Солнечная магия - Новак Илья - Страница 23

• Предыдущая
• 23/43
• Следующая

– Да, – вздохнул Дылда. – Вы слишком юные, чтобы слышать о нас. А когда-то ведь мы были знамениты…

Настроение за столом резко изменилось, все завздыхали, а Верзила громко сморкнулся.

– Так и прошла наша слава… – хлюпнул он в ухо аксе. – Мы ведь давали концерт у самого Вечного Баронета. Мимический номер “Гном-богоборец борет богов” растрогал Баронета до икоты.

– И чем вы теперь занимаетесь? – спросил Бобрик, не пропустивший мимо ушей замечание Верзилы насчет скорого отплытия лилипутов. – Вот мы сейчас в отпуске, путешествуем. А вы?

– Ну, мода переменчива. Вот тебя приглашают во дворцы – а теперь ты вдруг выступаешь на сельских ярмарках, да и то без особого успеха. Так что вы в отпуске, а мы на пенсии. Долго думали, чем будем заниматься дальше. Коллектив-то хороший, дружный…

– Дружный, хороший… – закивали все.

– Ну и мы решили, чтоб не распадаться, заняться вместе коммерцией. Продали бутафорию, костюмы… почти все… маски, грим. Был я директором странствующего театра, а стал капитаном. Потому что купили мы корабль.

– Очень хорошую шхуру, – добавил Верзила. – Или шкуру?

– А по-моему это каралева, – возразил кто-то с другого конца стола.

– Не каралева, а кавалера. К тому же это шкура.

– Да нет же, братья, правильно говорить каравелла. Но у нас – галета, – встрял третий.

– Ха, галета! – возмутился Верзила. – Не галета, а галера. И вообще, галетах гробят веслами. Сам посуди, Каланча, где ты у нас видел весла?

– Есть одно, – принял спор Каланча, самый низенький и молодой из всех. – На этом… на фокстроте валяется. За раз кого-нибудь можно угробить.

– Фокстрот – это матча. И не фокстрот, а фагот. И не весло, а багор у нас валяется на компасе, то есть на кампусе, сломанный. Что, съел?

– И все равно, веслами гробят не на галетах, а на вяликах, – пробурчал упорный Каланча. – И фагот, это музыкальный инструмент и никакого отношения к мачте не имеет.

– Так зачем вам корабль? – спросила Заноза.

Каланча, как раз начавший со знанием дела разглагольствовать о различиях катов и маранов, запнулся и замолчал. Воцарилась встревоженная тишина. Лилипуты переглянулись.

– Ну ты, это… – смущенно пробасил Верзила. – Вот она, детская непосредственность! Разве ты не знаешь? На кораблях ведь… – он окинул Куксу с Бобриком одновременно смущенным и просительным взглядом. – Ведь на них плавают, а?..

– Точно, Верзила! – поддержал его жалостливый Бобрик. – На кораблях плавают. Тут ты полностью прав, что ж еще на них можно делать? Плавать, рыбу ловить, пассажиров перевозить…

Все заулыбались, возникшее было напряжение исчезло.

– Кого-нибудь когда-нибудь обязательно перевезем, – произнес Каланча.

– Ну, нам пора идти… – заторопилась вдруг Заноза.

– Уже? – огорчился Бобрик. – Нет, давайте еще посидим. Такие интересные лилипуты!

– Нет-нет, идем, – Кукса, помахав всей компании рукой, уже направилась в сторону двери, когда услышала именно то, чего боялась услышать.

– Так мы договорились? – говорил за ее спиной Бобрик, тряся руку Дылде. – Подвезете нас?

Заноза резко обернулась.

– О чем договорились? – не уразумел Дылда.

– Ну как же, вы ведь пассажиров можете на свой корабль взять? А нам надо на Лимбо. Завтра рано с утра.

– Что это – “Лимбо”? – продолжал недоумевать Дылда.

– Из тебя, дядя, капитан – как из меня кашалот! – рассердился Бобрик. – Ты слышал про острова в океане? Лимбо, это такой остров. В океане, да! А океан, это Большая Соленая Лужа.

– А, знаю, знаю! – замахал руками Верзила. – Я ведь бацмен, мне положено знать.

– Боцман, поправил Бобрик. – Так вот, нам надо на этот Лимбо. Мы вас нанимаем. Послушай… – ему в голову вдруг пришла новая мысль. – А у вас… у вас там действительно… то есть, я имею в виду, как этот ваш корабль выглядит? Ну там, якорь, корма, палуба имеются? То есть, это действительно корабль?

– Имеются, имеются! – обрадовался Дылда, до которого наконец дошло. – И карма, и пальба, и даже якер! Слушайте сюда! – радостно вскричал он, вскарабкиваясь на стол и обращаясь ко всему коллективу. – У нас появились первые пассажиры! Мы теперь наняты!

Обрадованные лилипуты обступили Бобрика с Куксой и стали пожимать им руки. Расторговавшийся Верзила даже прослезился, хлопая мальчишку по плечу.

– В океане может укачать и начнется океанская болезнь, очень неприятная, – сообщила ему Кукса.

– Ничего, не укачает. Как это прекрасно! – с чувством произнес Верзила. – Свежий ветерок, легкие цунами бьются о якер. Спасибо, друзья!

– Да, но нам нужно отплыть сегодня же ночью, – сделала последнюю попытку акса. – А ночью очень опасно плыть, ничего же не видно. И вдруг начнется шторм? Может произойти кораблекрушение.

– А что это такое? – спросили у нее. – Правильно, сокрушим своей галетой все шторма!

– А еще есть такая океанская болезнь, я уже говорила.

– Мы ей не подвержены.

– Будем ждать вас на пристани, – напутствовал их Дылда, когда путешественникам пережали руки все, и они наконец стали уходить. – Только подготовимся, так что приходите через пару часов. Вы нас там сразу найдете по названию. Наша шкура… то есть, наша галета называется “Бабетта”.

В темноте, которая с благословения Госпожи-Луны опустилась на город, были виден Бой, вместе с двуколкой стоявший возле таверны и выклевывавший траву, что проросла между камнями мостовой. Народу вокруг стало меньше, половину фонарей уже погасили. Госпожа-Луна скрылась за облаками, и глубокие тени скрывали большую часть площади. Бобрик, путаясь в полах плаща, подошел у страусу и похлопал его по боку. Бой, изогнув шею, покосился на него выпученным глазом. Кукса тем временем шагнула к двуколке, и тут вдруг раздался длинный свист, и откуда-то из темноты быстро выступило множество фигур.

– Вы кто такие? – удивился мальчишка. Заноза потянулась к волосам, где у нее еще оставалась шпилька-выручалка, но, увидев направленные в нее наконечники пик, замерла с поднятой рукой.

Широкоплечие и высокие мужчины в серебристой, похожей на рыбью чешую одежде, обступили их.

– Не двигаться! – приказал тот, что перед этим подул в свисток, прикрепленный к шнурку на его шее. – Вы окружены.

– Да мы видим, что окружены, – не стал спорить с ним Бобрик. – И мы не двигаемся, не двигаемся. Но все же кто вы такие?

Кукса молчала, переводя настороженно взгляд с одного стража порядка на другого. Она уже сообразила, кто они, но пока не поняла, почему из задержали.

– Так, двое… – произнес старший окунь, разглядывая их и Боя. – Мальчик с девочкой. Мальчик немного старше… так, птица с длинной шеей… Точно, они!

При этих словах остальные стражи заметно напряглись и подступили чуть ближе.

– Эй, эй! – закричал Бобрик, рукой отводя в сторону наконечник пики, которая уже почти ткнулась в его плечо. – Ты так меня поцарапаешь, дядя!

– Вы арестованы! – провозгласил окунь. – И бы не советовал вам сопротивляться, чудовища, потому что мои ребята знают свое дело, а еще… – Он склонился к ним и доверительно заключил: – А еще я так напугал их, что они со страху готовы проткнуть вас прямо тут, на месте.

Один из стражей схватил вожжи и потянул за собой Боя, а остальные обступили путешественников плотным кольцом, и вся процессия двинулась по ночным улицам. Старший окунь долго приглядывался к ним, потом протиснулся поближе и заметил:

– А вы совсем не похожи вы на чудовищ.

– Да какие мы чудовища, дядя? – ответил Бобрик. – Тю, ты сам посмотри! У чудовищ лапы, когти, крылья, клыки. А у нас ноги-руки, и никаких крыльев. Да и клыков совсем нет. – Он разинул рот, в котором у него не то что клыков, а даже нескольких зубов недоставало.

– Почему вы вообще решили, что мы чудовища? – добавила Заноза.

Окунь почесал затылок.

– Так сказал тот колдун.

Кукса насторожилась.

– Какой колдун?

– Он назвался, да я забыл имя.

Они уже довольно далеко удалились от центра города. Становилась все темнее – фонарей вокруг почти не осталась, а Госпожу-Луну все еще скрывали облака.

• Предыдущая
• 23/43
• Следующая