Из пушки на Луну - Верн Жюль Габриэль - Страница 7

Отсюда сообразительный янки мог и собственным умом дойти до заключения, что затмения Солнца и Луны возможны лишь тогда, когда Луна находится в соединении или противостоянии с Солнцем. Действительно, во время соединения Луны с Солнцем Луна может его затмить, став на пути солнечных лучей к Земле, и, наоборот, во время противостояния Луны Земля становится на пути солнечных лучей к Луне, и потому возможно затмение Луны Землей.

Так как Луна бывает каждый месяц, то есть во время каждого оборота вокруг Земли, один раз в соединении с Солнцем и один раз в противостоянии с ним, то спрашивается: почему же затмения Солнца Луной (в новолуние) и Луны Землей (во время полнолуния) не повторяются ежемесячно?

Дело в том, что орбита Луны, то есть путь ее вокруг Земли, несколько наклонна к плоскости пути Земли вокруг Солнца, и потому хотя Луна в каждое свое новолуние проходит между Солнцем и Землей, однако, находясь при этом то по одну сторону (выше) плоскости земной орбиты, то по другую ее сторону (ниже), она не задерживает солнечных лучей, направленных к Земле.

Относительно возможной для Луны высоты над земными горизонтами полный ответ давало письмо Кембриджской обсерватории. Всякий янки узнал тогда, что наибольшая высота Луны зависит от географической широты места наблюдения, но Луна может достигать зенита, то есть казаться в высшей точке неба, прямо над головою наблюдателя, лишь для наблюдателей, находящихся между 28° северной широты и 28° южной широты. Отсюда следовало указание, что выстрел в Луну необходимо произвести в месте не севернее 28° северной широты и не южнее, чем 28° южной широты; лишь в таких местах можно стрелять в направлении, перпендикулярном к горизонту, и тогда ядро скорее освободится от влияния земного притяжения, чем при всяком ином направлении полета.

Это было указание, очень существенное для успеха барбикеновского предприятия, и общественное мнение проявляло живую заботу о наилучшем выборе места для установки будущей пушки.

Относительно общего вида линии, описываемой центром Луны при обращении ее вокруг Земли, после письма Кембриджской обсерватории и газетных его разъяснений каждый янки повторял, что Луна движется вокруг Земли не по кругу, а по эллипсу, и Земля находится не в центре этого эллипса, а в одном из его фокусов.

Другие планеты и их спутники также движутся по эллиптическим орбитам. Теоретическая механика доказывает, что иначе и быть не может.

Точно так же хорошо было усвоено, что «апогей» — это точка лунной орбиты, наиболее удаленная от Земли, и что Луна всего ближе к Земле, когда она проходит через свой «перигей». Все это каждый янки, волей или неволей, узнавал тогда если не из учебников и книг, то из газет или от знакомых. В горячее время всеобщего увлечения барбикеновским проектом считалось прямо неприличным не знать таких вещей.

В общем, Луна приобрела огромную популярность среди населения Соединенных штатов, и все честолюбие истых янки сосредоточилось на одной цели: завоевать лунный материк и водрузить звездное знамя Соединенных штатов на высочайшей его вершине.

Кембриджская обсерватория в письме от 7 октября обсудила вопрос с астрономической точки зрения. Оставалось выяснить техническую сторону дела, и тут-то возникли затруднения, которые во всякой другой стране показались бы непреодолимыми. Но для янки это были пустяки — шуточное дело.

После исторического заседания Пушечного клуба, его председатель Барбикен, не теряя времени, созвал Исполнительный комитет. Комитет поставил себе задачей в течение трех заседаний разрешить три основных вопроса: о пушке, о снаряде и о порохе. Комитет был составлен из четырех лиц, хорошо разбиравшихся в вопросах такого рода. В него вошли: сам Барбикен — председатель, с решающим голосом, генерал Морган, майор Эльфистон и, наконец, почтенный Дж. Т. Мастон, на которого возложили обязанности секретаря-докладчика.

8 октября комитет собрался в квартире Барбикена: Балтимора, улица Республики, № 3. Заседание происходило за столом, уставленным громадными бутербродами и соответственной чайной посудой; таким образом, заседание могло продолжаться без перерыва для ужина. Секретарь Мастон привинтил ручку с пером к своему железному крючку, и собрание приступило к делу.

Барбикен открыл заседание следующим предложением:

— Дорогие товарищи! Нам предстоит разрешить один из наиболее важных вопросов науки — вопрос о движении снарядов, то есть тел, которые ввергаются в пространства силою почти мгновенной…

— О, баллистика, баллистика! — вскрикнул Мастон с упоением.

— Рациональнее, казалось бы, — продолжал Барбикен, — поставить сначала вопрос о пушке и посвятить ему наш первый вечер.

— Казалось бы, так! — вставил Морган.

— Однако, — сказал Барбикен, — после долгих размышлений мне кажется, что вопрос о снаряде должен пройти первым, потому что размеры пушки будут зависеть от величины и веса снаряда.

— Прошу слова! — крикнул Мастон.

Слово было ему дано с готовностью, вполне заслуженной его великолепным артиллерийским прошлым.

— Дорогие мои товарищи! — воскликнул он вдохновенным голосом. — Наш председатель вполне прав. Вопрос о снаряде должен быть поставлен раньше всех других. Подумайте только: ядро, которое мы пустим в Луну, ведь это наш курьер, наш посол! И я покорнейше прошу взглянуть на этот вопрос и на этот снаряд с общественной, с моральной точки зрения.

Новая точка зрения на пушечный снаряд сразу же возбудила любопытство членов комитета: они удвоили внимание.

— Дорогие товарищи! — продолжал Мастон. — Я буду краток. Не стану касаться ядра материального, то есть физического, — снаряда, который убивает. Буду говорить о ядре математическом, моральном. Ядро, по моему мнению, — это самое сильное, самое… взрывающее проявление могущества человека. Именно в ядре сосредоточивается, олицетворяется это могущество!

— О, отлично! — воскликнул майор Эльфистон.

— В самом деле! — продолжал Мастон с тем же подъемом. — К звездам, к планетам человек прибавил ядро; ядро — это показатель, до чего может дойти скорость движения на Земле. Больше того, ядро — не что иное, как небесное тело в миниатюре, а небесные тела — лишь очень большие ядра, летящие по небесному пространству. Мы знаем в природе скорость света, скорость электричества, скорость звезд, скорость планет, скорость планетных спутников, скорость звука, скорость ветра. Но за нами — людьми — заслуга создания ядра, заслуга создания его скорости, во стократ превышающей скорости железнодорожных поездов и самых резвых лошадей!

Мастона охватил лирический восторг. В голосе его звучали трепетные ноты.

— Хотите цифр?! — воскликнул он с жаром. — Вот они — самые красноречивые! Возьмите скромненькое, маленькое ядро в 24 фунта [13] весом. Скорость его полета в 76 раз меньше скорости вращения Земли вокруг Солнца. И все же при вылете из пушки оно летит скорее звука. Скорость такого ядрышка около 400 метров в секунду, 4000 метров — в десять секунд, 24 километра — в минуту, 1440 километров — в час, 34 560 километров — в сутки; значит, уже такое маленькое ядро летит почти со скоростью точек экватора при вращении Земли вокруг ее оси. В год такое ядро пролетело бы более 12 миллионов километров. До Луны оно долетело бы в 11 дней, до Солнца — в 12 лет, а до Нептуна, то есть до самой границы солнечной системы, [14] — в 360 лет. Вот что могло бы сделать наше маленькое ядро — создание наших рук!… Что же будет, если мы создадим скорость еще в 20 раз большую? Скорость в восемь километров в секунду! Ах, чудное ядро, дивный снаряд! Я вижу, как ты летишь! Я убежден, что там… на Луне, тебя примут с теми почестями, которые… обязаны оказать посланнику Земли!