Однажды, вдруг, когда-нибудь… - Абрамов Сергей Александрович - Страница 46

• Предыдущая
• 46/63
• Следующая

Пошептаться им, видите ли, надо!… А что? И надо! Измаялись ребятки от любопытства. А Тая им про флейту расскажет, легенду о крысолове напомнит — чем не объяснение? И главное, убедительное. Реалистическое. Публика, довольная, расходится по домам… Кстати, пойдут они по домам или здесь останутся? Вадим поймал себя на мысли, что не хочет оставаться один. Тоже странность, но ведь странности сегодня с утра не переставая обнаруживаются. Вадим уже и удивляться перестал…

— А ведь вы так и не ответили на мой вопрос…

Тая. Как она в кухне появилась — не услыхал. И это не удивляет…

— На какой, Тая?

— Вы любите логически рассуждать?

Ах, да: был такой вопрос. После него он ее ведьмой и обозвал… Кстати (опять «кстати»! Сколько уже этих «кстати» сегодня всуе поминалось…), ее ведьмачество — или ведьманство? — все преотлично объясняет. И невесть откуда взявшуюся уверенность объясняет — в том, что Вадим просто обожает логически рассуждать. Именно уверенность: вопросительный знак она для приличия поставила.

— Вы же знаете…

— Знаю?… Скорее догадываюсь… Послушайте, дорогой Вадим Николаевич, неужели вы всерьез считаете меня ведьмой? — Она придвинула ногой табуретку, села на нее верхом: та совсем пропала под широченной юбкой.

— Всерьез?… — воспользовался ее «оружием», чтобы оттянуть время, придумать должный случаю ответ. — Сегодня об этом понятии всерьез говорить не стоит, простите за каламбур.

— А почему бы и нет? Давайте все-таки порассуждаем логически. Допустим, я ведьма. Значит, кое-какая волшебная сила у меня имеется. Верно?

— Верно.

— Уже хорошо, — она явно получала удовольствие от шутливой болтовни. Да и Вадим шуткой увлекся, так и стоял с невытертой чашкой в руках. — Почему же тогда я позволила вам выманить нас флейтой?

— Флейта оказалась сильнее вашего… э-э… ведьманства.

— Ведьмачества, — серьезно поправила Тая. — Но я, как вы заметили, и раньше знала про нее…

— Заметил, — Вадима вполне устраивали логические рассуждения на уровне сказки про крысолова. Легко и приятственно. Отличная полировка мозгов. Если они еще, как тот вольтметр, не зашкалились…

— Значит, я просто обязана была воспрепятствовать тому, чтобы вы обнаружили флейту. Ну не пустить вас в мастерскую деда. Отвлечь внимание, заставить спать. Мало ли как можно… На это меня могло хватить, если я ведьма?…

Вадим честно признал правоту Таи. Действительно, какая ж она ведьма, если не умеет предвидеть события хотя бы на сутки вперед? Или не может усыпить человека? Последнее любому врачу-психиатру доступно, не то что ведьме…

— Тут вы правы.

— То-то… Какой же вывод?

— Вы не ведьма, — послушно сделал вывод Вадим. Но Тая почему-то обиделась. Или сыграла обиду.

— Зря вы так… Все-таки я женщина…

— Женщина, а не ведьма.

— Ой, Вадим Николаевич, какая женщина откажется от того, чтобы ее мужчины ведьмой считали? Нет таких, не найдете… А я другого вывода от вас ждала. Более логичного.

— Какого, Тая?

— При чем здесь флейта?

— Как при чем? — опешил Вадим. — Она же есть?

— Есть.

— И я играл?

— Не спорю. Хотя… — она помялась, — игрой это трудно назвать.

— Позвольте, — теперь обиделся Вадим, — я флейты в руках никогда не держал! Я вообще бесслухий! Я играл! Сам! — Голос до крика поднял — так, что в дверь кухни заглянула удивленная Зинаида.

Тая, не оборачиваясь, бросила:

— Сгинь! — Зинаида исчезла, а Тая, успокаивая Вадима, улыбнулась, забрала у него чашку, на кухонный стол поставила и легонько, кончиками пальцев, погладила по руке. — Играли. Подтверждаю. Для первого раза — просто гениально. Учиться вам надо…

Вадим на дешевую лесть не поддался.

— И играл! А флейта волшебная. Чего ж вы тогда ко мне строем явились?… Глаза зажмурены, рты открыты… Как никто не споткнулся — не пойму. Тоже волшебство…

— Почудилось, — спокойно сказала Тая.

— Что почудилось?

— А это… — Передразнила: — «Глаза зажмурены, рты открыты…»

У Вадима даже дыхание перехватило от такой неприкрытой наглости. Он уже забыл, что весь разговор в шутку начался.

— Вы что, серьезно?…

— Вполне.

— Может, мне вообще все почудилось? — на язвительный тон сил достало. — Может, вас вообще здесь нет?

— Почему нет? Вот она я. Потрогайте… — руку протянула, сама Вадима потрогала — опять провела пальцами по запястью, чуть-чуть коснулась.

Но Вадим свою линию четко гнул:

— Может, вы ко мне не шли поутру под флейту?

— Шли. Под флейту.

— Сами?

— В том-то и дело, что сами… — Она встала и подошла к Вадиму почти вплотную. Сейчас он видел, что она все-таки ниже его: глаза ее оказались где-то на уровне его губ — самые обыкновенные глаза, никакие не ведьмины. Ну, красивые-красивые: зеленые, глубокие, широко расставленные. Еще — лукавые, смеющиеся. Но обыкновенные! И сей факт почему-то был приятен Вадиму. — Мы сами к вам пришли, Вадим Николаевич. Пришли, потому что вы того хотели. Потому что вам плохо стало. А какая женщина — если она ведьма! — допустит, чтобы хорошему человеку стало плохо? Хорошему… — повторила слово с какой-то странной интонацией, будто вкладывала в него больше, чем Вадим мог услышать.

А он услышал. И растерялся.

Спросил только:

— Как вы узнали?

— Как?… Вы на первую электричку собрались, верно? Нам до нее успеть хотелось…

— Как вы узнали? — повторил Вадим.

— Вот это как раз волшебство, — неожиданно засмеялась Тая. — Ну сами подумайте: пошли бы вы у всех на виду, с чемоданами в охапке?

— Он у меня один. Маленький, — совсем глупо сообщил Вадим.

— А хоть бы и так… Вы же у нас го-о-ордый… — отошла от Вадима, прислонилась к дверному косяку. — А работаться вам теперь будет лучше некуда. Знаете почему?

— Почему? — послушно спросил Вадим.

Она несколько секунд помолчала, потом скороговоркой ответила:

— Потому что потому кончается на «у».

Возможно, Вадиму почудилось, но что-то другое она хотела сказать — всерьез, а не в шутку.

— Это мне не объяснение, — упорствовал он.

— Почему? — сама невинность.

Ответ искать не пришлось:

— Потому что потому… — как она, так и он. Тем же методом.

— А по мне — прекрасное объяснение! — опять засмеялась Тая. — Вы заметьте, Вадим Николаевич, что оно все на свете объяснить может. И нас, и флейту, и неудачи ваши… — И снова серьезно: — Будем считать, что они окончились — неудачи.

— Вы Кассандра? — усмехнулся Вадим.

— Кто это?

— Так… Была пророчица…

— Какая ж я пророчица, Вадим Николаевич? У меня женская логика, — сие она не без гордости заявила. — По ней: человек не может один. А вы все один да один. Как упырь.

Упырь — это, иными словами, вурдалак. Вампир. Сравнение покоробило Вадима.

— А теперь я не упырь, потому что нас много… Попытался поиронизировать, но Тая оставалась серьезной:

— А теперь нас много.

Тогда и он на серьезный — не в тон беседе! — вопрос решился:

— Зачем же вы меня столько времени мучили? — И не хотелось, а прозвучала в голосе жалостливая нотка: мол, в чем же я провинился, сирый и неприютный?…

— Мальчики… — неопределенно сказала Тая. — Им же скучно… А потом: я ждала момента.

— Какого момента?

— Когда вы флейту найдете… — кинула напоследок фразу, опять все запутавшую, и скрылась за дверью.

А Вадим так и остался стоять с полотенцем в руке: чашку-то она еще раньше у него отобрала.

В коридоре он наткнулся на деловую девицу Зинаиду. Она шла с полным ведром, вся перекосившись набок, и Вадим попытался перехватить у нее ношу. Не дала. Поставила ведро на пол, утерла лоб тыльной стороной ладони — упарилась, труженица! — сердито сказала:

— Только зря время тратите… Тая велела передать, чтоб вы работать шли…

— А где она?

— По делам ушла. Дел у нее, что ли, нету?

Вадим смутился.

— Конечно-конечно… А где все? Мальчики?…

— Тоже по делам. А Константин варенье ест. На террасе.

• Предыдущая
• 46/63
• Следующая