

– Нет, в сборнике Разина «Дебюты и ловушки».

– Вот как! Мир тесен, – сказал Игорь и засмеялся. – Раз так, подойдем к моей жене, я вам что-то подарю.

На махровом полотенце, под голубым зонтиком, лежала женщина и читала. Игорь подвел нас к ней.

– Как ты долго! – сказала она. – Нам, наверно, пора идти.

– Скоро пойдем. Познакомься, Зоя, хорошие ребята.

Я пожал ее руку, очень слабую, с длинными и удивительно гибкими пальцами. Меня поразило выражение страдания в ее больших серых глазах. Знакомясь с нами, она положила на полотенце книгу, и я прочел: «И. Бабель. „Рассказы“.

– Об чем думает такой папаша? Он думает об своих конях, об дать кому-нибудь по морде и об рюмке водки, – сказал Сашка. Он намекал, что довольно основательно знает писателя, книгу которого читала женщина.

Зоя улыбнулась, но выражение ее глаз осталось прежним.

– Чудесный писатель, – сказала Зоя. – Когда читаешь его, собственное горе кажется не таким большим. Помните рассказ «История моей голубятни»?

– Спрашиваете! А «Гюи де Мопассан»! Помните: а я смотрел на жизнь, как на луг в мае, по которому гуляли женщины и кони?... Это же с ума сойти.

Игорь повернулся и протянул мне книгу. Это были «Дебюты и ловушки» И. Разина. Я посмотрел на Игоря, потом снова на книгу и покраснел. Я открыл обложку. Наискось на титульном листе было написано:

«Володя! Ты прав: шахматы – не карты.

Если ты об этом всегда будешь помнить,

из тебя может выйти хороший шахматист.

• Предыдущая
• 34/52
• Следующая