Феникс в полете - Смит Шервуд - Страница 67
- Предыдущая
- 67/100
- Следующая
На этот раз, как она заметила, Брендону пришлось погрузиться в игру целиком. Она решила, что в Марим он встретил более интересного соперника: она играла быстрее Локри, мгновенно принимая решения, которые могли оказаться гениальными или опасно глупыми, но и в том и в другом случаях неожиданными. Локри создавал ей надежный тыл; все его действия диктовались железной логикой. На этот раз Брендон проиграл, но победа далась его соперникам нелегко — и на этот раз ни один из этих двоих не смошенничал.
Монтроз в восторге захлопал в ладоши.
— А знаете, я, пожалуй, и сам сыграл бы, хоть и не занимался этим вот уже...
Его перебил сигнал коммуникатора.
— Камбуз, — фыркнула Марим. Монтроз нажал на клавишу:
— Что там у тебя, Осри?
— Этот соус. Он как-то странно пахнет. — В голосе звучали панические нотки.
— Сейчас иду. — Монтроз оторвал руку от клавиши, вздохнул и встал. — Из этого парня никогда не выйдет настоящего кока. Он хуже даже... — он протянул руку и хлопнул Иварда по плечу, — ...тебя, — закончил он и вышел.
— Еще раз! — потребовала Марим. Брендон отрицательно покачал головой.
— Я бы выпил чего-нибудь.
Крисарх вышел и повернул в сторону кают-компании. Ивард вышел следом, по обыкновению передвигаясь чуть съежившись, будто ожидал за каждым углом поджидающую его шайку шпаны. По волнению брата Грейвинг поняла, что он собирается просить Аркада сыграть с ним. Она решила пойти за ними. Ей еще надо добиться того, чтобы Ивард нашел себе место в экипаже — в конце концов, именно с этими людьми ему предстоит жить и работать. Она не позволит любому знатному типу побить его просто так.
В кают-компании Брендон подошел к автомату и заказал себе кружку кафа. Ивард неуверенно мялся в дверях, за ним — Грейвинг. Прежде чем Ивард успел заговорить, Брендон повернулся в другую сторону и вдруг замер. Заглянув в дверь, Грейвинг увидела Вийю, сидевшую за одним из столиков с тарелкой еды.
Брендон смотрел на нее, явно колеблясь. Вийя жестом пригласила его за её столик.
Ивард подошел к игровому пульту и принялся играть в фалангу сам с собой. Грейвинг поколебалась, но любопытство перевесило, и она уселась так, что не видела капитанский столик, но слышала все, что за ним говорилось.
— Вы читаете чужие сознания все время, или вам надо сконцентрироваться? — спросил Брендон.
— Я не читаю чужих умов, — сказала Вийя. — Я темпат, не телепат. Но то, что вы хотите говорить со мной, ясно и так.
Последовала долгая, нерешительная пауза. Почему, подумала Грейвинг, неужели он попытается предпринять что-то? Или просто подбирает слова? Вийя тоже молчала, и Грейвинг представила себе, как она сидит, в упор глядя на него своими глазами, такими темными, что трудно различить, где зрачок, а где радужка — это напоминало Грейвинг вулканические озерца зимой.
— Я хотел спросить, — произнес он наконец, — не оставил ли Маркхем каких-нибудь чипов... записей... чего-нибудь.
Грейвинг ожидала всего, только не этого. Она подняла взгляд и увидела, что Ивард тоже прислушивается.
— Нет, — ответила капитан. — Несколько личных вещей, в основном, память об отце, я сожгла.
— Жаль, что я не знал, жаль, что я не знал... — Крисарх говорил напряженным, горьким голосом, потом резко замолчал. Когда он заговорил снова, голос его звучал спокойно, вежливо, с обычным для Дулу ударением в словах. — Насколько я понимаю, новый предводитель должен удалить все следы старого, иначе передача власти будет неполной?
Ее ответ тоже застал Грейвинг врасплох.
— Так вам кажется, что он ушел, не оставив следов?
— Нет, — ответил Брендон так тихо, что Грейвинг еле расслышала его. — Я ощущаю его присутствие всюду вокруг меня, так что этот корабль кажется мне населенным призраками, и мысли мои все время возвращаются к нему. Я только надеялся, что он оставил что-нибудь вещественное, чтобы я мог или воскресить его призрак или забыть его.
— Я сожгла эти вещи, потому что считала, что так нужно, — сказала Вийя, встала и вышла, оставив Крисарха одного за столиком.
Все дышало миром и покоем в парке Малого Дворца, когда Барродах медленно следовал за своим господином по усыпанным гравием дорожкам, вьющимся меж высоких зеленых изгородей и стройных деревьев.
Ничто не напоминало здесь о недавних боях, разве что редкая примятая клумба или довольно часто попадающиеся под ногами ржавые пятна на дорожке. И запах. Время от времени вонь вареных водорослей и рыбы заглушала аромат цветов и трав — напоминание об уничтожении Эсабианом ближайшего морского залива при его триумфальном сошествии на землю Мандалы с борта «Кулака Должара».
Барродах тихо вздохнул: заботиться о побочных эффектах было не в характере должарианцев — это они оставляли своим миньонам.
Где-то в стороне слышался рык тяжелых машин и ругательства работающих людей. Ближе не слышно было ничего, кроме хруста гравия под ногами, шелеста листьев на легком ветру и щебета множества птиц. Держась на почтительном расстоянии, за ними следовала пара тарканцев в черном.
Следуя по дорожке, Эсабиан оглядывался по сторонам; руки он держал непривычно свободно, лицо смягчилось в легкой улыбке. Его быстрая походка не делала никаких скидок на маленький рост бори, поэтому Барродаху приходилось изо всех сил семенить ногами, чтобы поддерживать разговор с господином.
— На управление узлом мы посадили Рифеллин, — продолжал он. — Она получила приказ вести прибывающие суда по обычной схеме, одновременно сообщая нам их координаты для перехвата. К сожалению, после того как наши агенты вывели из строя резонансные генераторы и системы Щита, панархисты успели внедрить в компьютеры оборонительных систем вирус, так что системы обороны дворца сейчас выключены. Я приказал на всякий случай разместить по его периметру мобильные установки.
Он замолчал — Эсабиан остановился перед необычной скульптурной группой, изображавшей нескольких мужчин, стиснутых кольцами огромной змеи. Лица изваяний были сильно повреждены временем и непогодой, но мука, которую заложил в них скульптор, от этого не сделалась меньше. Рядом со скульптурой стоял металлический столбик с табличкой, но Эсабиан не удостоил его взглядом.
— Энтили ми дираж'ульт кай панарх, — пробормотал Властелин-Мститель, медленно скользя взглядом по статуе. Потом он задрал голову к солнцу и довольно потянулся, сцепив руки вместе ладонями наружу.
Барродах беспокойно смотрел на него. С самого момента приземления на Артелион предугадать настроения Аватара было совершенно невозможно.
— Солнце этого мира горячо и приятно, — произнес Эсабиан. — Похоже, мои предки сделали неправильный выбор.
Барродах огляделся по сторонам в совершеннейшем замешательстве. Услышать подобное заявление из уст Аватара Дола было неслыханным делом, ибо вся власть его основывалась на отождествлении с суровым характером предков его народа. Должар был для них даром Дола, ниспосланным с тем, чтобы закалить его народ против демонических сил, изгнавших их изначального рая. Разумеется, бори верил в эти мифы не больше, чем, по его мнению, Эсабиан, но то, что его повелитель смог раскрыться настолько, чтобы позволить себе такое замечание, показывало, насколько успешное отмщение меняло его характер.
— Не бойся, мой маленький бори, — усмехнулся Эсабиан, — нас здесь некому подслушивать. — Опершись руками о колени, он наклонился разглядеть что-то у подножия статуи. — Это еще что?
В тени изваянных из мрамора страстей лежал на траве неровный гранитный обломок. Одна грань его была отшлифована, и на ей виднелась высеченная надпись — четыре коротких строки.
— Правитель Вселенной, правитель ничей; вся власть над мирами держит крепче цепей, — прочел Эсабиан вслух, откинул голову и расхохотался — подобного взрыва эмоций Барродах за ним еще не наблюдал. — Правитель ничей! — фыркнул он, вытирая слезы. — Как метко! Интересно, видел ли он в этом пророчество?
- Предыдущая
- 67/100
- Следующая
