Пять сетов - Виалар Поль - Страница 28

На «центральном» схватка Рейнольда с Жаном продолжается. Каждый понимает теперь, во что вылилась эта борьба. Ничто из того, что произошло до сих пор в продолжение четырех сетов, уже не в счет. Предыдущие сеты вычеркнуты, как если бы двухчасовое сражение не имело места. Напоминает о нем лишь огромное количество израсходованной энергии, выражающееся в истощении игроков.

Издалека еще раз доносятся раскаты грома. Ни дуновения, воздух недвижим. Звуки ударов, возгласы толпы, малейший звук: шум скользящей по цементу ноги, шорох скомканной бумаги, потрескивание деревянного стула — гулко разносятся в тиши. Выпавшие несколько минут назад большие капли оставили в красной пыли корта небольшие воронки. Небо над стадионом все еще таит угрозу. Быстро! Нужно действовать быстро!

Рейнольд, так легко разделавшийся с Гренье в четвертом сете, чувствует приближение опасности. Все его предыдущие безрассудные усилия сведены на нет; ему ясно: все начинается сначала.

Со своей стороны Жан затягивается в броню. Воля к победе возвратилась к нему. Он разобрался в себе и, что бы ни случилось, уже не отступится, дойдет до конечной цели, внезапно ярко вырисовывавшейся во мраке. Только такая конечная цель может быть истинной. Он теперь — пучок сил, собранных воедино и направленных к одной цели. Отличный мастеровой, знающий свое дело, каковым он является, Жан доведет свое дело до конца. Впрочем, ему не возбраняются и проблески гениальности.

Он мобилизует все, что составляет его моральную силу. Тело его должно подчиниться этой силе. Он бросается на штурм, чтобы победить, сильный уже тем, что одержал победу над собой.

Перед ним Рейнольд. Это уже не Рафаэль, а Рейнольд. Сильный Рейнольд. Рейнольд, полностью отдающий себе отчет в ожидающих его трудностях.

И такого-то Рейнольда необходимо сразить. Трудно будет! Надо действовать сначала ударами тарана, затем подтачивать. Это одновременно силовая и тонкая работа. Надо использовать весь свой опыт, и использовать его в надлежащий момент, не иначе. Нужно без передышки, не покладая рук, разрушать стену, отсылающую мячи, пока, наконец, она не рухнет.

Рейнольд с отчаянием цепляется за ускользающую победу. Он знает, что нельзя уступать эту третью игру. Жан уже ведет со счетом два — ноль. Сейчас решающий момент всей встречи. И вот снова противники идут нога в ногу. Моментами то один, то другой вырываются вперед; сейчас же партнер нагоняет его. Затаив дыхание, зрители на трибунах привстали. Они понимают всю остроту происходящей схватки и, не сводя глаз с корта, неотрывно следят за ней.

Рейнольд отдает все, что может. Приходится и Жану отдавать всего себя. Высокий мяч! Рывок — Жан использует всю свою пружинистость и взлетает. Но вот в то время, как он находится в воздухе, изо всех сил бьет и убивает мяч, острая боль, подобная ожогу, пронизывает бедро.

— Игра! Счет три — ноль. Ведет Гренье.

Но Жан, ощущающий в бедре простреливающую боль, с отчаянием сознает, что эта игра, вероятно, последняя, которую он берет.

А там, на перевязочном, Женевьева приходит в удивительное возбуждение: Жан ведет, он выиграет!

Начинается четвертая игра. Взволнованно она слушает голос, раздающийся из приемника:

— Подача Рейнольда. Первый мяч... «Нет». Второй слабее, переходит через сетку. Гренье принял его, как будто лишь с тем, чтобы отбить «за». Что с ним? Вторая подача Рейнольда. Гренье принимает. Рейнольд бьет прямым плоским. Гренье принимает... О! Рейнольд неотразимо обвел его!.. Он ведет со счетом тридцать — ноль...

Затем, еще до того, как снова начинает говорить диктор, доносится возглас «Ах!» пораженных зрителей. И сразу же снова голос диктора:

— Рейнольд выигрывает третий мяч. Гренье не смог принять прямой плоский, который Рейнольд послал в левый угол. Гренье как будто внезапно расслабился... Но не волнуйтесь! Он так хорошо играл в начале этого сета!.. Нет основания терять надежду. Такое впечатление, что он намеренно отдает эту игру... Должно быть, он хочет перевести дух, немного отдохнуть...

Забыв о боли, Женевьева вскакивает. Она наклоняется к радиоприемнику, она хочет лучше слышать, лучше разобрать слова. В душе Женевьевы разыгрывается драма Жана. Она толкует ее по-своему. Ее охватывает отчаяние. Что случилось? Неужели он снова отказывается от победы?

— Рейнольд выигрывает игру. Но ведет все еще Гренье. Подача Гренье. Гренье вложил в удар всю силу, на какую только способен. Все же Рейнольд принял. Гренье отражает. Рейнольд бьет длинным справа... Гренье не бежит за мячом!... Ноль—пятнадцать. Ведет Рейнольд. Вторая подача. Гренье напрягается... но что-то явно стесняет его... Я только что заметил, как он схватился за бедро. Он перемещается, чтобы принять мяч Рейнольда... Но что это? Он хромает Что с ним? Что с ним случилось? Разрыв мышцы? Внезапный упадок сил?.. Третья подача. Видно, что ему очень больно! Рейнольд довольствуется тем, что лишь отражает без всякого напряжения,— и все же легко выигрывает мяч. Он даже остановился. Бросает на Гренье недоумевающий взгляд. Судья тоже поворачивается лицом к Гренье. Игра на минуту приостанавливается. Судья на линии подошел к французскому теннисисту... Если Гренье получил повреждение, то это удивительное невезение! Можно сказать, он уже держал в своих руках победу!.. Я вижу: Гренье отрицательно качает головой Вы знаете правила. Если Гренье не сможет продолжать, ему засчитывается поражение. Слушайте, что говорит судья!..

Женевьева наклоняется еще больше и все же не может разобрать слов, вылетающих из приемника: голос судьи искажен уже громкоговорителем стадиона. К счастью, диктор, ведущий репортаж, тут же комментирует:

— Гренье действительно получил повреждение: разрыв мышцы правой ноги! Судья только что объявил, что он все же будет продолжать. Как он сможет играть?

Жан на «центральном» мучается. Он чувствует тяжесть в правой ноге, точно она частично парализована. Каждое перемещение, каждое движение вызывает боль. Необходимо все же продолжать, он не имеет права сдаться.

Слезы подступают к глазам. С момента, когда ему все стало ясно, он так жаждал этой победы! Он с горечью думает, что судьба заставляет его сейчас расплачиваться за совершенную ранее подлость. Выиграй он четвертый сет — а ведь ему-то известно, что он мог это сделать!— он был бы уже победителем. Теперь же он утерял возможность стать им. Жан! Жан! Вот оно, доказательство тому, что вероломство не оплачивается!

Он сжимает челюсти. Не поддается боли. Пусть он потеряет ногу — он будет биться как ни в чем не бывало! Это будет стоить неимоверных усилий, приведет к полному изнурению — пусть. Он сделает все от него зависящее, не сможет поступить иначе. Кивком он дает знак, что готов,— и игра начинается снова.

И пусть Рейнольд не щадит его! Он очень скоро доказывает, что не ждет от него никакого снисхождения. Когда может, он бьет смеши, атакует даже. Хромой, он делает поразительные броски. Замечательно, как этот физически неполноценный игрок дерется вовсю!

— Гренье проводит удивительную партию! Он цепляется за каждую представляющуюся возможность!.. Он уже выиграл два мяча в этой четвертой игре... Рейнольд, правда, выигрывает ее, но Гренье дошел до сорока. О! Если бы только Гренье смог выдержать!

Невероятным усилием воли он выдерживает. Да, надо показать Женевьеве, чего он стоит. Рейнольд взял две игры кряду. У них стало поровну. Но пока Жан жив и держится на ногах, ничего не потеряно.

Рейнольд подает. Жан набрасывается на его мячи. Каждый бросок вызывает у него крик боли, но он все же делает прыжок. А теперь он проявляет расчетливость. Раз он стал физически неполноценен, надо действовать иначе: нет, не хитростью, но с умом. Свечи раньше принесли ему очки. Рафаэль прав. Заставить Рейнольда выйти к сетке. Обвести его таким способом.

Он так и делает, и это ему удается. Не повторяться. Выдумать что-нибудь другое. Разнообразить! Разнообразить до бесконечности! Восполнить умом то, чего недостает теперь телу...