Ave Caesar! Дело о римской монете - Крупенин Артур Борисович - Страница 16

• Предыдущая
• 16/57
• Следующая

Капитан, сообразив, что Глеб собирается подробно изложить всю монетную систему древности, замахал руками:

– Ну хорошо, хорошо, монету признали денарием. А по каким конкретно признакам?

– Во-первых, размер и форма, – пояснил эксперт. – Они соответствуют сохранившимся монетам того периода. Во-вторых, надпись CAESAR. Так, в том числе и на деньгах, обозначали правителей Римской империи, начиная с Юлия Цезаря. В-третьих…

– Но почему вы так уверены, что речь идет именно о Божественном Юлии, а не о любом другом кесаре? – перебил Расторгуева Глеб. В нем проснулся преподаватель истории. – Кстати, а вы знаете, что русское слово «царь» произошло от слова «цезарь»? – поинтересовался он у Лучко.

– О как! – без особого интереса откликнулся капитан.

– И потом, – Глеб снова переключился на Расторгуева, – на монетах Юлия Цезаря обычно чеканили изображение Венеры, она считалась прародительницей его рода. А здесь-то у нас явно Геркулес, разве не так?

– Я же говорю, есть еще и «в-третьих».

С этими словами эксперт выложил на стол раскрытую папку с цветной иллюстрацией, на которой можно было увидеть изображение древней монеты. Ее лицевая сторона в точности повторяла изображение с фотографии: силач, борющийся со львом, и надпись CAESAR внизу. Однако в верхней части ничего похожего на MUND EV написано не было. На обратной стороне были изображены два человека – мужчина и женщина, сидящие спиной друг к другу в странной, неудобной позе.

Расторгуев взял папку в руки и зачитал:

– Аверс монеты украшает фигура Геркулеса, бьющегося с Немейским львом. На реверсе мужская и женская фигуры изображают двух связанных между собой пленных рабов. Именно такая монета выпускалась в сорок пятом – сорок шестом годах до нашей эры и была посвящена победе Цезаря над галлами.

Эксперт весь светился и был явно польщен: ему удалось сообщить нечто такое, о чем не знал или забыл этот более чем эрудированный гость.

– Мои ученые друзья, позвольте прервать ваш исторический диспут, – вклинился Лучко. – Глеб, ты-то что думаешь?

Стольцев еще раз сравнил снимки из морга с фотографией монеты, найденной Расторгуевым.

– Изображения Геркулеса идентичны. Чего не скажешь о надписи. Тем не менее вполне возможно, что перед нами действительно оттиск неизвестного денария, выпущенного при Юлии Цезаре.

– То есть теоретически след на коже убитого Грачева может быть оттиском подлинной античной монеты? – подытожил капитан.

– Выходит, что да.

– Но почему ее тогда нет в каталогах? – усомнился эксперт.

– Ну, во-первых, это еще надо проверить, а во-вторых, речь может идти о небольшом тираже, все отчеканенные монеты просто-напросто были утрачены.

– А про надпись что скажешь? Она может иметь какой-то важный для нас смысл?

– Возможно. Надо бы для начала попробовать ее расшифровать.

Взяв лежавшую на столе лупу, Глеб еще раз осмотрел фото.

– Мне нужно время. Тут придется поломать голову. Но навскидку могу сказать, что, например, эти две буквы, – он показал на «е» и «v», – могут означать сокращение от выражения ex voto, то есть «по обету». Так во времена Цезаря называли дары богам.

Эксперт снова с уважением посмотрел на Глеба и сделал пометку в тетради.

– Ну и что же нам дают эти знания? – Лучко потеребил Глеба за рукав. – Почему убийца использовал именно эту монету в качестве своего фирменного знака? Что в ней такого необычного?

– Пока не знаю, – развел руками Глеб.

– А не может ли наш маньяк оказаться твоим коллегой?

– Историком или археологом? Не думаю. Уж тогда скорее нумизматом или антикваром. Но я, убей меня, не пойму, как монету можно превратить в оружие и тем более в орудие убийства.

– Да уж, задачка. – Лучко почесал в голове. – Ну а это слово? Что это, извините за выражение, за «мунд» такой? – Капитан тоже взял лупу и, прищурившись, всматривался в монету, пытаясь обнаружить ускользнувшие от невооруженного глаза детали.

Еще раз пристально осмотрев снимок, Глеб принялся размышлять вслух:

– Учитывая предыдущий и последующий пробелы, каждый минимум на три-четыре знака, следует предположить, что перед нами лишь фрагмент более длинного слова. Возможно, mund – это часть слова mundus, что означает «мир». Нет, тут надо подумать и, конечно, поискать соответствия среди монет того же периода.

– Вот и подумай на досуге, очень тебя прошу. Обещаешь?

– Обещаю. Тебе вообще трудно отказать.

Лучко повернулся к эксперту.

– А другие версии есть?

– Работаем, – бодро доложил Расторгуев. – Ищем везде, где можем. Запросили помощь у коллекционеров. Проверяем по всем базам данных. Но дело в том, что наши справочники безнадежно устарели. Нам бы новые получить. По монетам, знакам и гербам. – Эксперт вопросительно посмотрел на капитана.

Лучко пообещал помочь через Дедова.

– Держите меня в курсе, – попросил он на прощание.

Стольцев же под занавес выпросил у Расторгуева пару снимков с увеличенным изображением таинственного оттиска и копию иллюстрации из справочника по античным монетам. Затем капитан подбросил Глеба до самого входа в университет.

Отчитав лекции, вернувшись домой и закончив все дела, Глеб уютно расположился на любимом кожаном диване. Для начала он подытожил все, что знал о денариях. Эта монета была в свое время распространена так широко, что ее влияние на современную денежную систему ощущается до сих пор. Например, такие слова как итальянское denaro, испанское dinero и португальское dinheiro, означающие «деньги», происходят от латинского денария. Да и денежные единицы многих арабских государств Ближнего Востока и Северной Африки, а также республик, входивших прежде в состав Югославии, тоже неспроста называются динаром.

А что у нас с историческим контекстом? Если верить экспертам, речь идет о сорок пятом годе до нашей эры, когда в Риме разразилась ожесточенная гражданская война. Цезарь с верными ему легионами отправляется навстречу своим врагам, окопавшимся в Испании. Как обычно, он берет с собой походный монетный двор – нужно ведь чем-то платить солдатам. Тем более что в римской армии служат только свободные граждане и только за звонкую монету. До сорок пятого года жалованье пехотинца составляло, дай бог памяти, сто двадцать денариев в год, а с началом междоусобной войны плату пришлось существенно повысить, иначе брат не пошел бы на брата. В итоге Цезарь почти в два раза поднял воинские оклады и назначил ежегодное довольствие легионеру в размере двухсот двадцати пяти денариев. Ну-ка, прикинем: в испанской армии Цезаря насчитывалось восемь легионов, примерно по четыре тысячи человек в каждом. Итого, тридцать две тысячи солдат. Помножим на двести двадцать пять и получим семь миллионов двести тысяч денариев в год. А еще восемь тысяч всадников, которым платили и того больше. Таким образом, походному монетному двору приходилось чеканить не менее сорока тысяч монет ежедневно. Кстати, во всех расчетах деньги тогда отмерялись по весу, поэтому жалованье воина называлось «стипендиа» от латинского слова pendo, «взвешиваю». Надо будет при случае не забыть рассказать об этом студентам.

С целью освежить в памяти события сорок пятого года, Глеб полистал пару биографических исследований, посвященных Цезарю. И здесь его ожидал первый сюрприз. Оказывается, во время испанской кампании Божественный Юлий развлекался сочинением стихов – до наших дней они, к сожалению, не дошли, однако известны их названия. И одно из утраченных произведений называлось… «Похвала Геркулесу».

Глеб вскочил и прошелся туда-сюда по комнате. Конечно, с одной стороны, такое совпадение мало что значит, но с другой – если история не сохранила вирши Цезаря, она с таким же успехом могла затерять и учрежденную им монету, не так ли? Неужели это действительно неизвестный науке цезарианский денарий? Допустим. Но какая связь между монетой двухтысячелетней давности и преступлением, совершенным в наши дни? Что общего у современного серийного убийцы и Юлия Цезаря? Может, маньяк является фанатичным поклонником Цезаря? Вполне вероятно. Недаром же до того, как взошла звезда Наполеона, больные, страдающие манией величия, пачками объявляли себя Цезарями.

• Предыдущая
• 16/57
• Следующая