Тайна зеркала - Чиркова Вера Андреевна - Страница 41

• Предыдущая
• 41/63
• Следующая

– Я дал вчера Сае денег на продукты, – тихо буркнул помощник, – но это не оправдание. Я виноват.

– Все уходите. Мне нужно подумать. Васт, оставь этот лук неподалёку, я собираюсь дать его Тине. Временно… там будет видно.

– Отдай совсем, – твёрдо заявил квартерон, – это моё желание. Ты знаешь… я имею право.

– Ладно… – испытующе глянул на него хариф. – Но от неё ты отстанешь. Она тебя ненавидит… я это видел.

– Я тоже, – криво усмехнулся Тарос и, резко повернувшись, пошёл к хутамнику.

– Голодный обморок, – категорично объявил седой пухленький лекарь, пощупав запястье не пришедшей в себя девчонки и беззастенчиво помяв её впалый животик, – налицо все признаки тяжёлого истощения. Я ей дам поддерживающее снадобье, всё остальное к поварам. Но сначала только снятое кислое молоко и рыбный суп, жирное ей вредно.

Васт, с молчаливого позволения харифа оставшийся дожидаться заключения целителя, скрипнул зубами и ринулся прочь. Так стыдно ему не было уже очень давно, с того самого дня, как он признавался в любви Яргелли. Вернее, когда она объяснила, почему не может ответить на его чувства.

Выдав приказ отнести Тину в дом, Пруганд немедленно отправил одного из адъютантов за Саей, а второго на кухню – организовать девушке еду. И размеренно зашагал следом за рослым рабом, легко, как пушинку, державшим иномирянку на вытянутых руках. У тан-габирцев вообще очень почтительное отношение к женщинам, особенно к хрупким чужестранкам, и хариф не зря именно его вызвал для этой работы. И не зря приказал идти не вдоль стены, а через весь двор. Точно зная: от хутамника отлично можно рассмотреть худенькую девчоночью фигурку с бессильно болтающимися тонкими руками. В мощных лапах верзилы тан-габирца она выглядела особенно хрупкой и трогательной.

Никогда не нужно упускать возможности повернуть сложившиеся обстоятельства на пользу дела, этому правилу хариф следовал неукоснительно. А в этот раз ему ещё и хотелось помочь обнаглевшим анлезийцам полнее прочувствовать всю глубину их падения. Если признаться честно, он давно собирался немного приструнить перекормленных женским обожанием красавчиков. Ведь даже невзыскательные моряны обычно выбирали в кавалеры анлезийцев, вот только сами блондины крайне редко ходили в бухту свиданий. У них были более взыскательные вкусы.

Велев положить Тину в комнатке для проверяющих, благо таковых сейчас в крепости не было, Пруганд устроился в кресле напротив. Не желая пропустить первых, самых важных для понимания происходящего слов девчонки, когда она придёт в себя. Не настолько он наивен, чтобы не заметить странной особенности подсмотренного боя. Тарос опытный воин, и доставшаяся ему по наследству от матери скорость не оставляла девчонке никакой надежды выиграть в этой только с виду шутливой схватке. И всё же она выиграла.

– Что случилось? – Запыхавшаяся Сая ворвалась в комнату стремительно, будто за ней гналась весенняя волна. – Тина! Девочка моя! Что это с ней? Ранили?

– Это я хотел тебя спросить, что с ней! Почему она падает от голода?!

– Как от голода?! – не поверила моряна, растерянно оглядываясь на харифа. – Господин Пруганд, вы что-то путаете! Я её хорошо кормлю! Тина утром полную мисочку крабьей икры со свежей лепёшкой съела… сама от добавки отказалась…

– А лекарь сказал, у неё истощение… кому мне верить? Запомни моряна… если ты меня обманываешь… получишь за всё сполна! Думаешь, я не знаю, куда пропадают платки и бусы из сундуков почтенных горожанок?

– Не ори на Саю, она меня правда кормила… только я не знала, что та каша – икра… нужно будет попробовать бутрик сляпать, – пробормотал Костик и открыл глаза: – Где это я?

– В моем доме. – Харифу с трудом удалось скрыть разочарование. – Тебе стало плохо.

– Я помню… – задумчиво пробормотала девчонка, – а водички нет? И пожрать бы чего-нибудь. И не смотри так, сама ничего не понимаю… полежу и пойду к морянам.

– Вот суп. – В проёме стоял поварёнок с подносом в руках.

– О, давай сюда, – оживилась Тина. – Сая, помоги сесть, а? А где всё остальное?

Харифа внезапно развеселило отчётливое разочарование, проступившее на худеньком личике иномирянки при виде одинокой серебряной мисочки, стоящей посреди подноса.

– Что остальное? – пролепетал занервничавший кухарь.

– Ну, мясо из этого супа, хлеб, можно икры крабьей, только к ней масло надо… Интересно, а коровы тут есть?

– Иди, принеси всего, и побольше, – повелительно махнул поварёнку хариф и, обернувшись к Тине, обнаружил, что она уже почти допила жидкий суп, глотая прямо через край жадно, как глотают воду изнывающие от жажды. – А зачем тебе к морянам, объяснишь?

– Не торопите, – качнул головой Костик, откидываясь на подушку. – Я сама пока ничего не понимаю. Но как вернусь, всё расскажу, обещаю.

– Верю, – поднялся с кресла хариф. – Но одна не пойдёшь. Мой раб отнесёт. Сая, ты с ней?

– Да разве же я её оставлю? – Пришедшая в себя моряна поспешила показать свою обиду.

– Хорошо, так мне спокойнее. А ты… – Пруганд строго уставился на Тину. – Жить теперь будешь здесь. Пока в этой комнате, потом приготовят другую. Сая, ты будешь приходить с утра и неотрывно ходить за ней, пока Тина на стрельбище. Парни Васта сегодня всем взводом чистят хутамник… но каждый день я им такого удовольствия доставлять не могу.

– Ох, морской бог! Они тебя обидели, девочка? – схватилась за сердце моряна.

– Фу, Сая, чего ты выдумываешь! Как они могли меня обидеть? Я же не какая-то девчонка… из деревни! – От возмущения Костик едва не проговорился. – Это я их приучаю… видеть во мне не тёлку, а соратника!

Ну не мог парнишка, бывший всей недавней мужской сущностью на стороне справедливости, признать, будто эльфы и в самом деле в чём-то виноваты! Ну подумаешь, смотрели на него! Он и сам бы смотрел, если б сидел в крепости среди парней и вдруг обнаружил в поле зрения девчонку. Довольно симпатичную, нужно признаться, уж это он в тусклом зеркале моряны рассмотрел. Как и очень неплохую фигурку, черти бы её побрали.

Услышав это признание, выходящий из комнаты хариф едва не споткнулся от неожиданности. Вот, значит, как! Давненько ему не приходилось встречаться с таким необычным решением этой проблемы. Значит, за девчонку он пока может особенно не волноваться… но присматривать за её действиями будет постоянно. И может статься, ей удастся невозможное… как знать.

Но одно ясно уже сейчас: не стоит пока рассказывать Васту, ради чего они ворочают невыносимо вонючий навоз. Расплачиваясь не столько за свои грехи, сколько за доброту интенданта, разрешившего возчикам, привёзшим припасы, поставить животных на отдых в пустующих стойлах. Сам Пруганд обычно отправляет хутамов в посёлок, а в этот раз задержался по делам в городе. Зато интендант был первым, кто отправился исправлять ошибки собственной непредусмотрительности.

Хариф славился справедливостью и старательно поддерживал свою репутацию.

В тот момент, когда босс снова вошёл в комнату, землянин уже управился с принесённой поварёнком отварной рыбиной и доедал второй огромный кусок хлеба с восхитительно свежим маслом и икрой. И едва не подавился, рассмотрев, что в руках у босса.

– Этот лук теперь твой… – веско и печально произнёс хариф, – тот, кто имеет на него прав больше всех остальных, решил отдать его тебе. Поэтому я не буду спрашивать, хочешь ли ты получить эту вещь.

– А мог бы и спросить, – не стал кривить душой Костик, следя за тем, как притягивающий его кусочек дерева ложится на полку. Оба они знали, новый хозяин никогда не станет брать такую вещь немытыми руками. – От него я не откажусь. Даже за желание.

– Знаю… потому и принёс. Его хозяйки уже нет в живых… она была мне другом… а Васту… очень дорогим человеком. Вот потому он и не хотел… давать незнакомой девушке.

Хариф резко развернулся и вышел, а Сая, приоткрывшая было рот, чтобы что-то сказать, торопливо его захлопнула и принялась мазать маслом хлеб под очередной бутерброд.

• Предыдущая
• 41/63
• Следующая