Леопард охотится в темноте - Смит Уилбур - Страница 12

• Предыдущая
• 12/112
• Следующая

Он нырнул и сделал глоток чистейшей сладкой воды. Чизарира была небольшим притоком великой Замбези, значит, он пил воду Замбези, как обещал Генри Пикерингу. Название «Чизарира» было не очень удобным для произношения и запоминания западными туристами. Ему требовалось название, под которым он будет продавать свой африканский рай.

– «Воды Замбези», – громко произнес он. – Я назову лагерь «Воды Замбези». – Он чуть не задохнулся, услышав совсем рядом мужской голос:

– Должно быть, он – сумасшедший.

Это был низкий и мелодичный голос матабела.

– Сначала он является сюда один и без оружия, потом сидит среди крокодилов и разговаривает с деревьями!

Крейг быстро перевернулся на живот и уставился на троих мужчин, бесшумно появившихся из леса и теперь стоявших в десяти шагах. Их лица были холодны и лишены всякого выражения.

Все трое были одеты в выцветшие джинсовые костюмы – униформу партизан. Они с привычной небрежностью держали в руках автоматы «АК-47», которые нельзя было спутать с другим оружием благодаря изогнутым рожкам и фанерным прикладам.

Джинсы, «АК-47» и матабелы – Крейг практически не сомневался в том, с кем ему пришлось встретиться. Регулярные войска Зимбабве были одеты в рабочую форму или боевые комбинезоны, вооружены оружием НАТО и говорили на языке шонов. Эти люди были бойцами распущенной Зимбабвийской народной революционной армии, стали политическими мятежниками, не подчинявшимися никаким законам, не признававшими никакой власти, превращенными кровопролитной войной в жестоких, безжалостных людей со смертью в руках и в глазах. Несмотря на то что Крейга предупреждали о такой возможности, что он даже в какой-то мере ждал этой встречи, во рту у него пересохло и он ощутил приступ тошноты.

– Нам не следует брать его в заложники, – сказал самый молодой из партизан. – Мы можем просто пристрелить его и закопать, а потом сказать, что он у нас.

Ему было лет двадцать пять, и Крейг подозревал, что он убил по человеку за каждый год жизни.

– Шесть заложников, которых мы захватили у водопада Виктория, причинили нам только неприятности, а потом мы их все равно пристрелили, – согласился второй партизан, и оба они посмотрели на третьего. Он был всего на несколько лет старше, но не могло возникнуть сомнения в том, что именно он был лидером. Тонкий шрам рассекал его лицо от уголка рта до линии волос на виске, и казалось, что он постоянно криво усмехается.

Крейг вспомнил происшествие, которое они обсуждали. Партизаны остановили туристический автобус по дороге к водопаду и захватили в заложники шесть мужчин: канадца, американцев и британца, выдвинув требование освободить политических заключенных. Несмотря на интенсивные поиски полиции и частей регулярной армии, заложники так и не были найдены.

Лидер с обезображенным лицом долго смотрел на Крейга темными дымчатыми глазами, потом перевел большим пальцем предохранитель на автоматический огонь.

– Настоящий матабел никогда не убивает кровного брата племени. – Крейг с огромным усилием заставил себя говорить спокойно, без малейшего признака страха. Он говорил на синдебеле настолько безупречно и свободно, что лидер удивленно заморгал.

– Хау! – сказал он удивленно. – Ты говоришь как мужчина, но о каком кровном брате идет речь?

– О товарище министре Тунгате Зебиве, – ответил Крейг и заметил, как тут же изменился взгляд лидера и пришли в замешательство его товарищи. Он произнес слова, которые вывели их из равновесия и отложили его казнь на мгновение, но автомат лидера был по-прежнему взведен и направлен ему в живот.

Молчание нарушил самый молодой партизан, заговоривший слишком громко, чтобы скрыть свою нерешительность:

– Бабуин может прокричать с вершины холма имя могучего льва с черной гривой, заявляя о его покровительстве, но знает ли сам лев этого бабуина? Убей его, и покончим с этим.

– Но он говорит как брат, – пробормотал лидер. – И товарищ Тунгата не знает жалости…

Крейг понимал, что его судьбу мог решить даже незначительный толчок в любом направлении.

– Я докажу, – сказал он чуть дрожащим голосом. – Мне нужно только дойти до рюкзака.

Лидер медлил с ответом.

– Я голый, – сказал Крейг. – Нет никакого оружия, даже ножа, а вас трое с автоматами.

– Иди! – разрешил матабел. – Но иди осторожно. Уже много лун я никого не убивал и чувствую желание это сделать.

Крейг осторожно поднялся и сразу же заметил интерес в их глазах, когда они увидели его укороченную ногу и компенсирующее мышечное развитие другой ноги и всего остального тела. Интерес сменило настороженное уважение, когда они увидели, как легко Крейг передвигается на одной ноге. Вода все еще стекала с твердых мышц живота и спины, когда он добрался до рюкзака. Он подготовился к такой встрече и достал из кармана рюкзака бумажник, а из него цветную фотографию, которую передал лидеру.

На фотографии были изображены двое мужчин, сидевшие на капоте древнего «лендровера». Они, смеясь, обнимали друг друга за плечи. Каждый держал в руке банку с пивом и приветствовал ею фотографа. Дух товарищества и согласия между ними был очевиден.

Партизан со шрамом долго рассматривал ее, потом поставил автомат на предохранитель.

– Это товарищ Тунгата, – сказал он и передал фотографию другим.

– Возможно, – неохотно согласился самый молодой, – но очень давно. Я думаю, его надо пристрелить.

Теперь его мнение скорее являлось желанием, чем решимостью.

– Товарищ Тунгата проглотит тебя, не разжевывая, – безо всякого выражения произнес его товарищ и повесил автомат на плечо.

Крейг поднял протез и ловко пристегнул его к культе. Партизаны тут же заинтересовались и, забыв на минуту о своих кровожадных намерениях, столпились вокруг него, чтобы получше рассмотреть удивительный придаток.

Зная, как африканцы любят шутки, Крейг решил показать несколько трюков. Он сплясал джигу, ударил себя, даже не поморщившись, по голени, потом сорвал с самого молодого и кровожадного партизана шляпу, скомкал ее и с криком «Пеле!» ударил с полулета протезом, забросив головной убор на нижнюю ветку фигового дерева. Двое других партизан улюлюкали и смеялись до слез над унижением своего молодого товарища, когда тот полез на дерево, чтобы снять свою шляпу.

Точно оценив их настроение, Крейг открыл рюкзак и достал кружку и бутылку виски. Щедро плеснув виски в кружку, он протянул ее лидеру.

– За братство, – сказал он.

Партизан прислонил автомат к стволу дерева и взял кружку. Он выпил виски одним глотком и блаженно выпустил пары через нос и рот. Двое других приняли кружки с таким же удовольствием.

Потом Крейг надел штаны и сел на рюкзак, поставив перед собой бутылку, а они, положив оружие на землю, разместились на корточках полукругом перед ним.

– Меня зовут Крейг Меллоу.

– Мы будем называть тебя Куфелой, – сказал лидер, – потому что твоя нога ходит сама по себе.

Остальные партизаны одобрительно захлопали, и Крейг налил всем еще виски, чтобы отпраздновать свое крещение.

– Товарищи зовут меня Бдительный, – представился лидер. Почти все партизаны выбрали себе noms de guerre... – Это товарищ Пекин. – Крейг предположил, что это была дань уважения китайским инструкторам. – А это, – лидер указал на самого молодого партизана, – товарищ Доллар.

Крейг с трудом удержался от смеха над таким нелепым сочетанием идеологий.

– Товарищ Бдительный, – сказал он. – Канки пометили тебя.

Канками или шакалами, называли силы безопасности, и Крейг предположил, что лидер будет гордиться своими боевыми ранами.

Товарищ Бдительный провел ладонью по щеке.

– Штыком, – сказал он. – Они решили, что я умер, и оставили гиенам.

– А твоя нога? – спросил Доллар. – Потерял на войне?

Утвердительный ответ дал бы им понять, что он воевал против них. Реакция была бы непредсказуемой, но Крейг помедлил всего мгновение и кивнул.

– Наступил на одну из наших мин.

– На собственную мину! – радостно воскликнул Бдительный. – Он наступил на собственную мину!

• Предыдущая
• 12/112
• Следующая