Записки хроноскописта - Забелин Игорь Михайлович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/84
• Следующая

— Не везло коссам, — задумчиво сказал Березкин. — Страшно не везло, не правда ли?

— Пожалуй, это не то слово, — возразил я. — Дело не в везенье. Представь себе маленький народ, вооруженный лишь каменными топорами, костяными стрелами и копьями, над которым, как проклятье, тяготела власть идола, какого-то их божества, которому они слепо поклонялись и в честь которого вырубали храмы и статуи. На это уходило колоссальное количество духовных и физических сил, коссы служили мертвым и больше ничего не умели. У них даже не оставалось энергии для успешной борьбы за существование. И другие племена, свободные от давящей душу и разум традиции, нападали на коссов, побеждали их и гнали все дальше и дальше на север. Даже на острове Врангеля их не оставили в покое. В последние дни я много думал об этом и теперь знаю: тот же рок преследовал и обрек на гибель тихоокеанское племя, вырубившее на острове Пасхи гигантские каменные статуи. Власть мертвых-что может быть страшнее для народа? Жители Пасхи, подобно коссам, тратили все свои творческие силы на бессмысленную работу и, подобно коссам, бежали все дальше и дальше под натиском других племен, пока не затерялись где-то в просторах Тихого океана. Мне не хочется говорить об этом Дягилеву, — он так ревниво относится к своему открытию! — но племя коссов было жалким племенем рабов. Духовных рабов. И подземные храмы, и трехметровые идолы-это свидетельство не их силы, а их бессилия.

Дягилев выбрался из подземного храма измученный, но чрезвычайно довольный.

— На редкость богатый материал! — сказал он. — Просто на редкость! И главное, теперь мы знаем, какими были коссы! Помнится, профессор Сумгин, основатель мерзлотоведения, мечтал создать в вечной мерзлоте музей, в котором нетленными сохранились бы для потомков современные животные, растения и даже люди. И вот музей не музей, но вечная мерзлота сохранила нам трех коссов. Замечательно.

— Махонькие они были, — сказал Павлик. — А вы их великанами представляли!

— Что значит «махонькие»? — оскорбился Дягилев. — Зато вон каких гигантов вырубали!

Я предложил Дягилеву просмотреть уже запечатленные в «памяти» хроноскопа кадры. Они привели его в восторг, как, впрочем, приводило в восторг все, что касалось «земляных людей».

Утром, при дневном свете, мы осмотрели коссов. Они, несомненно, принадлежали к людям монголоидной расы и, значит, действительно пришли на север с юга. Широкоскулые лица коссов, не изменившиеся за несколько столетий, были совершенно спокойны, ни одна гримаса ужаса не обезобразила их. Они встретили смерть покорно, без страха, как встречали ее все древние.

Обычное, идущее от прабабушкиных преданий робко-почтительное отношение к покойникам не сразу позволило нам прибегнуть к хроноскопии мертвого косса, но в конце концов доводы разума восторжествовали. Интересовали нас прежде всего обстоятельства гибели коссов, и Березкин именно так сформулировал задание хроноскопу.

Всем стало немножко не по себе, когда на экране появился «оживший» покойник. Он стучал каменным топориком по мощной фигуре идола, и рядом с ним угадывались другие коссы, те, что тоже трудились в храме. Потом повторилась уже знакомая нам история: коссы заволновались, побросали топорики и бросились бежать. Но один из них замешкался. Когда он бросился следом за товарищами, путь ему преградила сползающая лавина. Косс отпрянул назад и заметался в темноте. Мы напряженно вглядывались в экран, на котором теперь лишь слабо виделись статуя идола и мечущийся человечек. Человечек, видимо, боялся идола и не осмеливался приблизиться к нему. Потом он неожиданно успокоился, ушел в самый дальний угол и сел там на корточки, прижав коленки к груди. Экран погас, но мы уже знали, что в таком положении застала смерть и нашего косса и двух других.

— Что же помешало им выбежать? — спросил погрустневший Дягилев.

— Земля, которую сбросили сверху другие коссы, — твердо сказал я.

— Не может быть!

— Но это так. Помните, в наружной стене не хватает одной плиты? Отверстие служило входом. Но выше на склоне был сложен вынутый из подземелья грунт. Очевидно, коссы собирались засыпать им наружную стенку. Но когда на них внезапно напало другое племя, шаманы коссов, спасая идола, обрушили грунт, не думая, что случится с рабочими в храме. Кто успел выскочить-выскочил, а кто не успел-тот навсегда остался замурованным.

— К сожалению, это очень правдоподобно, — вздохнул Дягилев. — Несчастные! Но я не верю, что все племя погибло в этом бою.

— Может быть, и не погибло, но остров покинуло наверняка.

— Но куда они могли уйти? С материка их уже нагнали, а на севере — океан, сплошные льды.

Никто из нас не мог ответить на этот вопрос.

а последняя, в которой рассказывается о новых находках археологов у мыса Шмидта и вспоминается о странном поведении лебедей к северу от острова Врангеля

На следующий день с мыса Шмидта сообщили, что поиски археологов увенчались успехом и землянки коссов найдены. Мы срочно погрузили в вертолет свои находки и вновь полетели над проливом, отделяющим остров от материка.

— Эпопея! — сказал Рогачев, долго молча смотревший вниз на море. — Что ни говори — эпопея!

— Вы — об открытии? — спросил Дягилев.

— О племени… этом.

— О коссах?

— Да. Вылетело из головы. Есть что-то величественное в служении одной идее. Целый народ не покорился, принес себя в жертву ей. Какое мужество! Какое чувство долга перед ушедшими поколениями… Нет, история-это такой учебник жизни, я вам скажу! Тут философу есть над чем поразмыслить…

Мы с Березкиным, естественно, думали несколько иначе, но высказывать свою точку зрения мне сейчас не хотелось, да и переспорить Рогачева всегда было трудно. А он уже повернулся к Дягилеву.

— Поздравляю. Вы все в младших научных ходите?.. М-да. В общем, поздравляю с замечательным открытием, Рогачев снова посмотрел на море.

— Слушай, старик, подавайся к нам, а?.. — вернулся он к прежней теме. — Как-никак, Институт истории материальной культуры. Будет где развернуться.

— С хроноскопом? — улыбнулся я.

— А что? Мы ему такую нагрузочку дадим…

— Я же говорил тебе, что аппарат еще только испытания проходит.

Рогачев задумался.

— Валяйте, испытывайте, — сказал он наконец. — Но ты поимей в виду мои слова. Говорю же, будет где развернуться.

Я подмигнул Березкину, но тот, не отвечая, лишь опустил свою большую тяжелую голову.

Открытия на острове Врангеля, о которых оставшиеся на материке археологи, конечно, знали, вызвали такой интерес, что нас буквально не выпускали из вертолета, пока мы не показали все найденное и не продемонстрировали кадры, запечатленные в «памяти» хроноскопа. Кинооператор по просьбе Дягилева тут же переснял их. Лишь после этого нас повели к раскопанным землянкам.

— Коссы в панике бежали с материка, — сказал нам по дороге археолог, руководивший раскопками. — Они бросили и топорики, и охотничье снаряжение, и домашнюю утварь.

Мы сами убедились в этом, когда подошли к землянкам. Я сравнивал материал, из которого были сделаны топорики, обнаруженные у мыса Шмидта и на острове. С первого же взгляда было видно, что топорики выточены из разных горных парод. Очевидно, на материке коссы успели закончить, замуровать и замаскировать храм. Соседние племена напали на них, когда коссы отдыхали после тяжелой, изнурительной работы. Они кое-как отбились от нападавших, но вынуждены были бежать на север…

— Трубка, — сказал нам Павлик и протянул найденную при раскопках трубку, такую же, как та, что он подарил Березкину. — Эту, к сожалению, презентовать не могу-не я нашел.

Я не понимал Павлика и, взяв у него потемневшую от времени трубку, покрутил ее в руках.

— Трубка доказывает, что коссов вытеснили чукчи? — спросил я.

— Нет. Трубка из более поздних отложений, да и табак на Чукотку завезли, вероятно, русские. Но трубка принадлежала народу, который, не мудрствуя лукаво, бил всех, кто вторгался в его владения, и выжил. Понимаете? Выжил!

• Предыдущая
• 20/84
• Следующая