Троил и Крессида - Чосер Джеффри - Страница 35

Что это дьявольские наважденья.

У лекарей подавно тут разброд:

На сытый, на голодный ли живот,

От черной или белой желчи снятся

Дурные сны - уж где им разобраться!

Слыхал я также, что обрывки дум,

Дневные страхи, образы, идеи

Из ночи в ночь тревожат спящий ум

Виденьями... Иные книгочеи

Считают, что на сон всего сильнее

Влияют превращения Луны

И времена в году. Но к черту сны!

Оставим их старухам, столь охочим

До небылиц; оставим их глупцам,

Что верят совам, воронам и прочим

Оракулам, авгурам и жрецам.

По мне, так это просто стыд и срам:

Затем ли разум нам дала Природа,

Чтоб верить россказням такого рода?

Но будет! Поразмыслим-ка с тобой,

Как время нам убить до вашей встречи,

Пока Крессида не пришла домой, -

Хоть знаю, этот день уж недалече,

А там пойдут у вас иные речи...

Ну, подымайся! Дурь свою забудь.

Не лучше ль нам заняться чем-нибудь?

Припомним жизнь вольготную, что прежде

С тобою мы вели; поговорим

О радости грядущей и надежде, -

Увидишь сам, тоска твоя как дым

Растает, и мгновением одним

Все десять дней представятся, тем боле,

Что славно скоротать их - в нашей воле.

Теперь у многих гости да пиры:

Ведь перемирье! Вот и нам не худо

Поехать поразвлечься до поры

Хоть к Сарпедону. Дом его отсюда

Всего лишь в миле. Погостим, покуда

Твой срок не выйдет. Там, среди друзей,

Глядишь, и время побежит резвей.

Будь молодцом, вставай-ка! Много ль чести -

Валяться в спальне, двери затворя?

Дня не пройдет, как разнесутся вести

По городу, что младший сын царя

Больным сказался, видно, мол, не зря:

Что трусит он, с врагом боится схватки, -

Ведь люди-то до сплетен ох как падки!"

- "Ах, братец, - рек царевич, - мудрено ль,

Что стонов я и слез унять не в силах?

Лишь те, кто сам изведал эту боль,

Кто страждал всей душой, всей кровью в жилах,

Кто света не видал вдали от милых,

Меня поймут! Я всех лишился благ:

Источник всех отрад моих иссяк!

Но встать, наперекор зловредным слухам,

Намерен я и немощь побороть

Так скоро, как смогу собраться с духом.

Да поторопит ради нас Господь

Заветный день! Душа моя и плоть

Истомлены: как мая жаждут птицы,

Так я прихода жду моей царицы!

Зовешь ты в гости ехать - но к кому ж?" -

Спросил и приподнялся он со стоном.

"Да к Сарпедону. Он достойный муж,

И роду царского, и в дружбе с троном,

Притом весьма богат - чего ж еще нам?"

С ним согласился принц, и наконец

Они вдвоем покинули дворец.

Своей не посрамил пред ними славы

Радушный Сарпедон, и за столом

Все мыслимые яства и приправы

В избытке подавались день за днем.

Твердили долго в городе потом,

Что, мол, никто от сотворенья мира

Не задавал великолепней пира.

Музыка там лилась, ни на момент

Не преставая: право же, едва ли

Сыскался бы на свете инструмент,

Чьи струны или трели не звучали

У Сарпедона в пиршественной зале!

И множество пригожих юных дам,

Взор услаждая, танцевали там.

Но что царевичу с его тоскою

До радостей чужих? Уж таковы

Влюбленные: душа его одною

Крессидою полна, из головы

Нейдет она, в глазах стоит! Увы,

Ни лакомства, ни редкостные вина

Приамова не утешают сына.

На дам нарядных глядя, все о ней

Томится, всюду видит он Крессиду;

Чуть музыканты грянут веселей -

Свою лишь растравляет он обиду,

Один средь всех! И мнится Приамиду:

Уж коли госпожи с ним рядом нет,

Здесь никому плясать и петь не след.

То, скрывшись от ушей чужих и взглядов

В покое дальнем и замкнувши дверь,

"Любовь моя! - взывал он, - труд сей адов

Свершу я и дождусь тебя, поверь!

Но где ты, свет мой? Что с тобой теперь?"

Бедняга, так ли он еще восплачет,

Когда его Фортуна околпачит!

То старую записку иль письмо,

Достав, он перечитывал с оглядкой -

И все, что было, в памяти само

Вдруг оживало. Всю ее украдкой

Он представлял, терзаясь мукой сладкой...

Так вытерпев четыре дня, Троил

Пощады у Панд ара запросил.

"Поедем, друг! Пора нам, в самом деле,

Убраться подобру, - взмолился он. -

Сдается мне, что мы уж надоели

Хозяевам и славный Сарпедон

Не нынче-завтра выставит нас вон.

Поедем! Говорю тебе по чести,

Невмочь мне оставаться в этом месте".

- "Помилуй, - возразил ему Пандар, -

Куда спешить? На что это похоже -

Сорваться и бежать как на пожар

От любящего друга! Вон из кожи

Он лез, чтоб угодить нам, - хорошо же

Отплатишь ты ему за стол и кров:

Приехал, повздыхал - и был таков!

Сам посуди, сколь это неучтиво:

Неделю прогостить пообещав,

По прихоти минутной, всем на диво,

Отбыть в разгар веселья и забав.

Все скажут, что у принца скверный нрав.

Уж погоди три дня, будь верен слову -

А там и уберемся поздорову".

Насилу смог Пандар на пару дней

Отъезд отсрочить. Только миновала

Неделя - принц велел седлать коней,

С хозяином простясь как подобало,

И тронулись. Дорогой полегчало

Троилу, лишь один издал он вздох:

"А вдруг она уж дома? Дай-то Бог!"

И засвистал на радостях как птица.

Пандар подумал: "Дома? Черта с два.

Не скоро ей удастся воротиться!

Но пусть-ка поостынет он сперва

Да отойдет. Подкладывать дрова

В горящую солому - нет уж, дудки!"

А вслух при этом отпускал он шутки.

Так ободрял Троила верный друг

До самого дворца владыки Трои.

Вот спешились они, услали слуг

И поднялись к царевичу в покои.

И там, пока не смерклось, эти двое

Всё о Крессиде разговор вели -

И наконец, поужинав, легли.

75 К рассвету принц успел уж пробудиться

От сна и, нетерпеньем одержим,

Поехать к дому, где жила вдовица,

Пандара умоляет вместе с ним:

"Ах, братец, ради Бога, поспешим!

Пусть даже мы хозяйку не застанем -

Так хоть на дом, столь милый сердцу, взглянем!"

Сославшись тут на спешные дела

И свиту отпустив, с одним Пандаром

Он едет к дому, где она жила.

Увы, надежды все пропали даром!

И, пошатнувшись, будто бы ударом

Сраженный в сердце, видит Приамид,

Что дом снаружи наглухо закрыт.

При виде поперечных перекладин,

Что ставни загораживали в ряд,

Он так недвижен сделался и хладен -

Внезапной стужей словно бы объят.

И вдруг, коня пришпорив, наугад

Понесся прочь, пути не разбирая,

Как будто от погони удирая.

И он шептал: "О дом! О милый дом!

О храм мой, что с тобою сотворилось?

Пустой фонарь с погашенным огнем!

Где свет сиял - там темень воцарилась.

О, горе нам! Зачем, скажи на милость,

Не рухнул ты? Зачем не умер я?

Обоим без нее нам нет житья!

О дом, когда-то солнцем озаренный,

Вместилище бесчисленных услад,

Дворец, покинутый и разоренный,

Прощай, в несчастье мой названый брат!

О храм без божества! Я был бы рад

Лобзать твои окованные двери -

Когда б я был один, по крайней мере".

80 тут на Пандара взор он обратил,

Попридержал коня, чтоб ехать дале

С ним обок, и, собрав остаток сил,

Поведал другу о своей печали

Всё заново; и лик его вначале

Так бледен был, а голос тих и слаб,

Что даже камень жалость проняла б.

81 Так ехали вперед они без цели,

Всё по знакомым улицам кружа,

Как вдруг воспоминанья одолели

Царевича: «Вон дом, где госпожа

На празднике плясала! - весь дрожа,

Воскликнул он, - а вон и храм Паллады: