Сокровища экстаза. Путешествия по энергетическим оргазмам - Гурангов Вадим Алексеевич - Страница 105

Отдайся Матрице весь, до конца (точнее, войди в Матрицу целиком по самый конец), и

Буддешь вне ее (выйдешь с другой стороны)!

Это только один из бесчисленного множества способов...

Серёга Д

Маньяки нашли куда, и давай издеваться над девушкой.

«Целомудрие – самое неестественное из всех сексуальных извращений». (с) Олдос Хаксли

Тай

Серега, спасибо за середину. Интересно, что именно этот рисунок очень часто присылают

совершенно разные люди.

Папа! Такое количество шедевров выложил! Удалось просмотреть только два. «Ом Тат Сат» –

состояние комментариев не требует, жаль, что редко туда попадаю. А вот «Сеlebrallation» погрузил в

такое созерцание, что, улетая одновременно в эти «глаза бездны», стала слышать музыку. Сначала

фоном, а потом все четче. В следующий раз буду напевать на диктофон.

Борода, милый, как интересно наблюдать твои целомудренные игры-шалости с Богиней. Мягко

так гнешь свою линию, избегая острых углов, но всегда оставляя тыл – а вдруг опять поманит назад, в

мягкое лоно матрицы? А то как-то неуютно будет самому, поиграл, понежился, а потом грубо хлопнул

дверью.

Не то, что Папа – настоящий Воин! Он-то покажет матрице, кто здесь хозяин! Войдет по самое

нехочу, пусть знает Сущность женская, как заманивать его, непроницаемого, всегда бдительного

победителя! И не верит Папа, что матрица примет его любого – безусловно. Она будет терпеливо

ждать, что изменяя Ее, Он изменится сам, иначе где гармония?

Борода

Вечерняя, плавно-тягучая медленная йога, исполненная неистовой силы, с отчаянными

вылетами, растворяющими тебя в полное Ничто, после которых обнаруживал себя распластанным и

бездыханным. Пылающие четкие многомерные картинки аля гениальный Коричневый Люк

(насмотрелся!), насыщенные золотом, изумрудом и рубином орнаменты и мандалы Зазеркалья.

Кобра Кундалини ползла очень-очень медленно, туго-претуго, как поршень внутри толстенной

полой трубы, и распускала капюшон, обрушивая сверху ячеистое покрывало испепеляющих

вибраций, которые ткали причудливый узор странных, абсолютно непонятных миров. И размывая то,

что ты привык звать собой, в прозрачно-призрачную лужицу.

Яростная дрожь голографического изображения Матрицы, которое упорно не хотело

фокусироваться.

Утренний красивейший полет в нежных лазурных тонах.

В воздухе отгрохотал ливень, обрушивший с неба Ниангарские водопады.

Симферополь плачет дождиком. Капельки воды висят на алых и бордовых ягодах черешни,

гроздьями облепивших ветки.

Девочка-Матрица, ясноглазая, распахнутая и бесшабашная, плачет-смеется от счастья.

Счастья, что в Ее глаза, глаза наивного ребенка родом из Дома, смотрят удивленно-

восхищенными глазами, глазами-перископами, глазами-лазерами, проникая за плоскость Ее огромных

темных зрачков – в безмолвную бездну.

Вот оно, НАСТОЯЩЕЕ! Смотри! Не отводи глаз.

И я улыбаюсь вместе с Ней.

«Привет и пока!»

Интересно, моя Богиня, какою Ты предстанешь в следующий раз?

Не знаю. Но, скорее всего, другой. У Тебя на редкость обширный гардеробчик. И Ты никогда не

повторяешься.

Сказка – в твоей жизни...

Утро. Йога. Сурья. Тело разогревается, горячие потоки поднимаются по ногам все выше и

выше…

Мягкие вибрации проходят по телу…

Вдох… подтягиваю поток, тепло разливается внизу живота.

Задержка… и выдох… сердцем… как горячо!

Око… жар в теле, прогибы… горячие вихри гуляют по телу, позвоночник накаляется и

становится, как раскаленный ТЭН от камина, на выдохе жар в груди необыкновенный…

Еще вдох, задержка, прогиб, голова горит, губы и небо млеют и знакомый привкус во рту. Да –

вот оно, сейчас накроет и … накрывает… я вхожу в «Это» мягко, и знакомые уже потоки в «Этом»

пространстве кружат меня. Осколки картинок мелькают, как в калейдоскопе… хочется как можно

дольше задержаться «Там», но… я возвращаюсь, и мощные вибрации сотрясают каждую клеточку

тела.

Ночь. Я не сплю, но и не проснулась. Это какое-то необыкновенное состояние покоя, тишины и

обволакивающей мягкости, неудержимый поток из третьего глаза, тянет меня за собой, какое

блаженство…

И снова Утро… Выхожу на улицу, и Матрица поражает меня своей пластичностью, текучестью.

Шаг, еще шаг, и я плыву вместе с ней… размытые очертания домов, деревьев, людей… Они идут, а их

прозрачные оболочки плавно движутся за ними, мимо проезжают машины и уносят за собой свои

прозрачные шлейфы.

Глоток свежего воздуха, и снова тепло в груди. Поднимаю глаза к небу, и оно усеяно золотым

блеском маленьких мушек – привет мотылькам!

Иду, и прямая дорога превращается в бесконечный туннель. Взгляд вниз на дорожную плитку, и

она ползет как живая. Невозможно ни за что зацепиться, ум исчез, но кто же идет? КТО ИДЕТ???

Вновь и вновь задаю себе этот вопрос!!! Идет просто тело, физическая оболочка, а где же Я?!!

Смотрю вокруг себя, множество людей движется мне навстречу. В голове, как молния, проносится

мысль: «зомби…», и леденящий ужас пронизывает меня.

СНИМИТЕ МАСКИ! ОТКРОЙТЕ СЕРДЦА! И ЯРКИЙ СВЕТ ЗАЛЬЕТ ВАШИ ЛИЦА!

Невозможно сдержать слез, они накатываются на глаза вновь и вновь... Маленький мальчик,

встречаюсь с ним взглядом, его большие голубые глаза распахнулись, в эти глаза заглянула Бездна…

Я поднимаюсь по ступенькам, и кажется, что поднимаюсь целую вечность, время растянулось

или его просто нет… Он открывает дверь, обнимает, и я исчезаю в Его объятиях…

Борода

О, «крупняк» подтягивается!

Да, подходящий ник.

Снимаю шляпу, Сказка – в твоей жизни...! Необыкновенная пушинка прямо из детства, открытая

настежь всем ветрам, воин, живущий в текучем, расплывающемся мире, и совершивший прыжок в

несколько воплощений.

Не дрейфь. Ты – в Путешествии в Икстлан, среди фантомов. Но они живые. Сияй глазами и лети

дальше!

Обнимаю горячо!

Купание в закате

Поезд Симферополь-Одесса.

Изумительный розовый закат над степью. Невозможно глаз оторвать.

Сердце окутано нежностью. Оно тонет в ней, как сизые клубы облаков на горизонте – в озере

великолепного розового свечения.

Опускаюсь на самое дно этого заката.

И необъяснимо чувствую, что он какой-то диковинный.

Он не принадлежит этому миру. Хоть и проявлен через него.

Мы с ним на равных.

Я тоже не принадлежу этому миру. Как не принадлежу ни одному миру. Как не принадлежу тебе.

Как не принадлежу себе. Как не принадлежу никому и ничему.

И ничто не принадлежит мне.

Я вечный бродяга. Похоже, как и ты. БОМЖ. Без определенного места жизни.

Вместо посоха у меня огненный столб, пронзающий позвоночник. В авось-ке громыхают

разноцветные бутылки с экстатическими переживаниями. В качестве заскорузлой болоньевой куртки

– алмазной крепкости и невесомой легкости кольчуга вибраций, окутывающих тело, вместо

стоптанных ботинок – раскаленные «утюги».

Из дырявого кармана торчит связка энергетических отмычек, которыми я пытаюсь взломать

двери, ведущие из этого мира.

В башке, в макушке – дырка. Почти незарастающая.

Под глазом фингал, от многочисленных былых падений на задержке на вдохе.

От меня разит перегаром застарелого авантюризма и классическим бомжовым «букетом» –

последствием страхов затеряться в лабиринте миров.

В теле – характерная дрожь старого алкаша.

В сердце – зов Нагваля.

В глазах – сумасшествие.

В кулаке зажата малюсенькая, старая-старая, пожелтевшая и потрескавшаяся, расплывчатая, едва

различимая, детская фотография из Дома.

Но по большому счету у меня и этого нет.

И все же я дарю этот закат и эту нежность тебе. И тебе. И тебе.