Не ради прибыли. Зачем демократии нужны гуманитарные науки - Нуссбаум Марта - Страница 2

Приятная особенность многолетней работы над одной и той же темой состоит в возможности наблюдать за тем, как молодые люди, которыми ты восхищаешься, добиваются все более высоких позиций. В книге «Развитие человечности», говоря о воспитании граждан мира, я упоминала о Гранте Корнуэлле, молодом преподавателе философии из Университета Святого Лаврентия, который разрабатывал удивительную новаторскую программу межкультурных исследований, предполагавшую привлечение преподавателей из других университетов и введение междисциплинарных курсов. Грант Корнуэлл стал президентом Колледжа Вустера в Огайо, а мне выпала честь прочитать в день его вступления в должность лекцию, составленную на основе идей этой книги.

Главным источником вдохновения для меня стало образование, полученное мною в детстве в Школе им. Флоренс Болдуин (Брин-Мор, штат Пенсильвания). Мне нравилось, что каждый день у меня была возможность переместиться из окружавшего меня сообщества, сосредоточенного на идеях прибыли и успеха, в пространство, где критическое мышление, идеи и воображение имели куда большее значение, чем прибыль. Я бесконечно признательна моим учителям из той школы. Эту книгу я посвящаю, прежде всего, трем преподавательницам: Лоис Гутман, удивительно эмоциональной руководительнице театрального кружка, нашей вдохновительнице, сумевшей обнаружить в обычных девушках такие способности, о которых мы сами даже не подозревали; Марте Мелькиор, миниатюрной, пылкой преподавательнице французского языка, научившей нас рассматривать Францию в мультидисциплинарной перспективе, включающей историю, литературу и искусство, и помогавшей мне и моей лучшей подруге в создании французского театрального клуба, где мы порой сами писали пьесы по-французски – я тогда сочинила трагедию о жизни Робеспьера (на встрече лет десять назад, когда ей было уже под девяносто, Марта Мелькиор с прежней пылкостью приветствовала меня: «Vous voyez, Martha, je suis encore jacobine»[2]); и Марион Стернс, великолепной преподавательнице английской поэзии и прозы, учившей нас, как нужно читать и писать, и заставлявшей безжалостно избавляться от всего фальшивого и эгоистического в наших текстах (как же это было непросто для подростков!).

В Индии я многое узнала у своих друзей из Шантиникетана, а также в самом Шантиникетане: в этом месте располагается школа Тагора; особенно важными были последние беседы с Амитой Сен и Амартией Сеном. За прочие беседы об индийском образовании я признательна Гучарану Дасу, Муширулу Хасану, Зоя Хасан, Пратику Канджилалу, Кришне Кумару и Антаре Дев Сен.

За комментарии к первоначальной редакции и к фрагментам этой рукописи я благодарю Эндрю Коппельмана, Молли Стоун, Мадхави Сундер и моего замечательного издателя Роба Темпио.

Мы переживаем масштабный кризис, имеющий общемировое значение. Нет, речь сейчас не идет o мировом экономическом кризисе, который начался в 2008 г. Тогда все хотя бы знали о приближении кризиса; многие мировые лидеры быстро и отчаянно разрабатывали меры по его предотвращению. Конечно, последствия кризиса для правительств, не сумевших найти выход из сложившейся ситуации, оказались серьезными; многие политики в результате вынуждены были уйти в отставку. Но я говорю здесь о кризисе, который в целом остается незамеченным, подобно раковой опухоли; о кризисе, в долгосрочной перспективе грозящем демократическому самоуправлению куда более значительными разрушениями: это всемирный кризис в образовании.

Сегодня происходят радикальные изменения в том, чему демократические общества учат молодежь, и эти изменения еще толком не осмыслены. Жаждущие прибыли страны и их системы образования беззаботно избавляются от умений, необходимых для сохранения жизнеспособности демократии. Если подобная тенденция не изменится, скоро все страны мира начнут производить поколения полезных машин, а не полноценных граждан, способных самостоятельно мыслить, критиковать традиционный уклад и понимать значение страданий и достижений других людей. Будущее демократических государств мира сегодня остается неопределенным.

Что же представляют собой эти радикальные изменения? Практически во всех странах мира в начальной и средней школе, в колледжах и университетах сокращается объем изучаемых гуманитарных наук и различных видов искусств. Политики считают эту область знаний бессмысленным и ненужным излишеством; в эпоху, когда ради сохранения конкурентоспособности на мировом рынке государства обязаны избавляться от всего ненужного, эти знания быстро теряют свои позиции в учебных программах, а заодно в умах и сердцах родителей и детей. Несомненно, то, что мы назвали бы гуманистическим началом в естествознании и общественных науках (то есть образное, творческое начало и строгое критическое мышление), также сдает позиции, ибо государства берут курс на краткосрочную рентабельность и формируют полезные, в высшей степени востребованные умения, необходимые для получения прибыли.

Этот кризис уже представляет для нас угрозу, но мы еще не осознали это. Мы продолжаем жить, как будто бы ничего не произошло, хотя на самом деле грандиозные изменения уже заметны абсолютно во всем. Мы еще толком не осмыслили эти изменения, не поняли, насколько они неизбежны, однако они уже все больше и больше ограничивают наше будущее.

Рассмотрим пять случайным образом выбранных примеров из жизни представителей различных стран с разным уровнем образования:

– осенью 2006 г. Комиссия по вопросам развития высшего образования при Министерстве образования США под руководством Маргарет Спеллингс (министра образования США в администрации президента Джорджа Буша-младшего) опубликовала отчет о состоянии высшего образования в стране под названием «Тест на лидерство: планирование будущего для высшего образования в США» («A Test of Leadership: Charting the Future of U.S. Higher Education»)[3]. Отчет содержал полезную критику неравного доступа к высшему образованию. Однако при обсуждении сути проблемы речь шла лишь об образовании, нацеленном на получение экономической выгоды. В отчете упоминалось о значительной нехватке специалистов по естественным, техническим и инженерным наукам, но не специалистов по фундаментальным научным исследованиям в этих областях, а лишь тех, кто обладает высоко востребованными навыками, то есть навыками, позволяющими быстро разрабатывать стратегии для получения прибыли. Гуманитарные науки, искусство и критическое мышление вообще не были упомянуты. Пренебрегая ими, отчет как будто бы намекал: было бы прекрасно, если бы эти знания вовсе исчезли и освободили место для более полезных дисциплин;

– в марте 2004 г. группа ученых из разных стран собралась для обсуждения философии образования Рабиндраната Тагора – лауреата Нобелевской премии по литературе 1913 г. и выдающегося новатора в области образования. Проведенный Тагором эксперимент, оказавший большое влияние на образование в Европе, Японии и США, был сфокусирован на расширении навыков студента через практику сократического рассуждения, соприкосновение с различными мировыми культурами и, в первую очередь, через включение во все предметы учебного курса музыки, изобразительного и театрального искусств, танца. В современной Индии идеями Тагора пренебрегают, даже относятся к ним высокомерно. Все участники конференции сошлись на том, что верх одержала новая концепция, ориентированная на получение прибыли, и при этом из игры была выведена сама идея образного и критического саморазвития, через которую Тагор воспитал великое множество будущих граждан эпохи расцвета индийской демократии. Переживет ли индийская демократия сегодняшнюю атаку на самую ее суть? Многие участники обсуждения, в последнее время неоднократно сталкивавшиеся с примечательной бюрократической волокитой и некритическим групповым мышлением, предположили, что ответ на этот вопрос, скорее всего, будет отрицательным;