Битва за Берлин. Сборник воспоминаний - Лелюшенко Дмитрий Данилович - Страница 16

Мы сознательно пошли на то, что операция должна начаться еще до полного сосредоточения всех сил, предназначенных для участия в ней. Я имею в виду 28-ю и 31-ю армии, части которых еще только прибывали в распоряжение нашего фронта, когда на передовой уже шла артиллерийская подготовка.

Прогнозы погоды были более или менее благоприятные, что позволило планировать широкое использование авиации. 2-я воздушная армия генерала С. А. Красовского должна была прикрывать с воздуха сосредоточение войск наших ударных группировок, в особенности танковых армий; массированными ударами содействовать войскам в форсировании реки Нейсе и прорыве обороны противника на всю тактическую глубину; помочь танковым армиям в быстрейшем преодолении реки Шпрее. (Я очень тревожился, что эта река окажется серьезной преградой особенно для танковых войск.) Далее, авиация не должна была допустить подхода резервов противника к полю боя со стороны Берлина и Дрездена. А в последующие дни – сопровождать действиями истребительной, штурмовой, а в случае необходимости и бомбардировочной авиации танковые армии на всей глубине их продвижения.

И наконец, авиаторам поручено было еще одно особое дело. В день прорыва мы решили поставить дымы не только перед теми участками фронта, на которых собирались форсировать Нейсе, но и почти по всей линии фронта, чтобы ввести противника в заблуждение. Постановка этих дымов должна была ослепить и наблюдательные пункты, и районы ближайших огневых позиций противника.

Мне пришлось столкнуться с встречающимися в западной печати неверными высказываниями о том, что в первый день Берлинской операции на обоих фронтах – 1-м Белорусском и 1-м Украинском – атака была проведена по единому плану. Это не соответствует действительности. Координация действий обоих фронтов осуществлялась Ставкой, а фронты, как обычно, взаимно обменивались информацией и оперативно-разведывательными сводками. Естественно, что в первый день операции каждый из фронтов избрал собственный метод атаки, исходя из своей оценки обстановки. На 1-м Белорусском фронте было решено проводить мощную артиллерийскую подготовку ночью и атаку при свете прожекторов.

На 1-м Украинском был избран совершенно другой метод. Мы запланировали более длительную, чем у соседа, артиллерийскую подготовку, рассчитанную на обеспечение форсирования реки Нейсе и прорыва главной полосы обороны противника на противоположном западном берегу. Чтобы форсирование проходило более скрытно, нам совсем невыгодно было освещать полосу прорыва. Напротив, куда выгоднее было удлинить ночь. Всего артиллерийская подготовка должна была длиться два часа тридцать пять минут, из них час сорок давалось на обеспечение форсирования и еще сорок пять минут – на подготовку атаки уже на западном берегу Нейсе.

За это время мы рассчитывали подавить у немцев всю систему управления и наблюдения, их артиллерийские и минометные позиции. Авиация же, действуя на еще большую глубину, должна была довершить разгром противника, концентрируя удары по его резервам.

В ночь перед началом наступления я приехал из-под Бреслау в 13-ю армию на наблюдательный пункт генерала Пухова. Наблюдательный пункт – небольшой блиндаж и щель – был расположен на опушке старого соснового бора, ниже его, прямо перед нами, крутой обрыв к реке, за обрывом – Нейсе и тот берег, тоже обозримый на довольно далекое расстояние. В стереотрубу было превосходно видно все, что происходило впереди.

Правда, за удобства такого рода на войне приходится платить. Наблюдение с данного пункта было особенно эффективным, так как он находился близко к противнику, а это, в свою очередь, никак не страховало от ружейного и пулеметного огня с той стороны реки. Но в общем все обошлось благополучно, если не считать одной пули, скользнувшей по штативу стереотрубы.

Впрочем, этой подробности я тогда в горячке не заметил и прочитал о ней лишь недавно в воспоминаниях покойного Николая Павловича Пухова «Годы испытаний».

К концу первого периода артиллерийской подготовки были поставлены дымы. В полосе, доступной обозрению, дымовая завеса оказалась очень удачной – мощная, хорошей плотности и по высоте как раз такая, как нужно.

Мастерски это сделали летчики-штурмовики! Стремительно пройдя на бреющем, они не «пронесли» ее, а поставили точно на рубеже Нейсе. А надо сказать, что ширина фронта, на котором ставилась дымовая завеса, равнялась ни много, ни мало тремстам девяноста километрам. Такой фронт установки завесы в известной мере дезориентировал противника относительно пунктов наших переправ через Нейсе.

Мощная артиллерийская подготовка и дымы создали для неприятеля большие затруднения в управлении войсками, расстроили их систему огня и ослабили устойчивость обороны. Уже к середине дня из показаний пленных выяснилось, что и отдельные солдаты, и мелкие подразделения немцев довольно своеобразно использовали нашу дымовую завесу: они просто покидали свои позиции и уходили в тыл.

Нашей артиллерийской подготовке дымы не мешали. Огонь велся на основе полной топографической привязки к местности, все основные цели были заранее засечены.

В дальнейшем во время переправы дымы возобновлялись еще несколько раз. Стоял штиль, скорость ветра – всего полметра в секунду, и дымы медленно ползли в глубину неприятельской обороны, затягивая всю долину реки Нейсе, что нам и требовалось.

С наблюдательного пункта была хорошо видна вся эта картина. На той стороне Нейсе, прямо против нас, стоял молодой, но уже довольно высокий и густой сосновый лес; во многих местах он горел. Мы не были сознательными виновниками этих пожаров, поскольку они для нас являлись только препятствием. Очевидно, лес загорелся частью от артиллерийских разрывов, частью от ударов авиации.

Некоторые пожары могли произойти и от самой дымовой атаки. Весь лес заволокло тройным дымом – от разрывов, от дымовой завесы и от пожаров. Это скрывало наше продвижение вперед, но и создавало трудности. Воевать в лесу вообще нелегко, а тем более – в горящем. Но, как впоследствии показали события, артиллерийская подготовка была проведена настолько эффективно, что нам удалось быстро взломать главную полосу обороны немцев на западном берегу Нейсе и, прорвав ее, пойти вглубь.

Передовые батальоны начали форсировать Нейсе в шесть часов пятьдесят пять минут, после сорокаминутного артиллерийского удара и под прикрытием дымов.

Переправа первого эшелона главных сил была закончена быстро – в течение одного часа. Немедленно после захвата плацдармов на западном берегу Нейсе на всем участке прорыва началась наводка мостов. Передовые батальоны переправлялись на лодках, таща за собой штурмовые мостики. Как только конец такого штурмового мостика закреплялся на противоположном берегу, пехотинцы бегом устремлялись по нему.

Наплавные легкие понтонные мосты были наведены за пятьдесят минут. Мосты для тридцатитонных грузов – через два часа, а для шестидесятитонных – через четыре-пять часов. Последние могли пропустить танки всех типов. Часть полевой артиллерии перетаскивали вброд на канатах одновременно с переправой передовых батальонов.

Через какие-нибудь десять-пятнадцать минут после того, как первые солдаты достигли западного берега Нейсе, туда были перетянуты и первые 85-миллиметровые орудия для стрельбы прямой наводкой по немецким танкам. Это сразу создало ощущение устойчивости на первых маленьких плацдармах.

Кроме мостов переправа осуществлялась на паромах, перебрасывавших на тот берег первые группы танков для непосредственной поддержки пехоты.

Успеху форсирования Нейсе мы были обязаны энергичной и самоотверженной работе инженерных войск. Велик был их героический труд. Только на главном направлении удара они оборудовали сто тридцать три переправы. В полосе наступления 3-й гвардейской и 13-й армий действовало двадцать мостов, девять паромов, двенадцать пунктов десантных переправ и семнадцать штурмовых мостиков.

Имея в виду, что танковым армиям придется потом, войдя в прорыв, преодолеть еще ряд рек, я до наступления категорически запретил использовать какие бы то ни было переправочные средства танковых армий при форсировании Нейсе. По нашему плану танковые армии Должны были форсировать Нейсе на специально подготовленных для них переправочных средствах, собственные же средства в полном и даже усиленном комплекте использовать при подходе к следующему рубежу – к реке Шпрее. Форсирование Нейсе целиком легло на плечи инженерных войск фронта.