Свободомыслие и атеизм в древности, средние века и в эпоху Возрождения - Сухов А. - Страница 18

Приведенные в перечне «Шветашватарвы» мнения о необходимости, случайности и элементах как причинах мира имеют непосредственное отношение к учениям шраманских учителей, наиболее известные из которых — буддизм, джайнизм и адживика (от «аджива» — образ жизни, профессия, способ существования).

Главными источниками знаний об этих «еретических» учениях служат ранние буддийские и джайнские тексты. Они содержат ценные сведения о «духовном климате» эпохи Будды и Махавиры, позволяя представить остроту религиозно-философских споров между многочисленными школами и школками. Наиболее полное описание таких споров содержит «Саманапхала-сутта» из «Дигханикайи» палийского канона. В ней рассказывается, как Будда, сопровождаемый учениками, остановился в столице Магадхи. Правитель этого крупного государства Аджатасатту жаждал найти наставника, который мог бы ответить ему на вопрос: «Плоды различных мирских деяний очевидны, но возможно ли показать какую-либо ценность плодов подвижничества?»⁸ Шесть советников царя предлагали ему обратиться за услугами к одному из шести знаменитых в то время проповедников и учителей — Пуране Кассапе, Макхали Госале, Пакудхе Каччьяяне, Аджите Кешакамбалин, Санджае Белатхипутте и Нигантхе Натапутте. Однако Аджатасатту, выслушав ответы учителей и не удовлетворившись ими, обращается за наставлением к Будде. По просьбе Будды царь пересказывает ему речи всех пяти ораторов. При этом ни один из них не пытался дать логического ответа на поставленный вопрос, а просто излагал свое учение. Выслушав рассказ Аджатасатту, Будда произносит речь, превозносящую духовную ценность подвижничества.

Хотя исторически такая встреча вряд ли могла иметь место (Будда только вступил на стезю аскета-одиночки, когда пять учителей были уже знаменитыми проповедниками и главами религиозных общин), все же свидетельство «Саманапхала-сутты» является одним из важных источников для воссоздания доктрин «еретических» учителей, поскольку собственные тексты представляемых ими школ, за исключением джайнизма, практически не сохранились. Принимая за отправную точку пересказ Аджатасатту, можно реконструировать основные моменты названных учений, выявить их сходные черты и различия и вместе с тем обнаружить антитеистическую направленность их мировоззренческих установок.

Первым на совете у Аджатасатту говорил Пурана Кассапа — один из учителей общины адживиков. Вот его слова, переданные в буддийском тексте: «Тот, кто действует или заставляет другого действовать… кто разрушает жизнь, ворует, грабит, прелюбодействует, лжет — он не совершает греха… Если он идет вниз по Южному берегу Ганга, убивая, калеча и заставляя других убивать и калечить, никакой грех не приближается к нему. Если он идет вверх по Северному берегу Ганга, раздавая милостыню и принося жертвы, он не совершает добродетельного поступка и добродетель не приближается к нему. Из развращенности, самоконтроля, воздержания… не следуют ни грех, ни добродетель, ни подход к добродетели»⁹.

Эти же идеи развивает и Макхали Госала — основатель общины адживиков: «Нет ни причины, ни основания для греховности живых существ, они становятся греховными без причины и основания. Нет ни причины, ни основания для чистоты живых существ, они становятся чистыми без причины и основания. Нет поступков, совершенных тобою или другими, которые могли бы повлиять на будущее рождение. Нет ни человеческих деяний, ни силы, ни мужества, ни стойкости, ни доблести. Все живые существа лишены власти или добродетели, они управляются судьбою, случаем и природой, переживая радость и страдание в шести сферах существования. Не может быть и речи о плодоношении незрелой кармы или об истощении созревшей кармы с помощью праведного поведения, поклонов, епитимьи и целомудрия. Так же как брошенный клубок ниток разворачивается во всю длину, так и глупец и мудрый одинаково совершат свой путь и придут к концу печали»¹⁰.

Взгляды учителей адживики в том виде, как они здесь изложены, могут показаться безнравственными, крайне жестокими и неприемлемыми. Однако нельзя не учитывать, что их передавали буддисты — оппоненты адживики. В полемических целях они могли намеренно упростить и довести до абсурда неприемлемые, с их точки зрения, принципы соперничающего учения.

Если абстрагироваться от тенденциозного тона буддийских интерпретаторов, то пафос обеих речей сводится к отрицанию закона кармы, а точнее, «моральной причинности», которая и является его основанием. Вспомним слова Госалы: «Нет ни причины, ни основания ни для греховности, ни для чистоты живых существ». Если считать, что главным содержанием моральной деятельности являются человеческие поступки, детерминирующие будущее рождение, то такой морали с точки зрения адживики не существует. Человеческие поступки сами по себе нейтральны: они не являются ни добродетельными, ни грешными и поэтому не могут «улучшать» или «ухудшать» карму человека. Другими словами, адживики отрицают мораль вообще. И действительно, коль скоро не существует свободы выбора, мораль ограничена, поскольку поведение индивида регулируется независимыми от него факторами. Таким фактором, оказывающим решающее воздействие на судьбу человека, является, с точки зрения Макхали Госалы, нияти — необходимость, установленный порядок вещей.

На основе имеющихся данных можно выявить два основных значения нияти в доктрине адживиков: естественный закон, управляющий развитием мироздания, и сверхъестественный принцип, фатум, рок. Вера в естественную и сверхъестественную силы нияти возникает из двух противоположных источников: первая — результат размышления над регулярностью природных явлений, вторая — над их случайностью. Английский востоковед А. Л. Бэшэм, крупный специалист по адживике, справедливо замечает, что на появление таких взглядов могли повлиять не только природные катаклизмы, но и некоторые аспекты социальной жизни. Убеждение в тщетности человеческих усилий было широко распространено среди простых людей. Это и бессилие воина, который не в состоянии изменить ход битвы, и отчаяние крестьянина, потерявшего плоды своего многолетнего труда в результате стихийного бедствия¹¹. Сюда же можно отнести и всевластие брахманов-жрецов, и непреложность варно-кастовых барьеров.

Детерминизм доктрины нияти, тяготеющий к фатализму, совершенно нетипичен для развития индийской религиозно-философской мысли. Не только брахманизм, но и «неортодоксальные» школы буддизма и джайнизма, разделявшие представления о законе кармы, не могли согласиться с тем, что человек лишь игрушка в руках нияти. С их точки зрения, в рамках «кармической» детерминации жизни человека есть место и для проявления его свободной воли. Избирая путь праведного поведения, он может радикально «улучшить» свою участь в будущих рождениях или, наоборот, «ухудшить» ее греховными поступками. Как утверждал Госала, вера в возможность повлиять на свою судьбу какими-либо «моральными» поступками является губительным заблуждением человека. Нет смысла стремиться к моральному совершенствованию: глупец, как и мудрый, грешник, как и добродетельный, — все в равной степени подвержены действию нияти и все в итоге придут к освобождению.

Отрицая моральную силу закона кармы, адживики продолжают рассматривать ее как механизм перерождения. Циклическое возрождение вселенной только внешне кажется воспроизведением одних и тех же форм живого и неживого (например, сезонное возрождение природы). В действительности же, утверждают адживики, разные классы душ (их около шести), меняя телесные оболочки, постепенно восходят к высшему состоянию. Пройдет время, исчисляемое 8 400 тыс. махакальпами¹², и все они одновременно достигнут освобождения. Даже капля росы, по словам индийского исследователя Б. Баруа, и та достигнет духовного совершенства¹³.

Урезывание «моральной эффективности» кармы повлекло за собой своеобразную интерпретацию освобождения, которое также перестает быть результатом усилий человека, а становится неизбежным для всех концом пути. Само перерождение, по мнению адживиков, постепенно очищает человека от скверны, поэтому процесс освобождения называется еще и «сансара-суддхи»— очищение через перерождение. Из различных источников дошли характерные максимы адживиков. Вот некоторые из них: «Нет пути к блаженству. Жди судьбу!», «Все существа очищаются через перерождение. Не будь нетерпеливым в отношении того, что и так случится».