Ave Caesar! Дело о римской монете - Крупенин Артур Борисович - Страница 33

• Предыдущая
• 33/57
• Следующая

Что это? Обман зрения? Да нет. Так и есть. Цвет травы определенно менялся. Но главным был даже не цвет, а форма этого пятна. Она была строго прямоугольной. И этот прямоугольник располагался почти на самом берегу моря. Кто-то завел себе гигантский огород на отшибе, оставил его под паром, а потом напрочь про него забыл? Вряд ли. Земля в прибрежной зоне дорогая, и уж если ее не используют под курортную застройку, то по крайней мере стараются извлечь из каждой сотки все, что можно. Но тогда что это? Заброшенное футбольное поле? Нет, здесь другое соотношение сторон. Следы древнего землепользования? Непохоже. Остатки оборонительных валов?

Еще увеличив масштаб, Глеб поискал ближайший населенный пункт. Да это же Тамань! Совсем рядом развалины античных городов Фанагории и Гермонассы. Сколько раз он сам бывал на тамошних раскопках.

Глеб снова напряженно всмотрелся в снимок. Проще всего предположить, что цветовая разница обусловлена растительностью различных видов. Но поле-то явно заброшенное. Значит, кусты и трава, скорее всего, растут сами по себе. Так в чем причина этой аномалии? В различной глубине почвы? Любопытно. Но как проверить, что же на самом деле находится на берегу залива? Эх, оказаться бы сейчас там самому!

Глеб, прищурившись, посмотрел на карту. А что, если связаться с кем-то из коллег? В районе Тамани всегда работают несколько групп. Кстати, а чья это работа? Глеб совсем не удивился, снова увидев имя Зинаиды Беляк.

Липкин принял их в своем загородном доме, размерами не уступающем средней гостинице. Время было обеденное, и хозяин радушно пригласил посетителей за стол. Молодая супруга к ним так и не вышла, гостей обслуживала разбитная домработница.

На обед в доме Липкиных в тот день подавали не что-нибудь, а утку в апельсинах. Дичь сопровождало изысканное вино, от которого не смог отказаться даже Лучко, бывший при исполнении. Выпив и закусив, ювелир принялся рассматривать разложенные на столе фотоснимки, а капитан тем временем вкратце рассказал об отрабатываемых версиях.

– Значит, вам хотелось бы понять, что за предмет мог оставить такой след?

Лучко и Глеб разом кивнули. Старый ювелир вынул из стола коробку с сигарами и предложил гостям. Те вежливо отказались. А зря. Ведь им были предложены Cohiba Lanceros – любимое курево Фиделя Кастро, всегда слывшего большим знатоком по части табака. Хозяин с удовольствием затянулся и, откинувшись в кресле, пару минут наслаждался ароматом. Липкин курил сигару так часто, что острая на слово Цеце в духе бессмертной книжки Джанни Родари прозвала его «Синьор-Хьюмидор». Сам же «синьор», посмеиваясь над своей вредной привычкой, любил вторить Марку Твену: «Сначала Бог создал мужчину, потом он создал женщину. Затем ему стало жалко мужчину, и он дал ему табак…»

Вдоволь прополоскав дымом рот, Семен Ефимович приступил к рассказу:

– Насколько мне известно, позолоченное оружие среди братвы не редкость. Я и сам, чего греха таить, неоднократно выполнял подобные заказы.

Брови Лучко поползли вверх, а руки потянулись за блокнотом. Липкин не спеша продолжил:

– Помню, однажды в качестве образца мне с Кавказа привезли несколько весьма любопытных старинных колец. Оказалось, они уже долгие века в ходу у хевсуров. Меня попросили изготовить сувенирные копии из золота. Если мне не изменяет память…

– Простите, а хевсуры это кто? – перебил Лучко.

– Хевсуры – народность, живущая в горах Большого Кавказа, – пояснил Глеб. – Существует гипотеза, согласно которой хевсуры – потомки крестоносцев.

– Крестоносцев?

– Предположительно, небольшой отряд франков-крестоносцев, попав в Грузию, осел в горах и смешался с местным населением. Культура хевсуров действительно сильно напоминает средневековую западноевропейскую. Например, мужчины-хевсуры даже в двадцатом веке все еще носили кольчуги и прямые мечи, а их одежда и флаги были украшены крестами.

– Неужели? Вот не думал, – удивился Липкин. – Но позвольте же мне закончить мысль. Так вот, если мне не изменяет память, те кольца имели какое-то свое название, кажется, сатитени, но я не уверен. И их без натяжек можно было назвать боевыми. Выкованные из стали, они имели усиленное кольцо для большого пальца и острые шипы, которыми при известной сноровке можно выбить глаз, порвать щеку или пробить кадык.

– Боевые кольца? Я думал, это все выдумки, легенды.

Липкин, казалось, не расслышал замечания Лучко.

– Такие кольца до сих пор весьма широко применяются хевсурами в поединках между мужчинами.

– А могло, по-вашему, хевсурское кольцо оставить подобный след на коже? – спросил Лучко, тыча пальцем в фото-снимки.

– Сомневаюсь. Судя по размерам отпечатка, это маловероятно.

– А кастет?

– Что касается кастетов, то их я тоже и золотил, и даже отливал из чистого золота. Еще и бриллиантами украшал. Представьте, сам кастет в четырнадцать каратов, а это граммов четыреста, да еще брюлики. Красота! Разумеется, такие игрушки заказывали не для того, чтобы грохнуть какого-то лоха в подворотне, а в качестве сувенирного именного оружия или, как сейчас принято говорить, корпоративного вип-подарка ворам в законе. Но ничего похожего на ваш снимок я не видел.

– Жаль, конечно, но, может, вы нам все же что-нибудь посоветуете? – попросил Глеб.

Липкин снова взял небольшую паузу, дабы посмаковать сладкий дым кубинского отечества.

– Такой след совсем не обязательно мог остаться именно от кастета или иного предмета, специально предназначенного для драки.

– Это как же? – спросил капитан.

– Есть у меня один клиент. Был криминальным авторитетом, нынче известный предприниматель, депутат и все такое. Мужик весьма вспыльчивый и задиристый. А габаритов, кстати, некрупных. Короче, есть у него любимые часы марки Rolex. Чтобы вы знали, стоят они столько же, сколько престижная иномарка вроде «мерседеса». И что любопытно: примерно раз в полгода клиент присылает ко мне водителя с этими часами, чтобы я отполировал и починил корпус или даже заменил стекло. Я сначала недоумевал, ведь Rolex – надежная марка, и сносить такие часы за полгода – задача непростая. А потом мне рассказали, что этот забияка во время драки расстегивает застежку, сбрасывает браслет с запястья на кулак и бьет как кастетом. Смекаете?

– Что именно? – переспросил Лучко.

– А то, что, возможно, вы ищете совсем не то и совсем не там.

Покончив с сигарой, Липкин подал домработнице сигнал к десерту. Сладкое тоже оказалось выше всех похвал.

В машине на обратном пути в Москву Стольцев, поглаживая себя по растянувшемуся животу, рассудил, что визит к Липкину в целом нельзя назвать непродуктивным. Одна только великолепная утка и хрустящие корзиночки с франжипаном уже стоили того, чтобы сюда приехать. Лучко, которого от приятной тяжести в желудке стало клонить в сон, охотно разделил это мнение. Он с блаженным видом прикрыл глаза и тут же задремал.

Прислушайся капитан к последним словам Липкина, ход расследования мог бы сложиться по-иному.

Судмедэксперт Владислав Семенович Семенов сидел в своей крохотной каморке и составлял очередной акт о вскрытии. Самой большой его мечтой было обзавестись секретарем, чтобы наконец выбраться из этого бездонного болота постоянной писанины. Было время, когда молодой, перспективный хирург Владислав Семенов, в ту пору работавший в Боткинской, мечтал о большем. Ему прочили блестящую карьеру, и он бы наверняка оправдал ожидания, если бы не тяга к спиртному. Собственно, рассказом о хирурге, любящем заложить за воротник, у нас никого не удивишь, но одно дело закладывать после дежурства и совсем другое – нализаться еще до начала. Выпив свои сто пятьдесят граммов, Семенов потерял пациента на операционном столе. Неизвестно, что стало причиной врачебной ошибки – усталость, алкоголь или несчастное стечение обстоятельств, – но, как бы там ни было, родственники умершего настояли на самых жестких мерах в отношении хирурга, оперировавшего в состоянии опьянения.

• Предыдущая
• 33/57
• Следующая