Полуночник (ЛП) - Пирс М. - Страница 43

• Предыдущая
• 43/58
• Следующая

Я едва мог вспомнить звук ее голоса, запах ее волос.

Она стала навязчивой идеей.

Я отправил свою историю Ханне, как мольбу, как просьбу в небеса. Просьбу, чтобы она поняла меня. Чтобы смотрела на знаки.

***

Я проснулся на диване. В какой-то момент я переоделся в пару свободных пижамных штанов. Холод пронзил меня, но я пропустил его сквозь себя. Сейчас большая часть моей жизни была глупым сожалением.

После приема двух шотов и Ксанакса, я позвонил Майку. (Примеч. Ксанакс — применяется для лечения неврозов, психопатий, сопровождающихся чувством страха, тревоги, беспокойства.)

Майк по-прежнему приличный психиатр, даже если я и не доверяю ему. Он урегулировал мои приемы лекарства, прежде чем я вылетел в Нью-Йорк. Я ему звонил время от времени. Тридцать минут разговора с Майком обходились мне в сто баксов, но деньги не имели значения.

— Привет Мэттью. Как у тебя дела?

— Прекрасно. Ты и сам знаешь, что хорошо. Ты сейчас можешь разговаривать?

— Да, конечно.

Я услышал, как захлопнулась дверь.

— Посмотришь кто расшифровывает твои заметки? — спросил я.

— Мэттью, мы уже говорили об этом. Я…

— Нет, я помню. Но мама Ханны делает это, ты знал? Расшифровывает их. И я подумал, если она печатает твои заметки...

Майк был одним из очень немногих людей, которые не прерывали меня, когда я начинал много говорить. Конечно, моя говорливость работала в его денежную пользу. Я по-прежнему ценил его.

— Ты знаешь, что это было бы плохо для меня, — сказал я. Я начал бродить по хижине. Тени собирались на полу. Я понятия не имел, сколько времени или даже какой сейчас день. Я потерял целые недели в ритме пьянства. — Есть вещи, которые я хочу сказать. Но никто не должен знать. Это распространится в Интернете и повсюду.

Связь мамы Ханны и Майка ускользнула от меня. Я много думал об этом. Есть мама Ханны и медицинские документы. Есть Майк, мой психиатр. Они, возможно, беседуют между собой, но как я мог узнать правду?

— Я отношусь к нашей врачебной тайне очень серьезно, Мэттью. Кроме того, как я уже говорил, я диктую свои заметки с помощью программы распознавания голоса.

— Ах, да. Точно. Ты делаешь заметки и по этим звонкам?

— Да, я делаю короткие заметки об этих звонках. Позволь мне задать тебе вопрос, Мэттью.

— Дерзай.

— Ты принимаешь Зипрекс, который я тебе прописал? (Примеч. Зипрекс — антипсихотический препарат нейролептик с широким фармакологическим спектром влияния на ряд рецепторных систем.)

— На самом деле, нет. Из-за него меня клонит в сон. Я принимаю Ксанакс.

— Я бы хотел, чтобы ты придерживался Ксанакса и попробовал Зипрекс. Эти страшные подозрения, которые ты предъявляешь, должно быть…

— Хорошо, как скажешь. Я попробую.

Я ухмыльнулся и закатил глаза. Классика. Майк пытался обвинить меня в паранойе. Он делал это каждый раз, когда я подбирался слишком близко к истине.

— В любом случае, Майк, у меня есть проблема. По правде говоря... — я ударил ногой по мячу, и он отскочил к стене. — У меня не стоит… — я засмеялся и возобновил свое хождение.

— Ладно, давай конкретнее, — сказал Майк. Я был благодарен за его бесстрастный тон. — У тебя проблемы с поддержанием эрекции или с ее достижением?

— Думаю, с ее достижением.

— Как долго это продолжается?

— Около трех месяцев. Я не знаю, может быть, два. С тех пор как я покинул Денвер.

— Ты предпринял попытку полового акта и нашел себя безразличным?

Я подумал о девушке в сарае.

— Хм, не совсем, — я поморщился. Мне нужно еще выпить. — Послушай, все, что я знаю, так это то, что раньше я просыпался со стояком почти каждый день.

Я заскрипел зубами. Черт, я не собирался рассказывать Майку, как Ханна могла сделать меня твердым одним своим взглядом, как ее голос заставлял мой член воспрянуть духом, как я моментально затвердевал в ее руке.

Мое горло начало гореть. Я потер челюсть.

— Мне просто нужно немного чертовой Виагры, — сорвался я. — Мне нужно прийти в норму, ладно? Необходимо освобождение. Я схожу с ума.

— Лекарства — это вариант, — сказал Майк, — но я не могу назначить лечение здоровому молодому человеку, не сделав в первую очередь обследование. Эректильная дисфункция зачастую является результатом органического…

— Заседание закончено, — я отключил связь и бросил телефон на диван.

Здоровый молодой человек.

Возможно, Майк был прав. Может быть, мой член был бы больше заинтересован в жизни, если бы я перестал пить, опускаясь в забвение. Так или иначе, я сомневался в этом.

Я открыл бутылку пива и сел за кухонный стол. Провел ручкой вдоль колец спирали на моей тетради. Я мог пропустить сцену секса и вернуться к ней позже. Но как я справлюсь с остальной частью романа? Секс был не совсем случайным сюжетом. Черт.

Я удалил изображение Ханны со своего телефона несколько месяцев назад. Я не заслуживал их, и я знал, она хочет, чтобы я не смотрел на них. Однако я попытался вспомнить их, когда двинулся рукой между ног.

Я попытался вспомнить первый раз, когда мы были незнакомцами в интернете.

Ханна. Ты должна позволить своему халату раскрыться.

И второй раз, когда увидел ее фотографию и стал твердым, глядя на нее.

Третий раз, мотель в Монтане.

Боже, ты совершенство. Приляг. Расположи телефон возле уха. Я хочу, чтобы у тебя были свободны обе руки.

Я вспомнил ее темные тяжелые волосы, украшающие мои бедра. Ее кончики пальцев, впервые задевающие мой член. Ее рот, изгиб ее колена. Солнечный свет на ее ресницах.

Под рукой мой член даже не дернулся.

Я метнул бутылку через всю комнату. Она врезалась в стену, полилось пиво и посыпалось стекло. Лоренс убежал в угол своей клетки с глухим звуком.

— Извини, — пробормотал я. — Черт, я сожалею, Лоренс.

Я засунул блокнот подальше. Встал и тут же упал, почувствовав, как вывихнул лодыжку. Боль была благословенным облегчением. Пол поднялся мне навстречу, и я упал прямо сквозь него, вниз, в реку забвения.

Ханна

МОЙ ВЫЛЕТ ИЗ DIA (Примеч. Международный аэропорт Денвера) был отложен, что дало мне больше времени задаться вопросом, насколько я сошла с ума.

Это, к сожалению, не давало мне времени отступить. Не с Нейтом, следующим за мной по пятам, как телохранитель. Придурок забыл упомянуть, что его планы на путешествие включали нас двоих, летящих на восток, а затем еще пять часов езды от Ньюарка до Женевы. (Примеч. Женева — город в штате Алабама, США; Ньюарк — Междунаро?дныйаэропо?рт Нью?арк Либерти).

Я старалась смотреть на девять часов совместного времени с братом Мэтта как на не неловкую ситуацию.

— Ханна, пожалуйста, — сказал Нейт, стараясь в двадцатый раз стащить рюкзак с моих плеч, в то время как я ухватилась за его лямки.

— Это мое, — огрызнулась я.

Я стрельнула обжигающим взглядом в Нейта и он нахмурился. Тьфу, я мгновенно почувствовала раскаяние. Эти богатые... высокомерные... самонадеянные... симпатичные придурки! Как они могли бесить и вызывать жалость одновременно?

Жалость и ярость: те же эмоции я испытала, когда думала о Мэтте.

Мэтт, человек, которого я собралась спасти.

Это был первые выходные в октябре, и мне дали приблизительно одну неделю, чтобы обдумать просьбу Нейта. Я притворилась, что обдумываю, хотя мое решение было принято в тот же момент, когда я услышала, что Мэтт начал пить.

Я обратилась к Пэм с просьбой взять отгул. Как обычно, когда Пэм не хотела обсуждать что-то, она едва подняла глаза от компьютера.

• Предыдущая
• 43/58
• Следующая