Я люблю тебя, Зак Роджерс (СИ) - "Anna Milton" - Страница 77

• Предыдущая
• 77/112
• Следующая

— Помнишь, что ты говорил мне? Нужно оставить это в прошлом и двигаться дальше, — обвила свои руки вокруг него, пытаясь обнять как можно сильнее. — Мы движемся. Вместе. Это главное.

— Ты права, — кратко выдохнув, согласился он.

Мы должны уметь прощать себя за свое прошлое. Без этого нет смысла в будущем.

— Знаешь, — неожиданно взбодрившимся голосом начал Зак.

— Ммм?

— Мама хочет познакомиться с тобой.

Я застыла в его объятиях, широко распахнув глаза. Пыталась сфокусировать взгляд на клетчатом узоре его фланелевой, красной рубашке, но все безрезультатно.

— П-познакомиться? — заикаясь, переспросила я.

— Ну да, — без колебаний отозвался Зак. — Давно, причем.

Раскрыв рот, я стала глубоко и часто дышать. Положив ладони на грудь Зака, отодвинулась от него и подняла голову, чтобы убедиться, что мне не послышалось. Серьезный, прямой взгляд, посланный мне, подтверждал теорию, что его слова не были моей слуховой галлюцинацией.

Мои щеки покрылись уже ставшим обычным румянцем. Он не сводил с меня проникновенных голубых глаз, и я мысленно приказала себе собраться.

— Я… даже не знаю, что сказать, — когда ко мне вернулся дар речи, я тут же попыталась объяснить свое затянувшееся молчание. — Я совершенно не готова, да и…

Расслабленно подняв уголки губ, Зак поспешил успокоить меня.

— Не волнуйся. Вряд ли вам удастся познакомиться в ближайшее время, — вновь последовал тяжелый вздох, и ясные глаза цвета лазурного берега, устремились за мою макушку. В его зрачках заиграли огни ночного Индианаполиса. — Сейчас мама находится в онкологическом центре. Проходит курс химиотерапии. Я бы устроил вам встречу сразу же, как только мы сошлись. Но мама отказалась. Она сказала, что не желает предстать перед моей девушкой в абсолютно беспомощном, отвратительном состоянии, — робкая улыбка превратилась в печальную. — Она хочет, чтобы ты увидела ее более… живой.

К горлу подкатил огромный ком рыданий, но попытки проглотить его не увенчались успехом.

— Но ей не терпится познакомиться с тобой, — тише добавил Зак. — Я много рассказывай ей о тебе, и она заразилась мыслью во что бы то ни стало увидеть тебя. Она боится, что не успеет познакомиться с той, в кого я влюблен.

Ужасно хотелось расплакаться, и я чувствовала, как слезы подступили к глазам, но из последних сил старалась удержать их.

— Я бы тоже хотела познакомиться с ней, — мне потребовалось несколько секунд, чтобы отойти от растерянности и извлечь из своей вскруженной смятением головы наиболее вяжущиеся между собой слова, а затем выстроить их в логичное предложение, послужившее своего рода признанием.

Я вдруг поняла, что хочу увидеть его маму, услышать ее голос. Вспышка любопытства проделала брешь в мрачном сгустке грустной энергии, облепившей меня со всех сторон. Но окончательно тьму рассеяло осознание того, что знакомство с миссис Роджерс будет означать, что у меня и Зака все серьезно. По-настоящему.

От этой мысли перехватило дыхание, и я не знала, улыбнуться мне, или все-таки расплакаться. Я была счастлива и одновременно угнетена напоминанием о его смертельно-больной матери.

— Как только закончится курс химиотерапии, я привезу ее в квартиру, — с воодушевлением объявил Зак. — И тогда вы встретитесь.

— Она живет у тебя, когда не находится в больнице? — спросила я, шмыгнув носом.

— Да. Но из-за работы у меня нет возможности быть с ней все время. Поэтому у мамы есть сиделка. Эмма ужасно шумная, — усмехнулся Зак. — Но она ответственная и хорошо ладит с мамой.

Это было глупо, но… я разрыдалась. Внезапно и навзрыд. Слезы градом хлынули из глаз, мгновенно орошая щеки соленой влагой. Зак уставился на меня в абсолютном недоумении и раскрыл рот, пытаясь что-то сказать, но так и не смог.

— Ты такой хороший, — резко прильнув к нему, проревела я.

Я вела себя ужасно нелепо, учитывая то, что являлась совершенно трезвой. Мне не характерно такое поведение, обычно я сдержана в плане слез. Но сейчас… не знаю, что на меня нашло.

Хрипло и мягко рассмеявшись, Зак обнял меня, целуя в макушку.

— Почему ты плачешь? Все же хорошо. Что случилось?

Я не могла подобрать слов, чтобы объяснить свои чувства, рвущие меня на части.

— Ты… твоя мама… — бессвязно промямлила сквозь слезы.

Снисходительно вздохнув, Зак погладил меня по голове.

— Знаю, — прошептал он.

Зажмурившись, я желала раствориться в его объятиях.

— Все-таки, жизнь — странная штука. Любовь, ненависть… все поменялось местами. Я всегда был уверен в своей ненависти к матери. Я не намеревался искать с ней встреч. Я не сомневался, что умру, так и не простив ее, и ничто не могло разубедить меня в этом. Я так упорно ненавидел эту женщину, что не замечал многих вещей, окружавших меня, на которые стоило обратить внимание. На мои отношения с отцом, к примеру. Ненависть ослепляла меня.

— А потом все исчезло. Встретив маму, узнав о ее болезни, я вдруг понял, каким идиотом был. Ведь все, чем я заполнял себя изнутри столько лет после ее ухода, оказалось бессмысленным.

— Половина моей жизни была потрачена в пустую, — Зак глубоко втянул в себя воздух. — Столько лет я учился ненавидеть собственную мать, — он замер. — А сейчас она умирает, — резко выдохнул. — Она, черт подери, просто умирает. И все, что теперь я могу чувствовать, лишь ненависть к себе. Я не был готов к этому, Наоми, — Зак обратил на меня тяжелый взгляд. — Все это время у меня была причина моих страданий. Я знал, на кого можно свалить все свои неприятности, свое дерьмовое поведение. Но сейчас у меня нет даже этого, — он горько рассмеялся. — Я не могу ненавидеть свою мать, потому что она больна.

В мире есть вещи сильнее и страшнее ненависти.

Например, смерть.

Когда человек неизлечимо болен, ты просто обязан простить ему все дерьмо, что он сделал, когда был здоров.

Таков плюс умирания.

Все твои грехи отпускаются.

Решительно избавившись от слез, плавивших кожу лица, я встала на цыпочки и поцеловала Зака. Головокружительно, отчаянно. Он оторопел, но лишь на первое мгновение. А затем одна его рука переместилась на мой затылок, подталкивая к себе, и пульсирующие, горячие губы стали жадно сминать мои. Целуясь жарко, неистово, с горячим рвением, я тонула в калейдоскопе отнимающих дыхание ощущений. Вокруг нас словно разгорелся неистовый пожар, и мы волей-неволей оказались в самом его эпицентре. Я вложила в этот поцелуй — взрывной и неукротимый — всю себя.

Я надеялась, что шквальный огонь наших чувств сожжет дотла его боль.

Я не хотела, чтобы он страдал.

Я хотела стать его лекарством. Его спасением. Здесь и сейчас.

— Я люблю тебя, — прошептала, отстранившись.

Найдя покой для своих рук на его щеках, прижалась лбом к твердому подбородку. Зак не шевелился какое-то время, пока я с упоительным наслаждением вдыхала в себя обжигающий, холодный воздух.

— Я люблю тебя, — медленно произнес Зак, сражая меня. Ослепляя, заглушая.

Судорожно вздрогнув, стала вслушиваться в неровное биение своего сердца, которое с каждым мгновением становилось все отчетливее.

ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ ГЛАВА

Я опаздывала.

В который уже, черт подери, раз?!

Затягивая не расчесанные волосы в хвост, и одновременно застегивая ширинку на шортах, я спустилась по лестнице быстрее пули, оставив за собой ощутимый вихрь ветра.

«Не выйду из дома, пока не перекушу» поклялась себе сразу, как только разлепила глаза и соскочила с кровати. А это было пять минут назад. Мой желудок урчал так громко, что я не слышала собственных мыслей.

Наемся до отвала.

Ворвавшись на кухню, я резко замерла на месте.

Волна лихорадочного жара окатила меня с ног до головы, и возникло такое чувство, будто мою голову засунули в нагретую духовку. Я увидела отца, стоящего ко мне спиной. Но было кое-что, что заставило меня воспламениться от смущения.

• Предыдущая
• 77/112
• Следующая