Соблазни меня (ЛП) - Ле Карр Джорджия - Страница 11

• Предыдущая
• 11/52
• Следующая

— Он приходил за деньгами, — говорит она так тихо, что я почти не слышу ее.

— Я знаю, — мягко успокаивает он.

— Я пообещала ему их дать.

Он поднимает руку к ее лицу, и тыльной стороной ладони проводит по ее щеке, не спрашивая сколько, просто говорит:

— Ты знаешь, что он вернется еще за большей суммой.

— Когда я была совсем маленькой, он нес меня на плечах, и от этого мама смеялась, она так жизнерадостно смеялась. В конце концов, какая разница, любит он меня или нет? Это же не означает, что мне следует любить его меньше?

— Может мне стоит сделать так, чтобы он получал какое-то содержание?

Лана кивает.

— Да, дай ему денег. Разреши ему быть счастливым. У меня есть ты и Сораб, и мне не следует желать неприятностей кому-то еще? Мать простила его. Я нет, это чувство все эти годы поедало меня изнутри. Пусть ему будет хорошо.

Они не слышат, но я прочищаю горло, потому что ребенок уже проснулся, видно открыл свою дверь и сейчас топает по коридору, направляясь в кухню. Лана поворачивает голову в мою сторону.

— Боже мой, Джули. Прости. Я не для этого пригласила тебя сюда, чтобы ты стала свидетелем моей семейной драмы.

Но я смотрю не на нее, а на Блейка, глаза, которого стали холодными и застывшими, как только оторвались от Ланы. Он достает телефон из кармана.

— Том отвезет тебя домой, — говорит он и начинает набирать номер, скорость, с которой Том ответил, поражает. — Том, ты можешь забрать Джулию в вестибюле.

Ребенок все еще сонный появляется в дверях.

И я снова вижу, как лицо Блейка становится совершенно другим, как бы разглаживается, даже стальные плечи немного опускаются.

— Посмотрите-ка, кто пришел, — говорит он, сев на карточки и открывает свои объятия. Малыш топает к нему, также раскинув руки, словно миниатюрная копия Франкенштейна. Его маленькие ручки обвивают шею отца, который тут же целует его в макушку и поднимает высоко в воздух, заставляя визжать от восторга.

Лана поворачивается ко мне.

— Я позвоню тебе завтра, и мы договоримся по поводу поездки к стилисту, — говорит она. Я забираю свой подарок со столешницы, и мы направляемся к входной двери. Я чувствую себя как-то странно, мне не хочется уходить. Я хочу остаться и окунуться в те глубокие интимные моменты и в то счастье, свидетелем, которого случайно я стала. Я не хочу возвращаться в мой дерьмовый дом, в мою неотзывчивую, несчастную семью, заплывшую слоями жира.

— Спасибо за подарок, — я улыбаюсь, сжимая коробку в руке.

Лана улыбается в ответ, открывая входную дверь и провожает меня к лифту. Нажимает кнопку, лифт прибывает очень быстро. Двери со свистом открываются.

— Завтра созвонимся, — снова говорит она, и двери закрываются.

7.

В следующий раз я вижу Лану через неделю, в четверг. Она посылает за мной Тома, чтобы привезти к ней в апартаменты. Я сижу внутри чистого с еле уловимым запахом кожи Bentley, одев мои лучшие джинсы, топ с рисунком розовых маргариток, ярко-розовый жакет и босоножки с розовыми бантиками.

— Мне нравится твой топ, — говорит Лана, открыв дверь.

— Спасибо, — отвечаю я, чувствуя себя несколько сконфуженной. Ей что не нравятся остальные мои наряды? На Лане одето белое платье и темно-красные туфли на танкетке. Ей идет белый, поскольку он красиво контрастирует с ее волосами. Она выглядит спокойной и сдержанной.

В квартире присутствует женщина средних лет, она знакомит нас, это няня и ее зовут Джерри. Она приятно улыбается мне, и направляется обратно в комнату Сораба, собирать его на прогулку в парк.

— Привет, — говорю я, завидев ребенка.

Он смотрит на меня как-то официально, с этим ребенком не легко найти контакт. Он до жути похож на взрослого человека. Лана права, он такой же, как его отец. Няня уводит его, и Лана ведет меня на кухню.

— Я вчера испекла морковный пирог. Хочешь кусочек?

— Это было бы прелестно, — говорю я, садясь на именно тот же высокий стул, на котором я сидела в тот раз. Чай уже готов, поэтому она ставит чашку и блюдце передо мной и разливает чай, пододвинув ко мне сахарницу и кувшин с молоком.

— Мне нравится черный чай, — говорю я с улыбкой, и подношу чашку к губам.

Наблюдаю, как она отрезает кусок морковного пирога и кладет его на тарелку. Он выглядит пропитанным, не сухим, крошки падают на фарфор. Я вижу внутри грецкие орехи и подумываю, может стоит сказать ей, что у меня аллергия на орехи, и тут же я понимаю, что хочу попробовать ее пирог. Возможно, он будет паршивым. Она обходит вокруг кухонного островка и ставит тарелку передо мной. Я нарушаю чуть-чуть свое обещание худеть и следить за едой, и подношу кусочек ко рту. Черт, он действительно чертовски вкусный. Сладкий и пропитанный, как и должен быть. Есть ли что-то, что эта женщина не делает так хорошо?

— Ну? — спрашивает она, садясь на высокий стул рядом со мной, кладя себе на тарелку огромный кусок пирога. — Тебе нравится?

— Вкусно, — правдиво отвечаю я. Она тепло мне улыбается, чем вызывает у меня ответную улыбку.

Я отламываю еще один небольшой кусочек.

— Ты напоминаешь мне, — говорит она, — тех французских актрис из черно-белых фильмов, которые любила смотреть моя мать. Они обычно отламывают крошечный кусочек от булочки или багета, или что там они едят, и изящно кладут его в рот.

— Правда? Ты смотрела черно-белые фильмы? — Как скучно. Я отламываю еще один кусок.

— Иногда. Они классные.

Мы потягиваем чай, поэтому устанавливается тишина.

— Чем ты занимаешься весь день? — спрашиваю я.

— Ну, Билли и я планировали создать свой бизнес детской одежды.

Я киваю. Понятно, это как раз объясняет те красочные рисунки, которые я обнаружила у Билли в квартире.

— Но, — продолжает она, — я поняла, что это пустая трата времени. Я могу понять причину людей, устраивающихся на работу, которую они ненавидят, или открыть собственное дело, чтобы заработать деньги, но у меня слишком много денег, чтобы я смогла их потратить. Я открываю детский благотворительный фонд. Я начну в Великобритании, но в конечном итоге он будет организацией, представленной во всем мире. Он будет называться «Дитя», меня беспокоит эта проблема. Я не хочу, чтобы моя организация была похожа на другие, в которых слишком мало доходит непосредственно до конечного пункта.

Она вся светится от этой идеи. Я читала, что Леди Гага вложила в благотворительность более двух миллионов, и выплачивает по одному гранту на пять тысяч долларов, а сотни тысяч уходят на расходы.

Она отстраняется от меня, чтобы взглянуть на настенные часы, и я хватаю большой кусок пирога, убрав под стойку, сжимая кулак, чтобы превратить его в шарик.

— Могу я воспользоваться твоей ванной?

— Конечно. Там что-то не так с туалетом в гардеробной, поэтому воспользуйся в спальне. Ты еще помнишь, где она находится или мне нужно тебе показать?

— Нет, нет, я помню.

— Хорошо, — говорит она, и отправляет очередной кусок пирога в рот.

Я захожу в ее ванную и выбрасываю шарик в унитаз, быстро мою руки, и возвращаюсь назад в спальню. Ее ноутбук открыт, но экран темный, мигает только синий огонек. Я медленно подхожу к нему и двигаю мышкой по коврику. Экран оживает, открывая странное зрелище — сайт о секс-магии и тайных культах! Что за...? Да?

Я читаю первый абзац под странным названием «Изумрудные скрижали».

«В далекие времена были мужчины, которые погрузились во мрак, и использовали

темную магию, взывающую к их сущности из Великой бездны под нами.

Двигаясь дальше в своем бесформенном цикле, они предстояли невидимыми

для детей землян. Только через кровь человека они смогли стать видимыми и жить в этом мире».

Темная магия? Существа из Великой бездны под нами? Бесформенные и близкие? Ритуалы, основанные на крови! Что, черт возьми, Лана делает на таком сумасшедшем сайте? Рядом с ноутбуком лежит открытый блокнот. Я узнаю почерк Ланы и пробегаюсь по строчкам.

• Предыдущая
• 11/52
• Следующая