Знаменитые писатели - Скляренко Валентина Марковна - Страница 82

Духовный перелом у Толстого произошел на рубеже 1880-х годов. Поистине выстрадав свое новое миропонимание, он обрел в нем опору для жизни и дальнейшего творчества. По-своему переосмыслив учение Христа, Толстой сделал неожиданное для себя открытие: «Жизнь вдруг переменилась: мне перестало хотеться того, что прежде хотелось… Случилось со мной то, что случается с человеком, который вышел за делом и вдруг решил, что дело это совсем не нужное, и повернул домой. Я так же как разбойник на кресте поверил учению Христа и спасся». С этого момента началось духовное перерождение Толстого и, по определению Бунина, его «освобождение».

Суть учения Христа, по Толстому, кратко можно свести к нескольким пунктам:

– основная идея жизни – идея религиозная;

– религиозная идея практична;

– современное представление о мире противоречит учению Христа;

– не противься злу;

– помогай ближнему и люби его.

Толстовские взгляды разделялись далеко не всеми почитателями его таланта. Резко отреагировала и церковь, отлучившая Толстого «от своего лона» и назвавшая его религиозные толкования еретическими. В 1903 г. вышло даже специальное постановление Св. Синода о признании Толстого не принадлежащим к церкви, что грозило ему лишением права на христианское погребение. Но Толстой уже не нуждался в поддержке церкви, он искал истину в своем сердце и разуме и не прекращал этот поиск до конца своих дней. О необходимости постоянной внутренней работы и ее значимости он писал: «Писатель ведь дорог и нужен нам только в той мере, в которой он открывает нам внутреннюю работу своей души. Что бы он ни писал: драму, ученое сочинение, повесть, философский трактат, лирическое стихотворение, критику, сатиру – нам дорога в произведении писателя только эта внутренняя работа его души, а не та архитектурная постройка, в которую он большей частью укладывает свои мысли и чувства».

Писатель, моралист, философ, реалист и идеалист, религиозный мыслитель и отрицатель церкви как института власти, Толстой до конца был верен своим моральным обязательствам перед Богом, людьми и собой. К сожалению, уйти с миром ему не пришлось. Последние месяцы жизни писателя были омрачены тяжелой семейной драмой – обострением отношений с Софьей Андреевной, связанным, в первую очередь, с несколькими завещаниями Толстого относительно будущего его произведений и «Дневников». Разлад в семье сказался на душевном и физическом состоянии писателя. Уход 82-летнего Толстого из Ясной Поляны 28 октября 1910 г. стал последним актом отречения от собственного прошлого и еще одной дерзкой, хотя и безуспешной, попыткой освободиться от мучительных сомнений в истинности своей веры. В то же время это был последний акт бунтаря против раз и навсегда заведенного порядка, оборачивавшегося в итоге житейской бессмыслицей.

Но уйти «из мирской жизни, чтобы жить в уединении и тиши последние дни своей жизни», Толстому не удалось. Едва только пронесся слух, что граф Толстой тайком, ночью ушел из дому, как министр внутренних дел телеграфировал подчиненным, чтобы те «не спрашивали у него паспорт, если такого не окажется». Корреспонденты русских и европейских газет тут же отправились по следам писателя. Через день после появления Толстого в Астапово, крохотной железнодорожной станции, ставшей в мгновение ока знаменитой на весь мир, уже собралась вся семья, от которой он бежал. Во все концы мира шли телеграммы с бюллетенями о его здоровье, а умирающий писатель считал, что он, наконец, скрылся от мира и что никто не знает, где он…

Лев Николаевич остался верен себе до конца. «Зачем вы заботитесь обо мне, когда есть миллионы людей, о которых надо заботиться», – такова одна из последних фраз, произнесенных им перед смертью, которая наступила 7 ноября 1910 г.

Русский писатель.

Романы «Рудин», «Дворянское гнездо», «Накануне», «Отцы и дети», «Дым», «Новь»; повести «Андрей Колосов», «Три портрета», «Бретёр», «Первая любовь», «Дневник лишнего человека», «Степной король Лир», «Ася», «Вешние воды», «Клара Милич»; цикл «Записки охотника»; рассказы и очерки; комедии «Месяц в деревне», «Нахлебник», «Провинциалка»; поэмы «Параша», «Разговор», «Помещик» и др.; «Стихотворения в прозе».

Тургеневы принадлежали к старинному и знатному дворянскому роду России. В XVII в. предки Ивана Сергеевича Тургенева, первым прославившего свою фамилию на литературном поприще, занимали ответственные посты воевод в различных городах, в XVIII в. служили в коллегиях и армии или жили помещиками в своих имениях.

Иван Сергеевич родился 9 ноября 1812 г. в доме деда в Орле, где жили в то время его отец, полковник гвардии Сергей Николаевич, и мать, Варвара Петровна, урожденная Лутовинова. Отец вскоре подал в отставку, и семья переехала в Спасское, огромное родовое имение помещиков Лутовиновых.

Сергей Николаевич Тургенев, красивый, высокорослый мужчина, поправивший свои дела женитьбой на самой богатой наследнице в губернии, слыл хлебосолом и страстным охотником, характер имел добродушный и мягкий, кроме охоты и развлечений, был равнодушным ко всему, в том числе и к детям. Варвара Петровна, напротив, была женщиной властной и деспотичной. Сцены барского произвола разыгрывались в Спасском ежедневно, и их отголоски впоследствии будут отчетливо слышны в знаменитом рассказе «Муму», где в образе жестокой помещицы Тургенев описал свою мать.

В такой же строгой дисциплине, безжалостно наказывая за любую, даже мелкую провинность, держала Варвара Петровна и трех своих сыновей. Правда, Ваня пользовался ее особым расположением. Однако открыто свои материнские чувства Варвара Петровна не проявляла никогда.

Воспитание детей было отдано гувернерам, которые выписывались из-за границы. Малообразованные, забитые, жалкие, сразу по приезде поступавшие в разряд дворни, они, разумеется, не могли оказывать серьезного влияния на детей. Читать и писать по-русски Тургенев научился, по-видимому, от крепостного Пунина, знавшего русскую грамоту. От него же он узнал о Ломоносове, Сумарокове, Кантемире.

Жизнь в Спасском протекала шумно и весело. Балы, маскарады, свой оркестр, свой театр с крепостными актерами – все это было к услугам многочисленных гостей. Благодаря безалаберности, царившей в доме, переполненном праздным, посторонним народом, маленький Ваня пользовался завидной свободой. Он часто оставался один, любил забираться в глубь роскошного спасского сада, где вместе с Пуниным читал русских классиков, слушал пение соловьев, радовался жизни и природе.

В 1828 г. мальчика отправили в Москву и отдали в частный пансион Вейденгаммера, позже он перешел в пансион директора армянско-лазаревского института Краузе. Здесь Тургенев познакомился с сочинениями Карамзина, Батюшкова, Жуковского, изучал английский язык; французскому и немецкому его обучили гувернеры. Иностранные языки давались Тургеневу очень легко, и владел он ими в совершенстве. Недруги, а у Тургенева, как и у любого талантливого человека, их было немало, позже даже будут распространять слухи, что многие произведения он пишет предварительно на немецком или французском языке, а затем уже переводит на русский.

В 1834 г. Тургенев поступил на словесный факультет Московского университета, а вскоре перешел в Петербургский университет. Словесность здесь читал ректор Плетнев, друг Пушкина, искренне любивший свой предмет и имевший большое влияние на молодежь. Благодаря Плетневу Тургенев завязал некоторые литературные знакомства и даже напечатал в «Современнике» несколько своих стихотворений.

В 1838 г. Тургенев закончил университет, и чувствуя пробелы в своем образовании, уехал продолжать учебу в Берлин, где изучает философию (прослушал курс лекций Гегеля), древние языки, историю. Вернувшись из-за границы в 1843 г., он впервые решил попробовать силы на литературном поприще и анонимно издал свою поэму «Параша», которую публика встретила весьма прохладно. Однако Белинский все-таки смог разглядеть в незрелой поэме «глубокую мысль, выхваченную из тайника русской жизни, изящную и тонкую иронию». Благоприятный отзыв критика вдохновил Тургенева на дальнейшее творчество. Он пишет стихи, пробует сочинять драматические сцены. Однако как писатель он развивался очень медленно, и только к тридцати годам, после публикации рассказа «Хорь и Калиныч», который впоследствии открывал «Записки охотника», четко определил свое призвание.