Искупление. Часть вторая (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 31

• Предыдущая
• 31/75
• Следующая

Энлер замолчал, уступая место его сиятельству. Найяр некоторое время сохранял торжественное молчание, обозревая свой народ, народ с трепетом взирал на своего прекрасного и строгого господина. Его портреты висели во многих домах, он был сердечной болезнью многих тарганн и тарин, и когда его неизменно огромный черный жеребец нес своего всадника по улицам столицы и других городов, не одно женское сердечко замирало от восхищения. И герцог все это прекрасно знал и умел пользоваться, когда ему было необходимо народное обожание. Вот и сейчас Найяр позволил насладиться зрелищем его развивающихся волос, гордой посадкой головы, статью и красивым лицом. Наконец, дождавшись наивысшего накала, когда в толпе раздался стон какой-то особо впечатлительной особы, герцог распростер объятья, словно хотел принять в них всех, кто сейчас с немым обожанием взирал на него:

— Дети мои, — с чувством заговорил он, — свершилось чудо, — голос его сорвался, но мгновение, и его сиятельство вновь готов разговаривать со своими подданными. — Боги оказали честь не только моей покойной супруге, не только мне ее скорбящему мужу, — и в эту минуту подданные забыли о том, что герцог все три года своего брака сожительствовал с другой женщиной, — но и вам, дети мои! Боги признали Таргар достойным своего чуда, вас достойными чуда, дети мои! — и вновь дружное "ах" летит под стенами герцогского дворца. — И нам даже не надо ждать посланников от Владыки, они уже здесь и засвидетельствовали вознесение. У Таргара появилась своя святая и заступница! Возликуем, дети мои!!!

Дружный рев сотряс столицу, но одно движение герцогской руки, и вновь тишина сковывает пространство.

— Во имя Пречистой Аниретты Таргарской я объявляю неделю празднеств! — теперь рев ликования было уже не остановить. Найяр шагнул в тень, посмотрел на отца Энлера. — Ну, что, отче, мы опять на пике.

— Ты на пике, Най, — усмехнулся Первосвященник. — Я выполнил свою работу, теперь жду корону Владыки.

— Думаю, меньше, чем через месяц, мы сможем оплакать за кубком доброго вина его будущее покойное святейшество, — оглядевшись, тихо произнес Найяр. — Колесо запущено.

— Да не оставит тебя своей милостью Черный бог, — криво ухмыльнулся Энлер, привычно возложил ладонь на чело герцога, благословляя, и покинул дворец.

— Пожалуй, мне уже давно пора поставить ему алтарь, — хохотнул сам с собой герцог и поспешил в покои своей возлюбленной, чтобы лечь спать. — Боюсь, терпения даже пяти богов не хватит на все, что я задумал. А за возможность вернуть ее, я бы продал душу прямо сейчас. — Прошептал правитель Таргара.

Дворец еще не спал, но Найяр, не обращая внимания на несколько тарганн, попавшихся ему навстречу и смотревших на своего господина с явным ожиданием, прошел быстро, глядя себе под ноги. Грядущий день не обещал быть легким. После устроенного им балагана, посольство из Адоха будет цепляться ко всему. Успокаивало одно, его тайный посланник уже спешил к Небесному Престолу, чтобы выполнить свою смертельную миссию. И у Таргарского Дракона было в запасе не так много времени, чтобы подстроить победу на выборах именно своему Первосвященнику. Но Найяр никогда не страшился трудностей, и сейчас спешно собирались сведения обо всех, кто будет принимать столь важное и нужное ему решение. Шантаж и подкуп — вот, чем собирался вскоре заняться его сиятельство.

— И будет мне счастье, — усмехнулся Найяр, с наслаждением проваливаясь в мягкую перину, как только Матьен закрыл за собой двери.

Габи во дворце за эти месяцы так и не появилась. Военор, сообщив, что девушка вышла замуж и покинула столицу вместе с супругом, исчез на продолжение своей финансовой проверки, пока его сиятельство был вымотан ежедневными допросами. Сестра казначея подтвердила, что у девушки случился скоротечный роман с их конюхом, они сыграли свадьбу, уволились и исчезли в неизвестном направлении. Герцог был взбешен, но насущные дела отвлекли его от такой мелочи, как пропавшая служанка. Впрочем, закончив все дела, он еще собирался заняться выяснением этой мутной истории, но приходилось ждать, когда вернется главный казначей, а пока его сиятельству было, чем заняться.

— Найяр, любимый.

Голос был странно знакомым, но так не хотелось выдергивать себя из пелены сна, что герцог Таргарский, неучтиво послав нарушительницу его покоя, попытался снова уснуть.

— Най…

Неожиданно стало холодно, в нос ударил запах тлена, и герцог резко проснулся. Он распахнул глаза и некоторое время смотрел в потолок. Тело покрылось холодным потом, язык прилип к гортани, но пошевелиться или позвать Матьена, Найяр не смог, скованный ужасом. Кровать скрипнула, и, перекинув ногу через его бедро, сверху воцарилась его покойная супруга.

— Ты мне снишься, — хрипло выдавил его сиятельство.

— Ну, что ты, мой возлюбленный супруг, я же теперь святая, — хохотнула покойница, растягивая в улыбке-оскале почерневшие от яда губы. — Вознеслась, теперь спустилась сказать спасибо.

— Уйди, — беззвучно выдохнул Найяр, и ему на грудь легли ледяные руки.

— Я соскучилась, — смрад окутал его тяжелым облаком, когда тусклые мертвые глаза оказались неожиданно близко.

Покойница подвигала бедрами на мужском естестве, сжавшемся от холода, исходившего от мертвой супруги.

— Ты меня не хочешь? — бескровный язык скользнул по черным губам. — Разве это, — она попрыгала на бедрах супруга, — может не хотеть?

— Убирайся прочь! — с неожиданной силой заревел Найяр, скидывая с себя "Пречистую Аниретту", и вскочил с кровати.

Покойница растянулась в полный рост на ложе и игриво поглаживала собственную грудь.

— Мертвая сука, — рыкнул герцог и выбежал из покоев под удивленными взглядами наемников, охранявших его покой.

Уже в коридоре он опомнился, попробовал взять себя в руки, и вернулся назад. Аниретта сидела на краю ложа, болтая ногами. Она подняла на мужчину мертвый взгляд, осклабилась и произнесла неожиданно рычащим страшным голосом:

— Съем!

Герцог стремглав покинул покои, а в спину ему несся заливистый хохот второго покойника.

— Она счастлива без тебя, Най, потерял! — летел в спину бестелесный голос.

— Заткнись, Тиган! — выкрикнул Найяр, пробегая мимо одного из дворцовых слуг.

— Меньше года, герцог, меньше года!

— Убирайся, ублюдок!

Мужчина посмотрел вслед своему господину, почесал лоб и закрыл рукой рот:

— Тронулся, — потрясенно прошептал он. — О, боги, — и поспешил поделиться новостью со своим приятелем.

Герцог, промчавшись по коридорам дворца, ворвался в первые попавшиеся двери на женской половине, схватил за руку обомлевшую бывшую фрейлину и дернул на себя, практически втискивая ее в свое тело. Почувствовал живое тепло, прислушался к биению сердца и начал постепенно расслабляться.

— Вина, вели подать вина, — потребовал он.

Женщина крикнула свою служанку, и та умчалась выполнять повеление хозяйки. Герцог, тем временем, жадно целовал тарганну, находя в этом занятии лишнее подтверждение, что рядом живой человек. Когда вино было доставлено, он быстро опустошил бутылку, взял женщину за руку и утащил на ложе, тут же овладев ею. Он двигался остервенело, словно пытался резкими толчками выбить из себя воспоминание о том ужасе, что только что испытал. После упал на подушки, прижал к себе сегодняшнюю любовницу и, наконец, уснул. Так он теперь проводил каждую ночь, опасаясь возвращения призраков, менялись только живые грелки. А по дворцу ползли слухи, что проклятье Руэри Тигана, брошенное на эшафоте, начало сбываться…

Ледигьорд. Территории племени Белой Рыси.

Птицы оглушали щебетом, деревья радовали глаз распускающейся листвой, снег, еще недавно покрывавший землю, оставил о себе память лишь в виде редких грязных островков. Я стояла, подставив лицо солнышку, и блаженно улыбалась, поглаживая выпирающий, округлившийся живот. Подкрадывающиеся шаги Рыся я услышала, но вида не подала.

• Предыдущая
• 31/75
• Следующая