Вера и власть - Смит Шервуд - Страница 65
- Предыдущая
- 65/107
- Следующая
Ночь коронации Брендона все еще представлялась ему скорее сном, чем явью. Тогда на той другой скамье лежала, тихо плача, темноволосая девушка...
Осри смотрел на нее. Ее волосы распались, закрыв ее тонкие руки, драгоценные заколки упали на дипластовый пол капсулы. Без непроницаемой дулусской маски она казалась совсем юной. Юной и тонкой, как тростинка, несмотря на пышное платье.
Пропали надменные светские манеры, пропал аристократический тон. Когда капсула остановилась, она даже не шевельнулась, и Осри пришлось тронуть ее за плечо.
Она отпрянула, как от удара, и сделала столь заметное усилие взять себя в руки, что Осри совсем позабыл о своей неприязни к таким, как она.
«Конечно, стоит ей чуточку оправиться, как она начнет помыкать мной, точно слугой, — угрюмо подумал Осри, помогая ей выйти. — Ну, ничего: если будет уж очень надоедать, отдам ее обратно Брендону, и пусть делает с ней что хочет».
Коридоры флотского комплекса, чистые, строгие и приятные на вид, всегда служили ему надежным прибежищем от хаоса высшего света. Но сейчас он вел по ним эту незнакомую даму, сожительницу пользующегося дурной славой Архона, и опасался своего же брата военного.
К счастью, почти все офицеры были на балу в павильоне, а дежурные оставались на своих постах, так что по коридорам никто не болтался.
Благополучно добравшись до его квартиры, оба испытали несказанное облегчение, но у нее это вызвало неожиданную реакцию — ее вырвало прямо на красивое платье, и она в обмороке повалилась на пол.
Если поездка сюда показалась ему нереальной, то следующие полчаса прошли прямо-таки сюрреалистически. Словно кто-то другой, а не Осри, умело раздел ее, вымыл, завернул в свой халат и уложил на узкую, уставного размера койку. Она глубоко вздохнула и свернулась калачиком, как маленькая, подсунув ладонь под щеку.
Осри прибрался, пропустил ее платье через стиральный автомат (вряд ли запрограммированный на драгоценности) и прилег в передней комнате. Кушетка была довольно удобной, но Осри спал не раздеваясь и все время прислушивался к дыханию девушки.
Поэтому, когда она около четырех вдруг закричала во сне, он сразу вскочил. Она сидела на постели с раскрытыми в ужасе глазами. Осри стоял около, не зная, что делать, но она в конце концов заметила его, пробормотала что-то вроде извинения, снова легла и закрыла глаза. Он ждал, пока ее дыхание не стало глубоким.
Она еще спала, когда хроно пробудил Осри от чуткой полудремы. Времени оставалось в обрез. Он достал ее платье из автомата, запихнул туда свой парадный комплект, вымылся, надел повседневную форму и оставил Фиэрин записку на включенном экране. Записка отняла у него больше времени, чем все прочие дела, — ему хотелось быть вежливым и в то же время крепко внушить девушке, чтобы она никому не открывала дверь.
Позавтракать — даже налить кружку кафа — он не успел. Поставив звукоизоляцию на высокий уровень, он выскользнул за дверь и поспешил в класс.
Когда он вернулся вечером, она все еще лежала в постели, но не спала — спокойная, с непроницаемыми серебристыми глазами. Былая неприязнь овладела Осри в полную силу.
Но тут она сказала;
— У вас усталый вид. Мне жаль, что вас вынудили прятать меня здесь.
Коллеги весь день поддразнивали Осри за бурно проведенную ночь. Теперь он впервые посмотрелся в зеркало — действительно, физиономия измята хуже некуда.
Она грациозно откинула одеяло и поднялась, по-прежнему одетая в халат Осри.
— Хотите, я помассирую вам чакры? — Серебристые глаза, несмотря на улыбку, оставались непроницаемыми. — Говорят, у меня хорошо получается.
— Нет, — выпалил он, отступив на шаг. — Э-э... вы что-нибудь ели?
— Я всего час как проснулась. И решила подождать вас, генц Омилов.
— Лейтенант, — машинально поправил он и вспомнил о хороших манерах — это ему, как хозяину, подобало перейти с официального на неформальный тон. Он немного помялся, думая о последствиях, но решил, что последствия в такой ситуации предугадать все равно невозможно, и сказал: — Зовите меня Осри.
Она поклонилась, сделав какой-то жест тонкими пальцами — Осри не понял его значения, но насмешки не усмотрел.
— А меня зовут Фиэрин.
Они заказали еду, и их трапеза не прошла в неловком молчании только благодаря искусству Фиэрин поддерживать легкий разговор.
Они не обсуждали событий предыдущей ночи, и она ни разу не упомянула о Тау Шривашти. Пару раз всплыло имя ее брата. Осри не знал, что ей сказать. Он недолюбливал томного насмешника Локри. Странно было видеть его длинные серебристые глаза на лице Фиэрин и слышать, как Локри называют Джесом — точно ему шестнадцать лет от роду.
На другой день, когда Осри вернулся с работы, она уже заказала обед и умудрилась сделать его изысканным в пределах скудного лейтенантского рациона. Она снова надела свое бальное платье и красиво причесалась, только украшения отсутствовали: Осри спохватился, что так и оставил почти все ее драгоценности на полу в капсуле. Фиэрин о них не спрашивала.
На третий день он пришел пораньше. Она в его рубашке сидела за пультом и решала математическую задачу. Когда он вошел, она с улыбкой встала. Она казалась совсем ребенком в этой рубахе — плечи доходили ей до локтей, рукава она сильно подернула, подол спускался до середины бедер.
При взгляде на ее ноги, стройные и гладкие, Осри испытал волнение иного рода, которое подавил с чувством, близким к отчаянию.
— Надо будет раздобыть вам какую-нибудь одежду, — промямлил он.
Капсула остановилась, и Осри свирепо потряс головой, отгоняя поток воспоминаний и эмоций.
С того дня он пользовался секретным транстубом каждый раз, когда Брендон вызывал его к себе, — только так он мог обезопаситься от проклятущих репортеров.
Он вышел на платформу. Скрытые сенсоры сканировали его сетчатку, и дверь перед ним открылась прямо в роскошный кабинет Брендона. Был случай, когда дверь осталась закрытой, и Осри пришлось пройти по узкому коридорчику к другой комнате. Он не стал спрашивать почему.
Брендон сидел за своим пультом, быстро работая на клавиатуре. На заднем плане рифтер Жаим возился у автомата. Пока Брендон решал свою задачу, Жаим подошел и молча подал Осри кружку настоящего кофе, которую тот с благодарностью принял.
Осри пригубил напиток, радуясь, что хоть какое-то время можно не разговаривать — и не думать.
Наконец Брендон нажал на клавишу отправки таким жестом, точно выпалил из бластера, и повернулся к Осри лицом. На Панархе был парадный костюм из вышитого бархата — это показывало, что сейчас у него выдался перерыв между двумя приемами. Голубые глаза оставались удивительно ясными. «Интересно, как бы мне жилось, — подумал Осри, — будь у меня такая же врожденная способность — сутками обходиться почти без сна». И решил с мрачным юмором: да в основном так же.
— Что нового? — спросил Брендон.
Осри проглотил кофе, стараясь привести мысли в порядок, и сказал:
— Отцу все никак не удается разобрать гиперреле с «Шиавоны». И он не спешит.
— Он хочет спасти эту станцию, если будет возможно, — кивнул Брендон. — А что говорит Найберг?
— Что время есть. Пока есть. Ему самому нужно время, чтобы собрать побольше кораблей. И он должен знать, как уничтожить Пожиратель Солнц, — для этого он пожертвует реле, если понадобится.
Брендон, аккуратно собрав какие-то бумаги, встал и бросил их в ликвидатор, который сразу сглотнул их.
— Мы могли бы уже составить план, но он откладывает.
— Это все, что он сказал.
— Знаю. Он и мне сказал то же самое после экскурсии на шо-Бостиановский «Норсендар», сегодня утром. Зато не сказал ничего о трех дуэлях, состоявшихся на прошлой неделе. Не между Дулу — Фазо ежедневно извещает меня о конфликтах между штатскими, которые ежедневно же и случаются, — а между офицерами. Понятно, что Найберг не хочет, чтобы я знал об этом. Марго Нг на экскурсию не пригласили, хотя Найберг был и с великим трудом ковылял за мной. Интересно, что еще скрывает Найберг?
- Предыдущая
- 65/107
- Следующая
