Не целуйтесь с незнакомцем - Сойер Мерил - Страница 29
- Предыдущая
- 29/102
- Следующая
Она представила себе Ника, выбравшегося из бассейна и обеими руками откидывающего мокрые волосы. Раз пакет перекочевал из рук Джиана Паоло в руки Бредфордов, акции Ника приобретают ключевое значение. Ей необходимо без промедления завладеть ими, иначе ее могут опередить.
Ник и Джанна наконец отправились на праздник в Мдину. Дорога вела на запад, прямо к садящемуся солнцу. Тяжелое красное светило почти полностью погрузилось в море, успев накинуть на каменистые склоны окружающих террас бронзовое покрывало. Впервые Ник увидел Мальту из иллюминатора самолета, когда весь остров, освещенный предзакатным солнцем, был как на ладони. Тогда он невольно сравнил его с золотой рыбкой, плывущей на юг, – этому способствовали очертания и краски. Сначала он был склонен объяснять янтарный оттенок закатом, но уже на следующий день обнаружил, что вся Мальта имеет цвет абрикоса, ибо дома были здесь сложены из местного золотистого известняка.
Он сбавил скорость, объезжая на узкой дороге конную повозку.
– Влюбленные, – объяснила Джанна, оглянувшись на экипаж с задернутыми шторками. – Вам рассказывали о passeggiata?
Ник был наслышан об особом часе на закате, когда мальтийцы прогуливаются по улицам, присаживаются в уличных кафе, подходят к домам соседей поболтать; однако он позволил Джанне прочесть ему подробную лекцию об этой славной традиции. Она делала все возможное, чтобы вызвать у него симпатию, а он не собирался ставить ей палки в колеса. Интересно, что она предпримет, когда он ответит отказом на ее просьбу продать акции?
– Мальта нравится мне гораздо больше, чем Япония, – сообщил он. – У японцев не принято прогуливаться по улицам и просто наслаждаться жизнью. Там вкалывают минимум по двенадцать часов в день.
– Разве у них нет законов о труде? – спросила она, одновременно обращая его внимание на запряженную осликом тележку с тыквами, сворачивающую на дорогу.
Ник притормозил, машинально поискав глазами зеркало справа, но тут же вспомнил, что здесь левостороннее движение. Ослик по всем правилам красовался в левом зеркале.
– Есть, но компании вынуждают работников добровольно перерабатывать. В противном случае человек оказывается без работы.
– Одна жизнь – одна компания. Они не меняют своих служащих, как мы.
Ник кивнул и, миновав тележку, надавил на газ. Надо же, а он-то был готов держать пари, что ей неизвестно, сколь серьезное дело в Японии принадлежность к компании. Он сравнивал это с рабским трудом, мало отличающимся от труда чернокожих, которые доставлялись из Африки в катакомбы вокруг Валлетты, а потом отправлялись в Новый Свет.
– Такая преданность и позволила им уйти в отрыв, – продолжала Джанна. – Это, плюс торговые барьеры. Ведь японское правительство поддерживает своих бизнесменов так, как нашим и не снилось.
– Все не так просто, – отозвался Ник, радуясь про себя, что она, кажется, имеет представление о том, что жизнь – это не просто слизывание сливок с серебряной ложечки. – Они умны и очень трудолюбивы. Я восхищаюсь ими.
Джанна указала ему на стрелку «Наксар». Кивнув, он покосился на нее. Ник достаточно разбирался в туалетах, чтобы суметь распознать шедевр портновского искусства. Черный шелк, безупречные линии, облегающие тело, но без всякого вызова. Вырез на груди был глубок, но не слишком. Но при всех достоинствах платья оно меркло в сравнении с кулоном: Ник никогда в жизни не видел такой восхитительной безделушки. От нее было невозможно оторвать взор. Видимо, все дело было в изумрудных глазках птицы: казалось, они неотрывно следят за водителем.
Все это подтверждало слова старины Фитцджеральда: богатые – люди из другого теста. Черт, мамаша Джанны путешествует в сопровождении личного врача! К их услугам – личный реактивный самолет, мгновенно переносящий из Лондона в Рим или Женеву, где они глазеют на собачек!
Впервые в жизни Ник осознал, что и он теперь богат. На свой миллион долларов он, конечно, не мог позволить себе самолет Атертонов или яхту Бредфордов, однако с точки зрения уроженца Копыта Мула миллион представлял собой кругленькую сумму. Какое-то время он наслаждался своим открытием, почти не слушая Джанну, однако успел отреагировать на ее указание описать круг и свернуть на Рабат. А что бы он сделал, если бы получил все эти деньжищи наличными? Пока что он не мог придумать ничего, кроме продления жизни старику Остину. Впрочем, для этого мало одних денег...
– Я прочитал вашу диссертацию. – Ника так и подмывало добавить, что у него ушел не один час, чтобы продраться через все это занудство. Автор позаботился оснастить каждое утверждение солидными статистическими выкладками. Зато по завершении чтения он изменил свое мнение о леди Джанне. Такой пласт было под силу перевернуть только очень целеустремленному человеку. Он навел справки об ее капиталовложениях: оказалось, что ублажать шейхов и заменять пробку пластмассой – весьма выгодные занятия. Столь старательная особа, безусловно, научится и управлять отелями. Главное, чтобы она не взялась писать диссертацию и на эту тему.
– Вот как? И каково ваше мнение? – поинтересовалась Джанна.
– Думаю, вполне можно было ограничиться одной страничкой: мол, революция лишила Францию первого места в искусстве, музыке, финансах и так далее. Главной с тех пор стала Англия. – Ник знал, что ей неприятно это слышать, но не мог преодолеть соблазн подразнить ее. Уж больно серьезно она смотрела на него своими зелеными глазищами.
– Выводы необходимо подкреплять фактами, – сухо ответила она.
Ник осклабился. Вот именно: никакого чувства юмора. Такой ничего не стоит надуться из-за пустяка. В том-то и беда с богатыми: слишком многие пресмыкаются перед ними из-за их денег, поэтому правда звучит для них непривычно, а шутка – крамольно.
Они некоторое время ехали в молчании, пока Ник не заметил на утесе Мдину. Обнесенный стеной городок был похож издали на нос корабля, устремленного на запад; вместо морских волн здесь были каменные террасы, спускающиеся к синей ленте на горизонте. Нику пришлось сбавить ход и влиться в вереницу машин, взбирающихся на холм. Въехав через средневековые ворота в древнюю крепость, они нашли место для парковки.
– Сколько лет этой цитадели?
– Мдина существует с древнеримских времен, – сказала Джанна, легко ступая по булыжной мостовой, карабкающейся в сторону замка Бредфордов. – Сперва здесь обитали рыцари святого Иоанна, которые потом перебрались в Валлетту, окруженную водой. При наплыве крестоносцев это было благоразумным поступком.
– Рыцарям остров обошелся попросту даром, – подхватил Ник, вспоминая рассказы Пифани. – Всего один специально тренированный сокол с кожаным колпачком на голове в качестве годовой арендной платы императору Священной Римской империи!
– Удивительно, что вы так много знаете! Большинство американцев считает, что мальтийский сокол – лишь инкрустированная драгоценностями статуэтка из кинофильма.
Ник остановился. Джанне пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть ему в лицо. Ему понравилось выражение ее глаз, но внимание быстро отвлекла золотая соколиная головка, лежащая на вздымающейся груди Джанны.
– Вам нравится этот сокол? – спросил он, разглядывая великолепно выполненную драгоценность.
Похоже, она отказывает ему в наличии ума. Это не было для него сюрпризом. Красавцам мужчинам, точно так же, как сногсшибательным блондинкам, не полагается блистать рассудком. Иногда ему нравилось казаться простаком. Недооценка собеседником его умственных способностей нередко помогала Нику одерживать победу. Иначе обстояло дело с Джанной: ему все время хотелось блеснуть перед ней знаниями, а то и подразнить ее.
– Кстати, насчет соколов, – продолжал он, не дождавшись ответа на свой вопрос. – Почему Пифани назвала свой уголок «Соколиным логовом»? – Даже недолгого пребывания на Мальте оказалось достаточно, чтобы подметить, что мальтийцы предпочитают не номера домов, а названия, причем нередко причудливые: «Лежбище игуаны», «Бычий нос», «Розовый банан».
- Предыдущая
- 29/102
- Следующая
