Гэбриель Конрой (сборник) - Гарт Фрэнсис Брет - Страница 77

• Предыдущая
• 77/140
• Следующая

— Вот она, та дорога, — сказал Первый Голос.

Каждое слово было отчетливо слышно.

— И отлично, — откликнулся Второй Голос. — Самый прямой путь. Сэкономим не меньше часа.

— Нет, держитесь тракта, — вмешался Третий Голос. — Стоит Джо Холлу почуять неладное, и он сразу повезет арестованного в сакраментскую тюрьму, подальше от греха. А ехать ему по тракту; другой дороги нет. Значит, надо отрезать ему путь.

Джек Гемлин замер, весь превратившись в слух.

— Так лишний же час пути! — проворчал Второй Голос.

— Ничего, пусть ребята малость поскучают, — возразил Третий Голос.

Послышался смех, зазвякали шпоры, невидимые всадники медленно двинулись вперед по дороге.

Мистер Гемлин продолжал сидеть как каменный, пока голоса не умолкли вдали. Потом кинул быстрый взгляд на девочку; ее не потревожили зловещие голоса, от которых у ее спутника выступил румянец на щеках, а в темных глазах вспыхнул опасный огонь. С минуту мистер Гемлин предавался раздумью. Ехать дальше в Уингдэм можно было, лишь плетясь в хвосте у виджилянтов; но тогда он не сумеет поднять вовремя тревогу. Можно, конечно, погнать лошадь прямиком в Гнилую Лощину; но он рискует упустить шерифа и арестованного, если их кто-нибудь уже предупредил и они пытаются пробиться в Сакраменто. Если бы не спящая рядом малютка, он обогнал бы всадников, и вся недолга. Сейчас об этом нечего было и думать. Придется тащиться за ними до Уингдэма, оставить там девочку и скакать в обгон. Если они хоть на минуту задержатся в Уингдэме, он сумеет их опередить. Легкое чувство досады, с которым Джек только что поглядывал на обременявший его груз, сменилось щемящей жалостью. Держа девочку в объятиях и почти не дыша, чтобы не разбудить ее, он мечтал теперь лишь о том, чтобы довезти ее до Уингдэма и сдать своему верному оруженосцу Питу раньше, чем она проснется и вздумает задавать ему щекотливые вопросы. Как большинство мужчин, мистер Гемлин больше всего на свете боялся женских слез; пусть даже прекрасный пол и представлен (как в данном случае) девочкой-подростком. Кроме того, он был не уверен в себе; опасался, что в нынешнем взбудораженном состоянии вдруг возьмет да и брякнет ей что-нибудь об опасности, угрожающей ее брату. Джек не помнил другого случая, чтобы его так волновала участь постороннего человека, чтобы он так близко принимал к сердцу чью-нибудь судьбу. Сам не зная, как это случилось, он словно проникся чувствами к Олли, глядел на происходящее ее глазами; если бы девочка сейчас заплакала, я не поручусь, что расчувствовавшийся Джек не зарыдал бы вместе с ней. Таково бессознательное действие взаимной симпатии! Он свободно вздохнул, когда уже на рассвете они вкатили в окрестности Уингдэма и кобыла устало зацокала по вымощенным речной галькой и измельченной горной породой городским улицам. Джек обрадовался еще больше, когда увидел, что Три Ночных Голоса, оказавшиеся при свете дня тремя вооруженными всадниками, придержали своих коней перед уингдэмской гостиницей, спешились и направились прямым путем в бар. Он вкусил высшее блаженство, когда минутой позднее, осторожно подхватив на руки спящую Олли, стремительно вбежал с нею по лестнице в свой номер. Далее он растолкал Пита, спавшего на чердаке, притащил его в номер полуодетого, еще не проснувшегося и подвел к своей постели, где, полупогребенная в пледах и попонах, лежала спящая девочка.

— Господи боже, масса Джек, да ведь это ребенок! — сказал Пит, отступая назад в изумлении и священном ужасе.

— Закрой пасть! — злобно прошипел Джек. — Или ты решил разбудить ее?! Слушай, что я скажу, старый остолоп. Если хочешь сохранить свой скелет в целости, так, чтобы потом продать с прибылью докторам, даже не думай будить ее. Пусть спит, сколько захочет! Если же она проснется и спросит обо мне, скажешь, что я уехал за ее братом. Понял?! Ни в чем ей не отказывай! Правды не говори! Ну, что ты еще задумал, глупая твоя башка?

Пит принялся осторожно растаскивать гору пледов и одеял, наваленных на Олли.

— Господи, боже, масса Джек, вы же удушите малютку! — промолвил он, делая свое дело.

Приглядевшись и увидев, с какой нежностью негр возится с ребенком, Джек успокоился.

— Коня! — приказал он.

— Негде взять, масса Джек. Конюшни пусты. Расхватали всех лошадей — едут в Гнилую Лощину.

— У крыльца стоят три лошади, — сказал Джек с недобрым огнем в глазах.

— Ради господа бога, масса Джек, не делайте этого! — возопил Пит в сильнейшем испуге. — Они таких шуток не любят! Они убьют вас!

Но теперь, когда девочка мирно почивала у него на постели, а Три Голоса о чем-то хрипло переговаривались внизу, в баре, Джек обрел свою обычную форму.

— Я еще не решил, какую из трех возьму, — сказал он с глубоким спокойствием, — когда уеду, узнаешь от владельца. Скажешь, что мистер Джек Гемлин приказал кланяться и оставил ему в подарок двуколку и кобылу. Скажи, чтобы берег кобылу и не гнал под гору; тогда я гарантирую среднюю скорость — милю за три часа. Тсс! Ни слова больше! Прощай!

Он подошел к кровати, приподнял плед, чмокнул Олли в раскрасневшуюся щечку, погрозил Питу кулаком и исчез.

Негр остался стоять как был, затаив дыхание. Когда он услышал частый, звонкий перестук копыт по сбегавшей вниз каменистой дороге, ноги отказались служить ему и он присел на постель.

— Взял коня!… Уехал!… Милосердный боже!… Здесь убивают за коня!…

В этот самый миг мистер Джек Гемлин на быстроногом мустанге, отнятом у Ночного Голоса, выставив правое плечо вперед и дерзко глядя навстречу восходящему солнцу, гнал перед собой клубы утреннего тумана по дороге на Гнилую Лощину.

Мистер Дамфи уже полностью пришел в себя. В момент уныния он выпустил из рук несколько весьма важных дел; фактически почти загубил их; теперь он принялся наверстывать упущенное с такой энергией, что вызвал приступ энтузиазма у всех зависимых от него дельцов, которые все это время молили его об одном: дайте нам свое имя, спасите нас. Сейчас он освятил своим участием и финансовой помощью Общество поощрения иммиграции в Калифорнию. Общество отпечатало для распространения по всей стране миллион брошюр самого соблазнительного содержания, в которых расписывались природные богатства Калифорнии и ее исключительные преимущества для земледельца; там же утверждалось, что истратить 150 долларов на проезд в Калифорнию — это все равно что получить даровую ферму. При содействии мистера Дамфи Обществу удалось откомандировать в восточные штаты красноречивого мистера Блоухарда и неотразимого мистера Уиндигаста, чтобы представить эти факты непросвещенным тамошним жителям в устном изложении; он же привлек двух выдающихся калифорнийских статистиков, которые доказали черным по белому, что в Нью-Йорке за один только год от удара молнии и от мороза погибло больше людей, нежели в Калифорнии от железнодорожных катастроф и от руки бандитов за целых три столетия. В тот же день у мистера Дамфи родился гениальный план соединить посредством каналов Сан-Франциско с озером Тахо так, чтобы у каждого жителя города газон во дворике зеленел все лето напролет. Он также основал два новых банка, пустил новую почтовую линию и открыл климатический курорт с лечебными водами, целебность которых подтверждалась как авторитетным мнением специалистов, так и настойчивой рекламой; наконец он утвердил проект небольшого дачного поселка, который предполагалось назвать в его честь. Именно оттуда он и вернулся наутро после описанной беседы с Пуанзетом. От вчерашнего подавленного состояния не осталось и следа.

После ясной и тихой ночи утро выдалось туманное; ничего исключительного по летнему времени в том не было; тем не менее, придя в контору, мистер Дамфи почувствовал в воздухе какую-то тяжесть, словно давившую ему ка грудь; он скинул сюртук и развязал галстук. Потом он принялся за утреннюю корреспонденцию и начисто позабыл о погоне. Пришло письмо от миссис Сепульвида, в котором сообщалось, что родники в нагорье по непонятной причине иссякли, начался сильный падеж скота. Мистера Дамфи это касалось непосредственно, — он вложил деньги в скотоводческое ранчо миссис Сепульвида. Сейчас он решил, что придется проверить ее сомнительное сообщение о якобы иссякших родниках; все дело, конечно, в женской бесхозяйственности владелицы ранчо. Далее миссис Сепульвида осведомлялась о руднике Конроя и выражала намерение, опять же по-женски легкомысленное, немедленно забрать вложенные в него деньги. В конце она писала: «Должно быть, скоро увижусь с вами в Сан-Франциско. Утром Пепе сказал, что если судить по отметкам на скалах, ночью прилив был такой силы, какого не случалось с 1800 года. Меня тревожит близость моря; с весны думаю строиться заново». Мистер Дамфи хитро ухмыльнулся. Нечего завидовать Пуанзету! Вот вам женщина, на которой он задумал жениться; легкомысленная, недальновидная; с огромным поместьем на руках и вместе с тем на грани разорения! Собралась, изволите видеть, ехать сюда за двести миль из-за какого-то дурацкого бабьего предчувствия! А будет совсем недурно, если этот молодец, которому удача сама бежит в руки, этот невозмутимый, элегантный, высокомерный Артур Пуанзет, даже не желающий замечать своей удачи, вдруг потерпит крушение и приплетется к нему, к Дамфи, просить совета и помощи! И главное, после того как его собственный совет и помощь по поводу этой истории с полковником Старботтлом оказались, собственно говоря, ни к чему! Вот тут он с ним и поквитается! Мистер Дамфи даже потер руки, предвкушая сладость мести.

• Предыдущая
• 77/140
• Следующая