Геракл без галстука - Смирнов Дмитрий Викторович - Страница 40

• Предыдущая
• 40/83
• Следующая

Однако, с точки зрения современника Геракла, задача привести в Микены четверку Диомеда не казалась ни легкой, ни неблагородной. Как нынешние зрители кинотеатра «Кодак-Киномир» не наблюдают в безобразиях, устраиваемых Джеймсом Бондом на советской военной базе, ничего предосудительного, так и древние греки в акции против фракийского царя видели исключительно подвиг разведчика. Просто Геракл по приказу руководства переключился с внутренних врагов на внешних.

Фракия, на территории которой герою следовало проводить свою диверсионно-разведывательную деятельность, представляла собой суверенное государство на стыке нынешних Греции и Турции по Эгейскому морю и с немалым куском Болгарии в глубине материка. Имея в своем атласе и лесистые холмы, и бескрайние степи, Фракия умудрилась зарекомендовать себя на внешнем рынке торговлей такими, казалось бы, малосопоставимыми товарами, как древесина и лошади.

Царь Фракии Диомед лично возглавлял национальную федерацию коневодства, из-за чего вся страна в едином порыве работала на лошадиную селекцию, как иные страны работают на хоккей, туризм или нефтяную промышленность. И уже совсем скоро весь мир убедился что государственная поддержка одной отдельно взятой отрасли может привести к фантастическим результатам. Конезаводы Диомеда дали бы сто очков и вперед и назад любой конюшне любого из арабских шейхов нашего времени. В активе фракийца значились отпрыски лучших производителей, когда-либо являвшихся к тому времени на свет.

Подобно тому, как на хоккейных чемпионатах формируют по итогам турнира символическую пятерку из лучших игроков, которые заведомо никогда не выйдут на лед вместе, так и в Диомедовской Фракии лично царем ежегодно, составлялась «символическая колесница» – лучшая четверка жеребцов страны, а значит, и мира. Символическая – потому что, по мнению царственного любителя скакунов, для жеребцов таких кровей было бы оскорблением знакомство с упряжью. Самая большая гордость страны, они не были даже объезжены.

И действительно, этими содержавшимися в отдельной конюшне лошадками не стыдно было гордиться. В год получения Гераклом задания Золотую четверку составляли жеребцы Подарг, Ксанф, Лампон и Дин. Первые два вели свою родословную от бессмертных коней, рожденных горгоной Подаргой от бога западного ветра Зефира. Лампон был сыном коренного из четверки богини зари Эос, а происхождение Дина держалось в таком строжайшем секрете, что Диомед предпочел даже в родословной имя отца Дина обозначить четырьмя крестиками.

Вся эта селекционно-племенная забава была бы достойна одних похвал, если бы не своего рода пунктик у ее вдохновителя. Полагая, что злость – неотъемлемое качество породистой лошади, Диомед делал все, чтобы его любимцы были исключительно злобны. Дело дошло до того, что коней в рамках этой программы кормили сырым мясом, причем зачастую человеческим. В меню попадали как политические враги режима, так и иностранцы, которых печальная судьба заносила во Фракию.

Вообще, надо сказать, что в те времена законы гостеприимства трактовались очень пространно. И отношение к иноземным гражданам во многих странах мира было не как к туристам из-за рубежа – источнику прибыли в национальную экономику, а как к незваным гостям – источнику прибыли в личные кошельки местных владык. И если гость с помощью веских аргументов вроде здоровой дубины в руках и внушительной охраны за спиной не мог наглядно доказать свое право на прием по первому классу, то вместо Большого театра, куда, может быть, намеревался попасть, он имел немалые шансы посетить, например, Диомедовы конюшни.

До нас не дошли сколько-нибудь убедительные сведения, чем именно не угодил Эврисфею Диомед. Фракия никак не граничила с эврисфеевскими Микенами и не имела с ними не то что политических, но даже и торговых отношений. Тем не менее, то ли для самоутверждения на политической арене, то ли из странной прихоти Эврисфей велел Гераклу привести к нему легендарную четверку жеребцов. Ничего унизительней для Фракии не смог бы придумать даже Совет Безопасности ООН. Этот шаг был равнозначен тому, как если бы американские коммандос в 1980 году выкрали Ленина из Мавзолея на Красной площади.

Однако такой приказ был отдан, и Геракл, как человек подневольный был вынужден приступить к исполнению. Другое дело, что за уже истекшие на службе его микенского величества годы герой отлично понял, насколько слабо взаимозависимы срок этой самой службы и количество прикладываемых служащим усилий. Поэтому, бормоча: «Солдат спит, служба идет», он вместо негостеприимной Фракии решил сперва посетить места, где к гостям – и последующие события это еще раз подтвердили – относились куда радушней.

Давний приятель героя, царь города Феры Адмет, уже давно забрасывал Геракла письмами с просьбой погостить у него хоть полгодика. Одно из них, написанное увлекавшимся ориентализмом Адметом в виде классической неправильной хокку, впоследствии стало всемирно известно:

Геракл с Адметом дружили, что называется, еще с гражданской, еще с двадцатых годов XV столетия до нашей эры. Познакомившись на «Арго», они стали настоящими корешами уже после возвращения аргонавтов из автономки, когда Адмет надумал жениться.

Выбор Адмета пал на дочь властителя соседнего Иолка царя Пелия, того самого, что заварил кашу с походом за золотым руном. Старый интриган умудрился даже после возвращения Ясона сохранить власть в своих руках, но очень скоро увлечение гомеопатией не довело его до добра. А пока в тот небольшой промежуток времени, когда аргонавты уже сошли вразвалочку на родной берег, а власть в Иолке еще не выскользнула у него из рук, Пелий задумал выдать свою старшую дочку Алкестиду замуж.

Однако и здесь неуемный старикан не мог обойтись без аттракциона: условием получения руки принцессы было выполнение трюка, который оказался по силам лишь дедушке Дурову, и то спустя три тысячелетия. Для сдачи экзамена в женихи нужно было совершить круг по иолкскому ипподрому на колеснице, запряженной одновременно львом и вепрем. Как было сказано в афише, «животные и колесница предоставляются организаторами».

И вот тут на сцену вышло, пожалуй, единственное понятие, которое не утратило за истекшие от Геракла до наших дней века своего изначального смысла, – связи! Адмет, волею Зевса целый год ходивший в начальниках у самого Аполлона, решил ради такого случая задействовать их во всю мощь.

Еще до плавания аргонавтов Аполлон совершил проступок, который главный олимпиец был склонен трактовать как военное преступление и теракт на оборонном предприятии и, за который уже совсем было, собрался приговорить провинившегося к высшей мере. Бог солнца в отместку за гибель своего сына Асклепия перебил всех циклопов, ковавших для Зевса молнии, из-за чего всевышний остался в преддверии грядущей битвы с титанами словно голый. И если бы за сына не вступилась титанида Лето, пообещавшая, что мальчик исправится, то остаток эпохи Аполлон провел бы в царстве Аида.

Суд счел возможным заменить приговор на более мягкий, прописав Аполлону год исправительных трудовых работ в любом случайно выбранном царстве. Жребий пал на Феры, которыми руководил Адмет, отлично понимавший, какой сюрприз преподнесла ему жизнь. Поэтому он ежеутренне за ударный вчерашний труд выносил подчиненному благодарность в приказе и отпускал в увольнительную. Где Аполлон, надо сказать, вел себя подобающим солдату в отпуску образом: налегал на вино и лапал девок. Что, впрочем, он регулярно делал и на гражданке еще до знакомства с Адметом.

В награду за столь необременительную службу Аполлон на свой дембель подарил хозяину весьма нестандартный подарок: все его овцы с этого момента приносили в два раза больше ягнят, чем обычно.

– Пусть они, как бы это выразиться, «удабливаются», – сформулировал Аполлон. – Так сказать, удвоим овечий ВВП.

Оттого олимпиец был несколько удивлен, когда Адмет побеспокоил его со своим вопросом относительно дрессуры крупных хищников. Поскольку дело не сулило непосредственно самому Аполлону ни красавицы в невесты, ни веселья на пиру, то солнечный стрелочник тут же предложил обратиться за помощью к самому большому в эллинском мире и его окрестностях специалисту, уже успевшему отлично зарекомендовать себя в работе и со львами, и с кабанами. Тем более что Геракл вряд ли откажет старому знакомому в такой пустяковой услуге.

• Предыдущая
• 40/83
• Следующая