Искупление. Часть вторая (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 62

• Предыдущая
• 62/75
• Следующая

Сон был тяжелым и тревожным. Бывший герцог увидел себя совершенно обнаженным, привязанным к позорному столбу. Хохочущая толпа кидала к него гнилые овощи и комья грязи. Найяр метнул в толпу яростный взгляд, откуда какой-то шут все орал:

— Потерял, потерял, все потерял! Растяпа!

— Заткнись! — заревел поверженный Дракон и рванул всем телом, но путы крепко держали его у позорного столба.

А потом народ расступился, и вперед вышла его сокровище, такая же красивая, такая же нежная, только глаза ее были затянуты бельмами, и это было страшно. И все же это была Сафи, и Найяр облегченно застонал, улыбаясь ей.

— Ты вернулась, любимая, — произнес мужчина. — Помоги мне, Сафи, развяжи меня.

Сафи склонила голову к правому ключу, рассматривая его пустыми глазами, а после осклабилась и протянула тем самым мерзким голосом:

— Потерял, потерял, все потерял! Растяпа!

— Любимая, — потрясенно прошептал Найяр.

Она рассмеялась смехом своего покойного мужа, черты начали оплывать, и вскоре перед бывшем герцогом стоял Руэри Тиган в женском платье и паясничал, кривляясь и скаля гнилушки зубов на бескровных деснах.

— Нет! — закричал Найяр и сел на кровати.

Руки его дрожали, а тело было покрыто противным липким потом. Мужчина прижал к груди ладонь, вдруг испугавшись, что бешено колотящееся сердце вот-вот пробьет грудь.

— О, боги, — выдохнул он, падая обратно на подушку.

— О богах вспомнил, — послышался из угла голос покойной герцогини. — Нет у тебя богов, убийца. Я святая, мне видней. — И она разразилась противным хихиканьем.

— Растяпа он, — хохотнул Тиган.

Найяр резко повернул голову и увидел призрака, сидевшего на подоконнике. Голова лежала рядом и довольно скалилась, а сам покойный тарг беззаботно болтал ногами.

— Что тебе еще от меня надо? — зло прошипел бывший герцог.

— Хочу насладиться твоим полным падением, Най, — голова облизала серые губы белесым языком и снова хохотнула.

Призрак почесал коленку, затем почесал макушку своей голове, и Найяр вскочил с постели, не в силах больше выносить жуткое зрелище. И стоило его ногам коснуться пола и почувствовать его холод, как Аниретта и Тиган исчезли. Дракон тяжело осел на кровать и сжал руками голову.

— Я устал, — прошептал он. — Я так устал…

Он долго сидел, продолжая сжимать голову и монотонно покачиваться, пока в дверь не постучали, и в комнату не просунулась голова прислужника.

— Воду можно уносить? — спросил он.

— Что? Воду? — Найяр поднял на прислужника рассеянный взгляд. — Да, сейчас.

Мужчина прошел к остаткам холодной воды и умыл лицо, стараясь смыть следы ночного кошмара и своих невеселых дум. Стимула не было, он вдруг исчез. Появилось желание уйти туда, где его никто не знает, где все можно начать сначала, только…

"Не отомстив предателям?" — возмутился отец. — "Ты же Грэим, сын!"

— Да, ты прав, — устало прошептал бывший герцог Таргарский.

Он кивнул ожидавшему прислужнику и натянул сапоги. Не те, которые знал весь Таргар, от них пришлось быстро избавиться, слишком уж известными были его драконы. Теперь на ногах Найяра были обычные сапоги, каких можно было встретить тысячу на одну округу. Мужчина оделся, бросил взгляд на окно, за которым сгущались сумерки, накинул плащ и направился к двери.

— Там тепло, — подал голос прислужник, тащивший ведра с вычерпанной из таза водой.

Но тут же осекся, встретившись с ледяным взглядом постояльца. Найяр спустился вниз, заметил Лали, заулыбавшуюся при его появлении, но равнодушно отвернулся и покинул постоялый двор. Уточнив у встречного горожанина, где находится дом советника Тонвела, направился в том направлении.

Расчет был прост. Советник Тонвел чаще всех бывал в Таргаре, он много общался с герцогом, получая от него знаки дружеского расположения. Он же был посредником и сторонником Таргара в делах, связывавших два государства. Найяр был почти уверен, что сможет уговорить провести его во дворец на аудиенцию к королю Рогена. В любом случае, попытаться стоило.

— К бесам, — глухо выругался Найяр, сжимая кулак в бессильной злости.

Превратили его, блистательного властителя Таргара, не пойми в кого. Он привык двери ногой вышибать, а не просить, чтобы его выслушали. С шестнадцати лет Найяр никого не просил, разве что, отца и брата. Но брата он любил и уважал, а отца боялся и уважал, в шестнадцать лет еще уважал. И вот ему тридцать шесть, а он вынужден бежать, прятаться, унижаться…

Мысли об усталости исчезли под натиском ярости и ветра, поднявшегося вскоре после того, как мужчина покинул постоялый двор. Найяр запахнул полы плаща, поглубже натянул капюшон и прибавил шаг. Мысли опять носились по кругу. Как, как можно было это допустить? Как можно было докатиться до такой глубины поганой выгребной ямы? Сафи, глупая стерва, если бы ты не исчезла, все было бы иначе! Если бы удавил вовремя Когена, если бы просчитал Военора, если бы, если бы, если бы…

— Проклятье, — зарычал мужчина и с силой пнул камешек, лежавший на дороге.

Он отскочил в стекло, по которому зазмеилась трещина, Найяр заметил это, хмыкнул и немного успокоился, в который раз прося прощения у своего сокровища за очередное оскорбление. Только бы рогенец не отказал, а там он вернет трон, женщину, накажет всех предателей и все наладится. Шумно втянув носом воздух, бывший герцог остановился перед богатым особняком, перед дверями которого стояла стража. Найяр выругался про себя, решительно направился к дверям. Перед его носом скрестились алебарды

— Куда? — грубо спросил один из стражей.

— К рогерду Тонвелу, — ответил Найяр, изо всех стараясь сохранять на лице невозмутимое выражение, не смотря на обжигающую ярость, кипящую в крови. — Гонец из Таргара по срочному делу.

Его смерили испытующим взглядом, и Найяр скинул с головы капюшон. Первый страж кивнул второму, и тот исчез за дверями. Вскоре он вернулся и произнес:

— Проходите, благородный тарг.

Найяр вошел в дом, скинула на руки слуги плащ, поморщился, но отдал меч и нож. Он не любил оставаться без оружия, чувствовал себя едва ли не голым, однако за голенищем сапога был припрятан еще один нож, это немного примирило с тем, что условием посещения хозяина дома было полное разоружение. Да и не в том положении был бывший правитель Таргара, чтобы диктовать свои условия.

Тонвел находился в своем кабинете, он не поднял головы, когда посетитель вошел, только указал на край стола:

— Положите послание сюда, о вас позаботятся.

— У меня слишком личное послание, — ответил Найяр, подходя к столу.

Советник рогенского короля вздрогнул и поднял голову. Глаза его округлились, и мужчина медленно поднялся, машинально склоняя голову.

— Ваше сиятельство…

— Рад, что проделки моих подданных вас не смутили, рогерд Тонвел, — ответил Найяр, усаживаясь на кресло для посетителей. — Доброго вечера, друг мой.

— Доброго вечера, — с легкой запинкой произнес советник, усаживаясь на свое место. — Но как?..

— Вовремя принял меры и смог уйти из-под носа заговорщиков, — усмехнулся бывший правитель Таргара. — Как себя чувствует его величество?

Тонвел некоторое время рассматривал недавнего союзника, отмечая его потрепанный и уставший вид. Но не мог не отдать должного, глаза герцога Таргарского смотрели по-прежнему уверенно, лицо было спокойно, и сила Дракона все еще была при нем. Как и раньше хотелось почтительно склонить голову, только это был Роген, и изгнанник являлся не официальным лицом, а всего лишь незваным гостем. Тонвел немного расслабился, откинулся на спинку своего кресла и уцепился пальцами за край стола.

— Вы ведь не в гости заглянули, ваше сиятельство? — осторожно поинтересовался советник.

— Разумеется, — усмехнулся Найяр. — Да, вы правы, не будем расшаркиваться и распыляться в пустоту. Мне нужна аудиенция у его величества. Вы поможете мне пройти во дворец? Как сами понимаете, меня в таком виде туда не пустят, а спорить со стражей мне как-то претит. — Он снова усмехнулся, теперь, скорей, нервно.

• Предыдущая
• 62/75
• Следующая